Битвы божьих коровок - Платова Виктория. Страница 55
Оттаявший Пацюк ел рассыпчатый рис с соей и расслаблялся. Борода сидел в углу за бесконечной правкой своего трактата “Учение Дао как средство ухода за личным автотранспортом”, он ничем не донимал Пацюка. За это тот был бесконечно ему благодарен. Как и за одежду, врученную ему безропотным Бородой по первому требованию.
Одежда состояла из потертых джинсов, старых кроссовок, шелковой рубашки с изображением основателя даосизма Лао-цзы и траченного молью полудетского джемпера с вышитыми на груди мухоморами. Кроме этой кучи тряпья, Пацюку удалось выклянчить у Бороды еще и потертую гоночную куртку с массой лейблов и огромным номером “21” на спине.
– Ну, как я выгляжу? – спросил Пацюк у Бороды, облачившись в мухоморы.
– Разве это важно?
Просветленный Борода вставил в магнитофон кассету с релаксационной музыкой “Тао Ши” и придвинул к себе покрытую лаком деревянную дощечку. На дощечке лежали три ритуальных свечи и плоская вычурная закладка для книг из сандалового дерева. Борода аккуратно раздвинул концы закладки, которые оказались импровизированными ножнами, и из них выскочил тонкий узкий ножик. Перехватив ножик двумя пальцами и придвинув к себе одну из свечей, он принялся вырезать по ней затейливый узор.
– Могу я в таком прикиде отправиться к незнакомому человеку и получить у него информацию? – не отставал Пацюк.
– Если человек не захочет расстаться с информацией, он с ней не расстанется, будь ты даже в тиаре папы римского. А если он захочет расстаться с информацией – он с ней расстанется, будь ты даже с фиговым листком на причинном месте.
– Убедил. Слушай, Борода… Ну что ты загибаешься в своей “Розе Мира”? Зарплата небось копеечная?
– Мне хватает…
– Все наши давно в адвокатурах сидят. В нотариатах… Следователи, юрисконсульты… Все солидные люди… А ты?
– Что я? Вот ты следователь, Егор, а что толку? Это ведь ты прибежал ко мне с… прости, голым задом. Ты ко мне, а не я к тебе. Так стоит ли быть следователем, чтобы скрываться? Не лучше ли торговать кассетами и не скрываться? Не лучше ли просто есть рис, чем поучать тех, кто в поучениях не нуждается?
Невозмутимая логика Бороды раздражала Пацюка. Но в чем-то тот был прав, и это раздражало еще больше.
– Что думаешь по поводу моей истории? – Пацюк все еще не хотел отставать от приятеля, слывшего на курсе самым башковитым.
– Увэй! – Борода торжественно поднял палец. – Следуй увэй, Егор.
Глаза Пацюка стали слезиться от обилия зажженных ароматических палочек и пачулей. Это означало только одно: контрольное время его пребывания в доме у Бороды подходит к концу. Личный его рекорд подобного пребывания в вонючем дыму ароматизаторов составлял два часа двадцать три минуты. Но сейчас Егор был настроен решительно: даже если у него вылезут глаза из орбит, с места он не сдвинется. Просто потому, что идти ему некуда. А тут еще какой-то дурацкий увэй, которому он почему-то должен следовать.
– Что это еще за фигня такая – увэй? – спросил Пацюк.
– Увэй есть концепция недеяния, друг мой. Все само собой образуется, следуя предрешенному судьбой ходу событий.
– И что же ты предлагаешь? Чтобы я сдался властям?
– Ты можешь остаться здесь и жить сколько хочешь. Ты можешь отправиться к своему начальнику и ждать справедливости от него. Ничего не изменится. Девушка убита. Убил ты ее…
Пацюк даже задохнулся от возмущения.
– Очумел ты, что ли? Я ее и пальцем не трогал! Да я бы себе руку отрубил, если позволил бы. Я бы себе голову снес.
– …Я не закончил. Убил ты ее или нет, не имеет никакого значения. Судьба решит, как правильно поступить с тобой.
– Да за меня уже давно кто-то все решает, Борода! И я сильно сомневаюсь, что это судьба. Судьба не крадет из машин наручные часы.
– А ты точно оставил их в машине?
Этот вопрос Пацюк и сам задавал себе не раз. И так и не смог найти на него ответа. А что, если он действительно не оставлял их в машине, а потерял много позже?
– Не знаю, Борода.
– Жаль. Это важно.
– Ты думаешь?
– Ну конечно… – Борода незаметно для себя скатился на менторский тон, которым прославился, еще будучи отличником на юридическом. – Либо их украли еще до смерти девушки. Либо украли, когда девушка уже была мертва. В первом случае мы имеем дело с хорошо спланированным предумышленным убийством, когда хотели подставить именно тебя. Тогда получается, что и убийство было затеяно только для того, чтобы тебя скомпрометировать. И тогда девушка неважна. А важен ты!
– Я?! – Пацюк был поражен настолько, что подавился соевым бифштексом. – Кому я могу быть важен?
– Ну, не ты, а одно из дел, которым ты занимаешься. Ты ведешь какие-нибудь важные дела?
Двойное убийство на Наличной, несчастный случай с крупным бизнесменом, коммунальная поножовщина на набережной Макарова, самоубийство Кирилла Лангера… Ничего серьезного. Если не считать того, что Мицуко какое-то время была… подругой повешенного. Нет, ничего серьезного.
– Нет у меня никаких важных дел. Да и веду я их не сам, а мой старый хрыч-шеф. Логичнее было бы в таком случае компрометировать его, ты не находишь?
Борода поиграл ноздрями.
– Ну, тогда остается только один вариант. Сначала ее убивают, а уже потом у тебя крадут часы. Подставляют первого попавшегося. То есть – тебя.
– Но тогда этот человек должен хорошо знать ее и совсем неплохо знать меня. Вряд ли это возможно. У нас разный круг общения. К тому же у меня и друзей-то нет.
– А я? – обиделся Борода.
– Ты не в счет.
– Это почему же?
– Но ты же не хочешь сказать, что убил девушку, а потом хладнокровно меня подставил! – Пацюк даже засмеялся от явной глупости такого предположения.
– Нет. Я не убивал. – Борода отнесся к шутке Пацюка довольно серьезно. – Это противоречит пути Дао. Дао – религия философов, а не самураев…
– А третьего не дано? – с надеждой спросил Егор.
– Почему же? – Борода воздел руки к потолку. – Судьба, друг мой. Не борись с судьбой, жди ее приговора, прими увэй!
"Прими увэй” прозвучало как “прими обет безбрачия” или “оскопи себя в честь восьми бессмертных”. А на это Пацюк согласиться не мог.
– Пошел ты со своими увэями… Лучше расскажи мне о Юкках…
– О Юкках?
– Ты ведь там катаешься. Знаешь теремок под названием “Чертова мельница”? Или его еще величают “С понтом Нотр-Дам”.
– Впервые слышу.
– Особняк в стиле графа Дракулы. Химеры на фронтоне, черти на башнях… Разве ты его не видел?
Борода погрузился в глубокое раздумье. И спустя минуту изрек очередную даосскую патетическую бессмысленность:
– Зачем смотреть на дома, когда есть холмы? Зачем смотреть на дома, когда есть дорога?
– Да, – согласился Пацюк. – Да. Ты прав, кретин. Зачем смотреть на дома, когда есть соевые бобы? Зачем смотреть на дома, когда есть противозачаточные пилюли? Зачем смотреть на дома, когда есть презервативы с музыкой? Зачем смотреть на дома, когда есть шарики для члена? Зачем смотреть на дома, когда есть недорогие симпатяжки в мини на Старо-Невском?
– Ключ на полочке, – кротко сказал Борода. – Возьми его, если надумаешь уйти.
– А ты куда собираешься?
Пацюк, вылизавший весь рис и вылакавший весь зеленый чай, теперь с интересом наблюдал за Бородой. Тот выполз из своего священного угла и бесшумно заходил по комнате, на ходу надевая длинную рубаху с Лао-цзы (еще одного удачного клона рубахи самого Пацюка) и потертую меховую безрукавку. Довершила картину преображения меховая кепка с оторочкой.
– Я иду в гуань.
– Куда?!
– Вообще гуань – это даосский монастырь. Но мы так называем место, где собираются адепты Дао.
– И много вас там?.. – “Таких сумасшедших”, – хотел добавить Пацюк, но сдержался. В конце концов, чумовой Борода предоставил ему кров. И сколько Егор будет здесь околачиваться – неизвестно.
– Нас немного. Но ведь дело не в количестве, правда?
– Это точно.
…Владельца “Москвича” с номерным знаком “Н ОЗЗ ХВ 78 RUS” (того самого, который увез ангела) звали Тимур Манивальдович Жумыга. Проживал Жумыга на самых задворках Сосновой Поляны, на улице Летчика Пилютова. Сведения о Жумыге добыл Пацюку еще один его однокурсник по универсу – Гена Ладошкин, подвизающийся ныне в ГИБДД.