Куколка для монстра - Платова Виктория. Страница 93

В одной из новостийных программ, хвост которой я застала, молоденький корреспондент бесстрастным голосом поведал о преступлении в центре Москвы. Я с каким-то болезненным интересом рассматривала его яркую футболку «Рибок», стараясь не вдумываться в слова. Не то чтобы они напугали меня, скорее всего я ждала их, но не подозревала, что развязка будет такой скорой. «Час назад, – жизнеутверждающе начал корреспондент, – произошла бессмысленная бойня почти в самом центре Москвы. Вооруженный «АКМ» и одетый в камуфляжную форму человек, предварительно выбив оконное стекло, ворвался в кабинет владельца казино «Монте-Кассино» господина Авраменко. В это время в кабинете находились сам господин Авраменко и один из его телохранителей. Оба они были расстреляны на месте. Еще одному телохранителю удалось скрыться в Игровом зале. Но и он был расстрелян неизвестным в камуфляжной форме. К месту происшествия были стянуты силы ОМОНа, и в ходе завязавшейся перестрелки преступник был убит. При нем был найден медальон, принадлежавший бывшему бойцу московского спецназа Андрею Баширову. Как удалось выяснить, напавший на владельца казино Андрей Баширов действительно долгое время служил в спецназе, откуда уволился в тысяча девятьсот девяносто третьем году, после чего воевал добровольцем в Югославии. По данным, полученным на этот час, Баширов страдал серьезным психическим расстройством и долгое время лечился в одной из закрытых психиатрических клиник. Причины, побудившие бывшего спецназовца так жестоко расправиться с владельцем казино и его телохранителями, попытается выяснить следствие…»

Баширов, надо же. Я даже не знала, что его фамилия – Баширов.

Вот и все. Я даже не смотрела на картинку, мне достаточно было убаюкивающего голоса корреспондента. Вот и все, Анна. Ты отомщена. И ты, Эрик, отомщен. Теперь я найду кого-нибудь, кто отомстит за бывшего спецназовца Андрея Баширова. И эта цепочка смертей не прервется никогда.

Никогда.

Я больше не могла оставаться в квартире, теперь она казалась мне склепом. Выйти на воздух, чтобы не задохнуться в смрадном смертном запахе себя самой. Выйти на воздух, выйти на воздух…

Я почти бежала из квартиры, прихватив сотовый телефон Леща. Даже лежащие на столе деньги и билет в Вену не остановили меня. Сотовый я выбросила в ближайший мусорный контейнер и до самого вечера слонялась по московским улицам. Они казались мне пустыми, хотя и были запружены людьми. Я даже не помнила, как оказалась в этом маленьком магазине английской парфюмерии, может быть, я все еще искала свой собственный, безвозвратно утерянный запах, а может быть, меня привлекали все эти сдержанно-яркие, элегантные вещицы, созданные для других женщин.

А почему, собственно, для других?

Я вдруг почувствовала прилив сил и, протиснувшись к прилавку, запустила пальцы в тонкие бумажные палочки с наклеенными на них кусочками поролона. Первые три не произвели на меня никакого впечатления. Зато четвертая…

«Черт возьми, это же любимые духи Алены, – машинально подумала я. – Ну да, именно этими духами я ее соблазняла. "OUTRAGE», вот как они назывались. «ИЗНАСИЛОВАНИЕ». Алена предпочитала «НАДРУГАТЕЛЬСТВО».

Алена.

…Алена. Алена Гончарова, погибшая в болоте под Питером.

Я вспомнила. Я вспомнила все.

Волна воспоминаний о прошлой жизни накрыла меня с головой. Я помнила. Я все помнила. Сумерки, в которых пребывало мое сознание последние полгода, рассеялись, поток людей, которых я знала, и событий, в которых я участвовала, захлестнул меня, перехватил дыхание. Кажется, я даже на секунду потеряла сознание; опершись на прилавок, я медленно сползла вниз, потянув за собой запах духов «Изнасилование».

– Аккуратнее, девушка! – Недовольный голое продавщицы вернул мне ясность мысли и снова бросил в водоворот прошлого.

По моему лицу текли слезы, я перескакивала с имени на имя, жадно повторяя их про себя: белый ангел Иван, погибший во ВГИКе; белый ангел Нимотси, убитый в моей квартире в Бибиреве; Венька, ее мальчики, Фарик и Марик; Грек; Влас; Володя Туманов; художник Серьга, маленький марийский гений… Дан…

Дан. Дан Сикора. Он предал меня. Он предал, но дальше к концу списка, я не должна никого пропустить… Собаки на даче Кудрявцева – ротвейлеры, да, ротвейлеры, закрытые в комнате, Олег Марилов, ну конечно, как я могла забыть, как я могла не вспомнить долгое тело ласки или хорька, Костя же мне показывал…

Костя. Костя – моя нынешняя жизнь. В этой жизни меня зовут Анной.

Почему меня зовут Анной?

Ведь я же Ева.

Я сама выбрала это имя для себя. Это мое настоящее имя.

Мое настоящее имя. Мое поддельное, дважды обманутое лицо. Моя поддельная, дважды обманутая жизнь. Пластическая операция – я делала пластическую операцию… Но я не убивала Юлика Дамскера и его жену. Я даже никогда не слышала о них… В моей жизни был Иван, но никогда не было Эрика. Никогда не было Ильи Авраменко. Никаких документов из сейфа банкира, я Ева, я так мало похожа на алчную тварь. Я любила Дана Сикору, преступника, который предал меня… Олег убил его… Мы возвращались с дачи Кудрявцева. Именно возле Бронниц (ну конечно же, я была в Бронницах, как я могла забыть!) мы подобрали эту девочку, голосовавшую на обочине: короткая черная стрижка, умоляющее лицо, слишком красивое, чтобы оставаться на краю дороги… Она сказала, что она из общины по реабилитации наркоманов, что у нее украли деньги и документы. Что ей нужно в Москву. Она даже сказала, как ее зовут… Я вдруг испугалась, что не вспомню этого случайного имени, и почти тотчас же вспомнила его.

Елизавета.

Имя слишком громоздкое для такой миниатюрной девушки. Тогда я подумала именно так. А Олег все рассказывал мне о своем друге Косте Лапицком. Косте, рядом с которым все умирают. Его единственный друг Костя Лапицкий приносит в его жизнь ощущение опасности, Костя – это русская рулетка во плоти. Он так и сказал тогда, спасший меня от бесславного самоубийства Олег: «Русская рулетка во плоти…» Он улыбнулся, я помню эту искушающую судьбу улыбку, он повернулся ко мне, Еве, и тут машину потащило. Он не справился с управлением, и мы врезались в эстакаду. Последнее, что я помню, – отчаянный крик Елизаветы…

Я – Ева. Я никогда не была Анной. Я никогда не курила сигареты «Житан», только один раз, когда Иван привез мне их в подарок из Франции… Я никогда не пила можжевеловой водки. И слово «жиголо» никогда не значилось в моем лексиконе… Как меня смогли убедить в обратном? Как? Как?!.

Голова, казалось, сейчас взорвется. Но я отчаянно повторяла про себя все имена, я боялась хоть что-то пропустить… Теперь большинство этих имен никому не принадлежало, их обладатели были мертвы. Вокруг моей прошлой жизни только кладбище. Старое, полуразрушенное кладбище. А через почти обвалившуюся стену – новые могилы…

Руки мои похолодели, я снова оказалась близка к обмороку: в прошлой жизни я никого не хотела убивать, я просто защищалась. История с порносценариями, в которую я влипла, заставила меня изменить внешность и потянула за собой кровавый след смертей. Но я никого не хотела убивать, я только защищалась. А в этой, новой, жизни я сама вела людей в мышеловку убийства. Что же сотворили со мной, как меня могли превратить в бездушную машину, как я сама могла стать ею… И ничего не шевельнулось во мне, когда Лещ пускал себе пулю в сердце, когда убили Егора Самарина, когда изрешетили автоматными очередями тело Андрея, посланного мною на верную смерть…

Я упала на колени посреди улицы и подняла к равнодушному московскому небу заплаканное лицо:

– Анна! Ты слышишь! Я ненавижу тебя, Анна!.. Я ненавижу тебя!

Волосы лезли мне в глаза – не мои, ее волосы, тушь растекалась по щекам – не моя, ее тушь. Ее маска так приросла к моему собственному лицу, что я в отчаянии попыталась сорвать ее, я беспорядочно била себя кулаками по этой маске до тех пор, пока на губах не закипела кровь.

Чушь. Подлое вранье. Ты все равно оставалась собой, значит, ты во всем виновата. Ты, а не Анна.