Такси для ангела - Платова Виктория. Страница 68

— Значит, тебе это нравится? — Голос Чижа был так безнадежно грустен, что я даже на секунду пожалела его. Но только на секунду.

— Мне это нравится.

— Я понял.

Опустив голову. Чиж побрел в зал, а Райнер-Вернер слегка придержал меня за плечо.

— Я его понимаю. — Рога для завоевания самки отпали сами собой, и во всем облике Райнера появилось что-то голубиное.

— Понимаете?

— Он первым разглядел вас… К сожалению. Я только сейчас понял, какая вы… Эта пленка, она раскрыла мне глаза! Вы красивая, вы настоящая русская красавица… Вы помните, что я обязан вам жизнью?

Теперь, после всего происшедшего, инцидент с прорубью казался мне курьезом, ничего не значащим эпизодом, любительским ансамблем, выступающим на разогреве всего остального шоу: шоу с тремя трупами.

Но мне не хотелось думать об убийстве: голос немца обволакивал меня, соблазнял и просил о таком же соблазнении.

— Может быть, мы поднимемся наверх, в нашу комнату? — шепнул мне Райнер-Вернер.

— А зачем? — Похоже, я рождена только для того, чтобы нести чушь.

— Чтобы получше узнать друг друга. Мне нужно многое вам сказать…

— По-моему, вы уже начали говорить! — сказала я, беспомощно наблюдая, как немец расстегивает пуговицу у меня на груди.

— Это далеко не все, что я хочу вам сказать! Гори все огнем, едва держась на ватных ногах, подумала я. Гори все огнем! Изменить прошлое невозможно, а вот настоящее… Внезапно вспыхнувшую страсть Райнера-Вернера можно объяснить только помутнением мозгов. Еще бы, увеселительная прогулка за город обернулась связкой трупов, тут и у закаленного политурой и дефолтами совка крыша поедет. А что уж говорить о тепличных немцах, которые ничего страшнее холодного бигоса не видели!..

— Да, — бессвязно прошептала я. — Да, да, да… Мне тоже нужно многое вам сказать!

Еще мгновение — и мы будем в коридоре. А там и до лестницы рукой подать. А на лестнице уже можно расстегивать те немногие пуговицы, которые не успел расстегнуть Райнер-Вернер. Ослепительный Райнер-Вернер… Волшебный Райнер-Вернер… Само совершенство Райнер-Вернер…

Но до лестницы мы так и не дошли. Как не дошли и до коридора: в дверном проеме маячил горный массив по имени Ботболт.

— Позвольте нам пройти, — немец, несмотря на стесненное дыхание и некоторые подвижки в паху, был предельно вежлив.

— Куда? — Ботболт и не думал освобождать проход, напротив, он намертво прилип к косяку.

— Нам нужно подняться к себе.

— Зачем?

— Обсудить.., обсудить сложившуюся ситуацию.

— Сложившуюся ситуацию уже обсуждают, — походя заметил Ботболт и принялся вытирать вечно-белой фланелью лишь ему заметное пятнышко на дверном косяке.

— ..обсудить сложившуюся ситуацию в более узком кругу.

Ботболт покачал головой, и мне стало ясно, что наверх он нас не пропустит. Ни при каких условиях. За слоноподобным Ботболтом настолько явно просматривалась комариная фигура Чижа, что я даже поморщилась. Хитрый оператор, потерпев фиаско в открытой борьбе, воспользовался запрещенным приемом подослал к нам вышибалу, связываться с которым было так же бесперспективно, как и плевать против ветра. Даже у накачанного Райнера не было никаких шансов против этой невозмутимой горы бурятского мяса.

Но каков подлец Чиж! Жаль, жаль, что я не треснула его палашом по башке!

— Вам лучше вернуться в столовую, — посоветовал Ботболт.

— Нам лучше знать, что делать. — Райнер-Вернер все еще пытался сохранить лицо.

— В доме произошло несчастье. И в ваших интересах никуда не отлучаться. Быть на виду. Чтобы избежать ненужных проблем в дальнейшем.

Что ж, приходится признать, что Райнеру-Вернеру нет равных только в битве за самку. Во всем остальном — это обычный среднестатистический мужичонка. А среднестатистические мужичонки никогда не связываются с вышибалами. Особенно, если у вышибал такие равнодушные, такие уверенные в себе лица. И никакими рогами их не забодать, и никакими мускусными выделениями их не заставить обратиться в бегство.

— Что ж, пойдемте, Алиса… Надеюсь, в этом доме найдется уголок…

Уголок, чтобы сорвать с меня одежду! Уголок, чтобы сорвать одежду с умопомрачительного немца… О, если бы он только нашелся, этот уголок!..

— Не найдется. Я же сказал, всем быть на виду, — процедил Ботболт и наконец-то отпал от дверного косяка. И медленно погнал нас в сторону зала. Как каких-нибудь зазевавшихся сайгаков.

…Стоило нам войти в столовую, как мы сразу же попали в эпицентр вялого тайфуна, именовавшегося “версия Чижа”. Чиж не удостоил нас и взглядом. Вернее, Чиж не удостоил взглядом меня. А через секунду вообще повернулся ко мне спиной. Что тут поделать, я оказалась самой обычной, узко мыслящей куклой, каких две дюжины на десяток. Я предпочла артистизму и изобретательности Чижа, его хохолку и жилетке самого обычного туполобого мена, каких две дюжины на десяток. Я разочаровала Чижа, и теперь его спина злорадно семафорила мне: “Ну что, деятельница, ухватила свой кусок баварской сардельки? Для этого не стоило ехать в такую даль и становиться свидетельницей убийства. Для этого просто нужно было открыть любую газетенку с брачными объявлениями и найти рубрику “замуж за иностранца”. И прочесть художественно оформленную эпитафию:

«Состоятельный немец привлекательной наружности ищет русскую дуру (желательно круглую), которая готова повесить свою губу на его крючок. Письмо с фотографией ускорит встречу…»

— Вот и недостающие участники драмы, — сказал Чиж, так и не соизволив повернуться. — Если мне не изменяет память, вы оба стояли возле шахматной доски.

— Да, — ответил за нас обоих Райнер. — Я играл с фрау Аглаей в шахматы, а фрейлейн Алиса наблюдала за нашей игрой.

— Что вы можете сказать относительно всех остальных?

— Я не помню точно… Я был увлечен игрой. Но мне кажется, что фрейлейн Дарья тоже располагалась неподалеку. Она смотрела телевизор. И, по-моему, была увлечена каким-то фильмом…

— А другие женщины?

Райнер-Вернер извинительно развел руками, что могло означать только одно: какое мне, цветущему молодому человеку, дело до старых кляч, флиртовать с которыми — все равно что флиртовать с мумией фараона Аменхотепа!..

— Нашли у кого спрашивать, — фыркнула Минна. — Разве не видно, что это типичный дамский угодник!

— Ему до нас и дела не было, — фыркнула Tea.

— Ему молоденьких подавай! — фыркнула Софья, и бесполезный свидетель Райнер-Вернер отпал сам собой.

— А что вы можете сказать, Алиса? — Чиж все-таки обратился ко мне — только для того, чтобы обрушить на мою несчастную голову дубину холодно-отстраненного “вы”. Вот и все, вот так Петя Чиж бьет линейкой по пальцам отступниц!

— Вряд ли я могу добавить что-либо существенное к тому, что сказал герр Рабенбауэр. Я наблюдала за игрой — Ну надо же, какое повальное увлечение шахматами! — встряла Tea. — Прямо не дом, а Нью-Васюки какие-то! Вы, случайно, турниры здесь не проводите, Ботболт?

Ботболт отрицательно покачал головой, и Чиж перекинулся на Дашку:

— А вы что скажете, Дарья?

— А за меня уже все сказали. Я наблюдала за телевизором. Была увлечена фильмом. Хичкок. “Леди исчезает”. По-моему, очень актуально.

— Врет! — уличили Дашку Минна и Tea.

— Врет и не краснеет! — уличила Дашку Софья. — Мы же с вами вместе примерно в это время выходили в оранжерею курить! Если вы были так увлечены фильмом, стали бы вы покидать столовую?!

— Стала бы. Терпеть не могу рекламу, а фильм как раз прервали на рекламный блок.

СС, ТТ и ММ заскрежетали челюстями. А потом начали препираться, кто, когда и сколько раз выпадал из столовой и выскакивал в оранжерею. Ничего хорошего из этого не вышло. Тем более что, кроме оранжереи, Tea, Минна и Дашка два раза отлучались в дамскую комнату, а Софья посетила ее трижды (“все из-за коньяка, он необычайно меня расслабляет”). A Tea даже выдвинула оригинальную идею бесконечных отлучек:

— С некоторыми из присутствующих трудно даже одним воздухом дышать. Вот и выскакиваешь периодически, кислороду глотнуть, чтобы не помереть от удушья.