В тихом омуте... - Платова Виктория. Страница 52

– Мне раздеться? – спросила я.

– Не нужно, я верю Алене на слово, – серьезно сказал Фарик. – Может быть, потом…

– Никаких потом, – отбила его Алена.

– Так вы действительно пишете роман? – перевела я беседу в безопасную плоскость.

– В свободное от работы время. Кое-что подкидывают приятели-оперативники, кое-что придумываю сам для утепления сюжета.

– Очень интересно.

– Мне самому интересно. Весь вопрос в том, что выберет следствие или, скажем, следователь в моем романе. Все может замкнуться на двоих трагически погибших – и тогда это будет дамское рукоделие, мелодрама, где никто не виноват, кроме страсти. А если окажется, что существует кто-то третий, кто их, собственно, и пришил, то это уже детектив с налетом триллера.

– Ну, и к чему вы склоняетесь?

– К третьему. – В голосе Фарика мне послышалась угроза. – К детективу.

– И почему?

– А за детективы больше платят.

– Фархад, мне, пожалуйста, экземпляр с дарственной надписью! – сказала Алена, она не слышала подтекстов в нашем диалоге.

– Ну, для детектива нужна куда более занимательная интрига, – гнула свою линию я, исподволь прощупывая Фарика.

– Не могу не согласиться. Я даже уже подпустил несколько симпатичных улик. Например, на умершей – или убитой – главной героине обнаруживается браслет. И это не какое-нибудь бросовое серийное итальянское серебро. Таких браслетов было два. Когда-то их по своим собственным чертежам заказали два молодых человека одному крупному ювелиру из Ташкента. Чтобы подарить возлюбленным в день их семнадцатилетия. Там и было семнадцать звеньев – больших и маленьких. Других таких браслетов нет и быть не может.

Я почувствовала, что теряю сознание. Вот оно, вот на чем ты прокололась! Я даже представить себе не могла, что браслет, подаренный мне Венькой, принадлежал ее сестре и был сделан на заказ; маленькие черепашки, спутники вечности, могли серьезно укоротить мне жизнь. И я даже не знаю, как защититься, – оставалось только уповать на случайное стечение обстоятельств и случайность оброненной им фразы. Он нашел Алену, потому что искал меня, он, наверное, нашел и Гулю, но что ему могла сказать Гуля – только то, что я была у нее в ночь после убийства. И все. И даже если всплывет ее муж Лева – хотя как он мог всплыть? – Лева уже давно гоняет по автобанам Америки. И след на этом обрывается… Нужно обладать слишком большим воображением и быть фанатичным приверженцем иллюзиониста Копперфильда, чтобы сейчас связать воедино Еву и Мышь…

– Нет и быть не может, – как ни в чем не бывало повторил Фарик и разлил шампанское по бокалам.

– По-моему, это чересчур сентиментально – браслеты в знак вечной любви, локоны в медальонах, – лениво протянула Алена. – Попахивает индийской мелодрамой.

– Ну, я же восточный человек!

– Лучше пиши любовный роман, Фархад, женщины будут тебе благодарны.

– Я подумаю, – пообещал Фарик. – А вы чем занимаетесь, Ева?

– Я актриса, – скромно соврала я.

– Я вижу, – мгновенно отреагировал Фарик, и я снова почувствовала скрытую угрозу в его голосе.

– Вот где, между прочим, сюжет, бэби! – Алену прямо распирало от гордости за меня и от нашей общей тайны. – Эта твоя дохлая криминулька просто отдыхает!

– Алена! – Я приложила палец к губам.

– Молчу, молчу! Но со временем это ведь можно будет использовать?

– Что? – живо заинтересовался Фарик.

– Это шампанское, чтобы выпить с вами на брудершафт! – Я переплела руку с рукой Фарика и залпом выпила шампанское. Фарик сделал то же самое – и мы поцеловались к неудовольствию Алены, которая следила за нами потемневшими от ревности глазами. Губы Фарика, казалось, ощупывали мое лицо, ища в нем доказательство безумным версиям – но найти их не могли.

Не могли – так мне тогда показалось.

– Можно потанцевать с тобой?

– Танцевать без музыки – это извращение, – заметила Алена.

– Ну, насчет извращений умолчим, – Фарик показал зубы гостеприимной хозяйке. – А музыка сейчас будет.

Он легко поднялся, порылся в компакт-дисках и включил музыкальный центр.

– Гленн Миллер тебя устроит?

– Вполне.

Он подал мне руку, и мы затоптались в центре комнаты. Да, Ева, танцевать ты не умеешь еще со школы, когда на дискотеках жалась по углам в спортивном зале под бдительным оком директрисы Зои Витальевны. Но Фарику, судя по всему, было совершенно наплевать, умею ли я танцевать или нет. Он слишком активно прижимался ко мне, на зависть покинутой Алене – и я вполне поверила бы во внезапно вспыхнувшую страсть… Вполне, если бы не помнила о его собачьей привязанности к Веньке.

– Ты давно знакома с Аленой? – спросил у меня Фарик.

– А что?

– В прошлый мой приезд тебя еще не было.

– А в мой прошлый приезд не было тебя, – резонно заметила я.

– Вообще-то ваши отношения напоминают внезапно вспыхнувшую страсть недавно познакомившихся людей.

Нет, мальчик, на этом ты меня не поймаешь. Но, во всяком случае, нужно держать ухо востро. И Алена вполне может стать союзником. Во всяком случае, ясно, чью сторону она примет.

– Страсть с чьей стороны? – спросила я.

– С ее, естественно. – Браво, Фарик, в проницательности тебе не откажешь.

– Вот как? Значит, я не похожа на последнюю пылко влюбленную?

– Нет. Я знаю, что такое пылко влюбленные.. – Его руки больно сжали мне плечи. Конечно, он имел в виду себя, бедный мальчик.

– Правда?

– Пылко влюбленные способны на все. – Вот теперь он действительно угрожал, и я мучительно пыталась угадать, что он имеет в виду; я хотела проследить ход его мыслей и не могла. Возможно, я как-то связана с Мышью, отсюда и браслет, я знаю или могу знать его историю – иначе никогда не сняла бы его. А тогда он с меня не слезет; если уж не поленился приехать в Питер к Алене. Но в любом случае прямой опасности нет. Нам только не нужно оставаться вдвоем, при Алене он не рискнет спрашивать меня напрямую.

Гленн Миллер закончил свою композицию на мажорной ноте, мало соответствующей моему настроению, – и я сразу же воспользовалась этим, оторвалась от Фарика и направилась на кухню к Алене.

…Алена в одиночестве пила водку и нервно курила.