Призрачная реальность [= Протекторат] - Авраменко Олег Евгеньевич. Страница 90

– Это ущербная логика, Алёна, – возразил я. – Никто не вправе решать, заслуживает ли человек смерти. Жизнь священна. Даже жизнь такого негодяя, как доктор Довгань.

– Да, знаю. Думаете, я не мучаюсь этим? Почти каждую ночь он приходит ко мне во сне, я часто просыпаюсь от кошмаров, иногда подолгу не могу заснуть... Но ведь я защищалась! Я защищала себя, своего отца, других людей – и тех девочек, которых он ещё мог совратить, если бы остался в живых. Доведись мне начинать сначала, я поступила бы точно так же. Ну, разве что сделала бы всё аккуратнее. Я была слишком неосторожной и совершила массу ошибок, действуя в полной уверенности, что у моего второго «я» будет стопроцентно непробиваемое алиби. В прежней реальности я вообще не пошла в тот день на приём. У меня было свидание с... с одним человеком. Мы встретились в Национальном парке, долго там гуляли, обедали в ресторане, катались по озеру и вернулись в город только к семи вечера. А в этой реальности всё произошло иначе: мой друг не пришёл на встречу, и я-вторая, прождав его битый час, отправилась в медцентр, где едва не столкнулась лицом к лицу со мной.

– Что за друг? – поинтересовался я. – Вы... вы-вторая ничего о нём не говорили.

– А зачем было говорить? Ведь он не пришёл, поэтому не мог засвидетельствовать алиби, и та, другая Алёна решила не втягивать его в скандал. Ему уже под сорок, у него есть жена и двое детей. В обеих реальностях наша связь прекратилась, как только я попала в тюрьму.

«Так вот что значили её слова о „сопляках из школы”! – подумал я, вспомнив наш разговор накануне суда. – Её не интересуют сверстники, она предпочитает зрелых мужчин...»

Сознательно я ещё не решил, верить ей или нет, но в глубине души уже начинал убеждаться, что она не лжёт. Очень уж искренне звучали её слова, очень многое они объясняли в поведении прежней Алёны. И перемены в нынешней Алёне становились для меня всё более очевидными, всё сильнее бросались мне в глаза. С первого дня нашего знакомства я видел в ней женщину, и не мог не признать, что она, в отличие от той девушки, которую я знал полтора месяца назад, действительно была женщиной...

– Стало быть, – произнёс я, – это вы сообщили Ричарду Леклеру об эксперте Сверчевском?

– Конечно, я. У Алёны-второй были слишком ограниченные возможности, чтобы проникнуть в секретные файлы следствия. К тому же она, бедненькая, совсем не понимала, что с ней происходит. Мне очень хотелось связаться с ней и всё объяснить, однако я понимала, что это не самая удачная идея.

– Почему?

– А вы сами подумайте. Если бы Сверчевский не раскололся, то её единственным шансом были бы показания на «детекторе правды». А представьте, как отреагировал бы судья на её рассказ о двойнике из будущего! Он, скорее всего, отменил бы вердикт присяжных – но только для того, чтобы надолго упечь её в психушку. – Алёна горестно вздохнула. – Хотя теперь я понимаю, что это было бы лучше. Гораздо лучше, чем то, что случилось. Пусть и в психушке, но я-вторая осталась бы жива. А так... Террористы добрались до отца даже без помощи доктора Довганя и заодно устранили из реальности лишнюю Алёну. Всё вернулось в круги своя – разве что я стала почти на год старше. А что такое год по меркам Вечности!

– Положим, вы говорите правду, – произнёс я. – Но вы так и не объяснили, почему я рассказал вам о яхте и Юлином дневнике.

– Всё очень просто, Игорь, – проникновенно ответила Алёна. – Вскоре после суда мы стали друзьями. Очень близкими друзьями. Вы понимаете, что я имею в виду?

Некоторое время мы молчали. Я напряжённо обдумывал последние слова Алёны, а она смотрела на меня с нетерпеливым ожиданием. В конце концов она не выдержала:

– Вы не верите? Вам нужны доказательства? Пожалуйста, нет проблем. Я могу рассказать такие вещи о вас, которые может знать только жена или любовница.

– Нет, не надо, – вяло покачал я головой. – Это излишне. Я... я допускаю такую возможность. Если всё остальное правда, то и это... очень похоже на правду.

По губам Алёны скользнула печальная улыбка:

– Вижу, между вами и моим вторым «я» тоже кое-что назревало, но так и не нашло своего логического продолжения. А жаль, очень жаль – ведь тогда бы Алёна-вторая осталась на Дамогране и не погибла вместе с отцом... – Она поднялась с кресла и медленно прошлась по комнате. Потом повернулась ко мне и сказала: – Только поймите меня правильно, Игорь, я вовсе не набиваюсь к вам. Я не солгала насчёт письма, я его действительно получила. Другое дело, что я страшно обрадовалась ему и немедленно побежала к вам, даже не проверив его подлинность. Вы... вы должны верить мне. Для меня это очень важно.

– Я верю вам, – мягко ответил я. – И вообще, я не вижу ничего плохого в том, что вы пришли ко мне – по приглашению или без него. Учитывая то, что вы рассказали, это естественный поступок. Я даже удивляюсь, почему вы не сделали этого раньше. Ведь вам не нужно было искать предлога для нашей встречи. Вы могли просто зайти ко мне в гости.

Алёна явно смутилась и потупила глаза.

– Я бы так и сделала, я бы давно к вам пришла, но... – Она умолкла в нерешительности и бросила на меня растерянный взгляд. Затем, набравшись смелости, продолжила: – Я встретила одну девушку. Не знаю, что со мной случилось, но я... я влюбилась в неё по уши. – Её щёки запылали ярким румянцем. Чувствовалось, что это признание даётся ей с огромным трудом. – Я будто с ума сошла. Никогда раньше меня не влекло к женщинам, а тут... Наверное, это последствие шока. Я вторично потеряла отца, с ним погибла и моя... моя сестра, все мои попытки улучшить прошлое ни к чему не привели... А Тори всегда была со мной такой доброй, такой внимательной, такой отзывчивой...

– Что?! – воскликнул я. – Тори?!

Алёна удивлённо посмотрела на меня:

– Да, её зовут Тори. А в чём дело?