Корабль призраков - Платова Виктория. Страница 17
Не того ли человека, которого так опрометчиво решил шантажировать? Должно быть, они все-таки встретились. Если не в одиннадцать, то позже. Чужая, подслушанная тайна жгла мне душу и наполняла ее тоскливым тягучим ужасом. Ничего не нужно делать, никто и никогда не узнает, что ты была на палубе прошлым вечером.
– Что с тобой, Ева? – Голос Вадика вывел меня из оцепенения.
– Это все ужасно…
– Да, ужаснее не придумаешь. – Вадик думал о том, о чем думали и все присутствующие: погибший на корабле – самый дурной знак, который только можно себе представить. Перед началом круиза это приобретает почти символическое значение. – Черт бы его побрал…
– Ты о ком?
– Да о старпоме, о ком же еще. – В голосе Вадика послышалась неприкрытая ненависть. – Всю малину поломал, гад! А так хорошо все начиналось… Как ты думаешь, теперь весь этот малый каботаж отменят?
Своим вопросом Вадик застал меня врасплох: действительно, что в такой ситуации предпримет капитан? С одной стороны – за широко разрекламированную охоту на тюленей уже заплачены бешеные деньги, и люди, прилетевшие сюда с другого конца страны, вряд ли согласятся проделать такой же путь обратно, так толком и не выйдя в море…
Но с другой…
Я не отрываясь смотрела на покрытое брезентом тело старпома Васи и чувствовала, что больше всего мне хочется убраться с этого корабля и забыть как страшный сон и номер моей шлюпки, и номер моего столика в кают-компании, и памятку для пассажиров, которая висит у меня над головой, и репродукцию Доу “Потерпевшие кораблекрушение”.
Господи, сделай так, чтобы капитан принял решение вернуться! Я мысленно сложила руки в молитве и подняла голову. И тотчас же забыла обо всех своих малодушных заклинаниях: Суздалев и нейрохирург (за время его отсутствия я все-таки успела выяснить, что его зовут Антон) спускались вниз. Но, не дойдя одного пролета до машинного отделения, Антон помахал нам рукой:
– Поднимайтесь наверх! Кажется, все выяснилось. Капитан оставил у тела старпома Аркадьича, сгорающего от любопытства, а мы поднялись наверх.
…Через пятнадцать минут все было окончательно расставлено на свои места. Суздалев и Антон без труда нашли пролет, из которого выпал старпом. Он находился как раз у двери в машинное отделение. А каюта Васи Митько, расположенная по правому борту, находилась прямо напротив двери в машинное отделение. Странным казалось только одно обстоятельство на площадке не горела лампа. И она освещалась только тусклым светом, идущим из недр машинного отделения. Заграждения тоже были сломаны, и на них висела никому теперь не нужная табличка: “Осторожно” с черепом и перекрещенными костями. Кто-то из команды в свое время поленился приварить прутья заграждения, ограничившись лишь табличкой и веревкой, натянутой на месте отсутствующих перил, и понадеявшись на защитную сетку, которую падающее тело старпома фантастическим образом умудрилось проигнорировать.
– Нарушение техники безопасности, – констатировал адвокат. – А это уже статья… А, впрочем, картина ясна. В стельку пьяный старпом путает собственную каюту и дверь в машинное отделение. И, поскольку свет на площадке пролета отсутствует, он пытается найти его…
– Верно, – неожиданно поддержал Альберта Бенедиктовича второй помощник Суздалев. – Васька верхний свет не переносил, он глаза давно посадил, еще когда первый год во льдах охотился. Не переносил – и все, так же как и курево… Только блондинку сорокаградусную уважал… Злодейку с наклейкой. Он, когда в каюту приходил, всегда настольную лампу включал, это его успокаивало. Он мне сам об этом говорил…
– Вот видите, – перебил Суздалева адвокат, – теперь все сразу становится на свои места. Старший помощник просто прошел вперед, чтобы, как он думал, включить настольную лампу. Ну и… летальный исход, сами понимаете… Инцидент трагический, но ничего криминального я в нем не нахожу. Капитану необходимо опечатать каюту э-э… покойного и позаботиться о его теле. И чтобы дело не приобрело ненужной огласки…
В этом месте пространной речи адвоката все выразительно посмотрели на меня. Я была паршивой овцой среди монолитного мужского стада, я могла растрепать о смерти старпома, да при этом сгустить краски. Я улыбнулась капитану и приложила руки к груди:
– Можете рассчитывать на меня…
Ночь была на исходе, а мы сидели в бильярдной уже целый час. Здесь были опоздавшие на полчаса свидетели ночной трагедии: капитан, второй помощник Суздалев, Альберт Бенедиктович, нейрохирург Антон, губернатор, Вадик и я. Мужчины хлестали спиртное, я же ограничилась минеральной водой. Мне нужно было сохранить светлую голову: вот уже целых шестьдесят минут обсуждался вопрос – что же делать дальше?
Тело старпома было перенесено в рефрижераторный отсек. Я не переставая думала о нелепо погибшем, так и не уехавшем на материк Василии Митько. Сейчас он лежит там, куда обычно сваливают перемолотые в фарш освежеванные туши тюленей, чтобы позже отправить их бесполезное мясо на зверофермы. Перед самым выходом в море ответственный за охоту третий помощник капитана Зданович обстоятельно ознакомил всех желающих с объектом промысла и даже показал целую кипу фотографий. Из всего сказанного Здановичем я вынесла только то, что ценными в тюленях являются только шкуры и бивни, а все остальное скармливается пушному зверю, – самая иррациональная °хота из всех возможных…
"Скорбное безмолвие тюленей” – назвали свой маршрут владельцы турфирмы Петр и Павел. Как в воду глядели. Усердно охраняемый ими тюлений рай оказался кромешным адом для одного из членов экипажа “Эскалибура”. И еще неизвестно, кто захочет остаться в этом аду. Я уж точно не захочу.
Не захочу. Нужно сказать об этом капитану.
А что, собственно, ты можешь сделать, дорогая моя? – тотчас же осадила я себя. В отличие от всех вольнонаемных пассажиров, спокойно распоряжающихся своими средствами и временем, ты вместе со своим оператором являешься пленницей круиза. Пленницей охоты. Пленницей корабля. Всех твоих карманных денег хватит только на жевательную резинку и карамельку “Чупа-Чупс” в буфете аэропорта. Билеты на обратный рейс из Южно-Сахалинска в Москву уже заказаны, маленький самолет летает из местного аэропортишки только раз в неделю. А частных средств передвижения, в отличие от Клио и всех прочих богатеньких буратин, у тебя нет. И никогда не будет. Разве что казенный катафалк в самом конце пути… И биплан за тобой не пришлют по первому требованию. И даже собачью упряжку…