Большой словарь мата. Том 1 - Плуцер-Сарно Алексей. Страница 18

В 1994 г. в Смоленске был переиздан мюнхенский словарь В. Быкова "Русская феня". В предисловии автор критически отмечает, что другой американский словарь русского воровского жаргона – словарь А. Скачи некого – "…содержит большее количество бранных слов…" При этом словарь самого В. Быкова содержит огромное количество обсценных слов в общеупотребительных значениях. Слова приводятся с общеупотребительными, но неточно сформулированными значениями: блядки – 'танцевальный вечер, танцы', бздеть – 'трусить', бзделоватый – 'трусливый', задроченный – 'хилый', елда, елдак – 'мужской половой член больших размеров', задроченный – 'хилый', залупаться – 'задираться', замандячить – 'смастерить', мудозвон – 'болтун' и многие другие. Вообще, хочется отметить, что большинство словарей различных жаргонов содержит огромное количество обсценной лексики. Это вполне определенно говорит о восприятии мата рядовым носителем языка как социолекта.

На протяжении XX столетия воровские словари быстро росли вширь, включая в себя все больше обсценных и других общеупотребительных слов. По количеству обсценной лексики последним отечественным словарям не уступают и западные (Rossi, 1987). Хотя объем последних воровских словарей дошел до десяти тысяч словарных статей и более, качество их не улучшается и в них включается все больше и больше интердиалектной, и в частности обсценной, лексики.

9. Мат в словаре говоров

Матом, как это ни странно, увлекались и метры отечественной лексикографии. Первые 33 выпуска сводного "Словаря русских народных говоров" (1965-1999+) включают около ста обсценных слов, причем значительная их часть дана явно в общеупотребительных значениях (иногда с неточными определениями): бздыкать – 'дурно пахнуть, вонять', дристик – 'уличная кличка', дрочить – 'вести безнравственный образ жизни (о девушке)', и тут же пример, подтверждающий общеупотребительность данного значения: "Девка дрочит-ся – шалит, балуется, гуляет"; жопа 1. 'задняя или нижняя часть какого-либо предмета'; жопан 1. 'толстый ребенок'; жопанья – 'толстая женщина'; жопка 1. 'нижняя часть какого-либо предмета'; жопочка 2. 'тупой конец у яйца'; залупердень – 'невежественный, неразвитый человек, деревенщина"; мандраж – 'дрожь от нетерпения, возбуждение'; муде 1. 'место соединения якорных лап'. 2. 'в названиях растений' (и примеры: "Муде заячьи, муде котовы, муде кошачьи"); муденица – 'род похлебки'; пердень – 'брюхо' (и пример: "Набил ли перденьет?"); пердило 1. 'о высоком здоровом, видном человеке', 2. 'прозвище'; пердить – 'издавать призывные звуки'; пердунина – 'бранное слово'; 'невежа, олух'. Очевидно, что именно отсутствие более или менее сносного словаря обсценных слов поставило составителей столь уважаемого издания в трудное положение и привело к неизбежным недоразумениям, которыми пестрит это издание.

10. Словарь без слов

Работа А. Файн и В. Лурье (1991) названа "материалами к словарю", но по принципам сбора материала и его организации является незаконченным наброском к словарю интердиалектизмов. Этот словарь замечателен тем, что в нем часть обсценных слов дана с купюрами (с точками прямо в словнике), а часть без: бздеть, бля, блядка, взбледнуться, вздрочить, долбоёб, дрочить, жопа, за…бать, за…быш, замудохаться, злое…учий, кабздец, мудохаться, напиздеть, напиздить и т. п. Словарь – не художественный текст и купюры (тем более в словнике) – недопустимы.

11. Мат в этимологических словарях

Трагична судьба обсценных этимологии. Немецкое издание словаря Фас-мера (Vasmer 1950-1958) включало в себя почти все основные непроизводные обсценные лексемы. В гейдельбергское издание не вошло только два таких слова: елда и ссать. Применительно к слову манда автор ограничился пометой "не ясно". Под нажимом Б. А. Ларина из первого русского издания были изъяты статьи на слова: блядь, ебать, пизда и хуй, оставлены: бздеть, дристать, дрочить, жопа, манда, мудо, пердеть, срать и добавлена статья на слово елда. В заметке "От редакции" такое решение объясняется следующим образом: "…редакция… сочла необходимым снять несколько словарных статей, которые могут быть предметом рассмотрения лишь узких научных кругов" (Фасмер 1986, 1, 6). Если учесть, что гейдельбергское издание есть только в нескольких самых крупных российских библиотеках, то круг этот долгое время был "узким", скорее, в географическом отношении. Да и вообще, логика ученых представляется не вполне последовательной, не говоря уж о самих принципах подхода к лексикографической классике. Почему, например, слово блядь должно рассматриваться "в узком научном кругу", а слова мудо, манда, срать и жопа должны стать достоянием широкой общественности? Надо заметить, что сам Фасмер допустил в своем словаре применительно к обсцен-ному материалу только одну оплошность: вслед за статьей на слово пизда появилась статья на слово пизделяпнуть, явно не нуждающееся в отдельной этимологической справке.

Выходящий с 1974 года под редакцией О. Н. Трубачева "Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд" (Вып. 1-27+. 1974-2000) включает в себя статьи на некоторые слова, исключенные из русского Фасмера, например, в вып. 2 (М., 1975) на с.114-115: "*bledb: ст.-слав. БЛЯДЬ" (с указанием современного значения и с отсылкой к Далю). В вып. 8 (М., 1981) на с.188: "*jebati: … русск. jebatb, jeti, jebu" (с отсылкой к Далю: указано, что первоначальная форма, видимо, jebti). Но новых этимологии, касающихся обсценного материала, мы здесь пока не обнаружили.

12. Прокрустово ложе лексикографа

"Словарь, – как сказал как-то А. С. Герд, – это прокрустово ложе языка, и этого не надо бояться". Но уродовать язык целенаправленно – тоже нежелательно. Словарь мата – суперфилологический текст, но, к сожалению, он до сих пор воспринимается как мрачная похабщина, как акт брани автора словаря. Может быть, все это связано с тем, что сам акт произнесения или написания обсценного слова традиционно воспринимается в России как проявление "без-культурья". Как следствие, обсценный словарь стал продуктом массовой "лубочной" традиции. Но если мат в устной речи маркирован как нечто "некультурное", то это не значит, что исследователь может работать с этим материалом, не придерживаясь никаких лексикографических правил.

О семантике слова "мат"

Слово "мат"употребляется как рядовыми носителями языка, так и исследователями в совершенно различных значениях [11] . Во-первых, «матерным» (или, как еще говорят, «матным», «матюшным», «матюжным») уже много столетий именуют выражение ебать твою мать [12]. Будучи гипертрофированно вариативным, оно одно генерирует целую область обсценной брани. Так, например, все эвфемистические образования, получаемые в современном языке в результате табу, налагаемого на упоминание «матери» в обсценном контексте, также могут восприниматься как «матерные» (запрет указует на объект, создает фигуру умолчания): «ёб твою Господи прости», «ебать твою через семь пар портных портянок», «ебать ту Люсю», «ёб твою ять», «ебать-колотить», просто «ебать\» К «матерной» брани в данном значении этого понятия могут быть отнесены также выражения, порожденные запретом на употребление в выражении («…твою мать») обсценных глаголов ебать, ебсти, ебти, ебить, ебуть, етить, еть, когда обсценная лексика оказывается в целом табуирована: «мать-перемать», «мать твою налево», «мать твою через тульский самовар», просто «мать\» Естественно, к «матерщине» вплотную примыкают выражения, образующиеся в результате двойного табу сразу двух частей выражения (и слова ебать, и слова мать): «етит-ский бог», «японский городовой», «ёкарный бабай», «ёк-королёк», «йогурт-пар-малат», «ядрёный корень», «ядрёны пассатижи», «ёж твою ять», «блядь твою влево», «хлябь твою твердь», «любить-колотить», «ёлки-палки», «ё-мое», «ё-ка-лэ-мэ-нэ», «ёкалыманджары», «пес твою раздери», просто «ё!» и могие другие. Все это не может не размывать границ понятия «матерной» брани [13] . В ситуации слабой табуированности «матерщины» всевозможные эвфемистические образования могут актуализировать свою экспрессивность, воспринимаясь порой как еще более изощренные риторические варианты «матерного» выражения. Хорошо иллюстрирует это предположение пример, уже использованный в другом контексте Б. А. Успенским: "Когда Л. Н. Толстой служил в артиллерии (в крымскую кампанию), он стремился «извести в батарее матерную ругань и увещевал солдат: 'Ну к чему такие слова говорить, ведь ты этого не делал, что говоришь, просто, значит, бессмыслицу говоришь, ну скажи, например, елки тебе палки, эх ты, едондер пуп, эх ты, ерфиндер' и т. п. Солдаты поняли это по-своему: 'Вот был у нас офицер, его сиятельство граф Толстой, вот уж матерщинник был, слова просто не скажет, так загибает, что и не выговоришь'» (Успенский 210). Другие обсценные выражения, например блядин сын, тоже иногда воспринимаются как синонимичные основному матерному клише, как «матерные»: «Соотнесение матерной брани с матерью собеседника возникает… когда матерная формула превращается в прямое ругательство… и когда, соответственно, выражение типа блядин сын начинает восприниматься как матерщина…» (Успенский 246).