Волчье племя - Поддубный Олег. Страница 4

Глава 2

Тоцкий возвращался домой, довольный тем, что Золотого не пришлось долго уговаривать.

По пути он заглянул в псарню, находившуюся за пределами лагеря, где на его попечении числилось около полусотни служебных собак. Половина из них была волкообразной породы: овчарки, шпицы и лайки, а остальные представляли собой бойцовые породы: питбули, амстерьеры, ротвеллеры и т, д. Всех их Тоцкий лелеял, как своих детей. И вообще он относился к животным с особой любовью, поэтому и стал ветеринаром. Охотников он не любил, считая их убийцами беззащитных и ни в чем не повинных животных. Тем не менее изучил профессию таксидермиста и охотно принимал заказы на изготовление чучел из материала заказчика. Свое занятие он оправдывал тем, что якобы дает второе рождение погибшему животному. Одновременно с этим он посещал курсы психотерапии, где впервые столкнулся с виктимологией — наукой о потерпевших, изучающей, как поведение жертвы способствует совершению преступления. Именно эта тема подтолкнула его к тому, чтобы переиграть планы бандитов по освобождению Золотого. Тоцкий и его семья, как и многие семьи служивших при лагере офицеров, переживали не лучшие времена, им часто приходилось считать копейки.

За то, что он осуществлял связь Золотого с волей, бандиты ему платили, но это были деньги, на которые особенно не разживешься. Однажды ему предложили хорошую плату, если он поможет Золотому бежать, но тогда ветврач наотрез отказался, боясь разоблачения. Однако теперь ему пришла в голову идея разыграть у Золотого психическое отклонение, именуемое виктимоманией. Таким образом он отводил налет братвы на расконвойку и комнату свиданий, откуда планировался побег Золотого. Ведь в случае непредвиденного задержания кого-нибудь из братвы могло раскрыться и его участие в этом деле. А он и вправду разработал план побега Золотого по дороге в диспансер, когда вора вывезут из лагеря на этап. Оставалось совсем немного: убедить оперативников и начальника колонии, что Золотой серьезно болен и если его оставить, то лагерь может превратиться в бунтующий котел.

За содействие Золотому в побеге врач надеялся получить от бандитов кругленькую сумму.

О том, что именно с его помощью сейчас закрыли Золотого в ПКТ, никто из братвы на воле еще не знал, он не торопился разглашать им своих секретов. Как Тоцкий считал, он уже сделал непростительную ошибку, сообщив об этом Золотому. «Если с побегом ничего не выйдет, — думал он, — и Золотой в обход меня известит братву, что из-за меня его закрыли в ПКТ, то последствия для меня могут быть самыми плачевными».

— Ну уж нет, — просипел он себе под нос, заходя в псарню, — это я их разделаю!.. В лагерный музей из них чучел наделаю!.. — Он запнулся, увидев перед собой клетки своих питомцев.

Собаки же встретили его радостным визгом и лаем, что на некоторое время отвлекло Тоцкого от его мыслей. Проходя по коридору между вольер, он увидел своего помощника Камила, тот вышел из служебной каморки и быстрым шагом направился к нему. Поприветствовав начальника, Камил начал рассказывать о проделанной за день работе. , — Все как обычно, Станислав Григорьевич, — прокартавил он, — все собаки сыты, новых, как и положено, выводили для дрессировки…

Да, приходили охотники и с ними сотрудники прокуратуры, просили хорошую приемистую, но я им не дал. Сказал, что без вашего ведома собаками не распоряжаюсь.

— Правильно сделал, Камил, — похвалил его ветеринар. — А что там опять у них стряслось?

— Неподалеку от поселка, говорят, волки снова двух человек зарезали… Следы, рассказывают, как и в прошлые разы, оставлены только одним волком…

— Это все? Больше ничего они не рассказывали?

— Все, — простодушно ответил Камил.

Тоцкий некоторое время помолчал, раздумывая над чем-то, потом поднял глаза на помощника и угрюмо промычал:

— Значит, несчастная судьба у тех двоих, которых волки зарезали, туда им и дорога.

— Вот и я так подумал, — дернув плечами, сказал Камил.

— А что там с нашими лесными новичками? — сменил тему врач. — Как они себя ведут?

Ты не выпускал их сегодня из вольеры?.. Пойду взгляну на них, — бросил он, направляясь вдоль клеток к питомнику, где содержали щенят. За ним заторопился Камил.

— С ними все ладушки, — тараторил он в спину своего начальника, — выпускал их сегодня побегать! Так они огрызаются, чертенята!.. Но хорошие.., толк из них будет!

— Добро, — бормотал себе под нос Тоцкий, слушая бормотание помощника, — добро…

Чем кормил сегодня?

— Полным рецептом по вашему предписанию…

— Добро!.. — Они подошли к небольшой вольере, где во всю прыть носились шестеро щенят. Увидев подошедшего к клетке врача, они с визгом бросились к нему.

— Узнали, нахалята, — открывая решетчатую дверь, нежно проговорил он, — узнали, маленькие… Ну, как вы тут без меня? Камил, мать сегодня приходила? — спросил ветеринар помощника через плечо.

— Сегодня еще нет.

— Как бы не убили их эти сыскари, — сокрушенно покачал головой Тоцкий. — Если найдут, то им конец…

И в ту же секунду издали до их слуха донесся протяжный волчий вой, от которого у обычного человека стынет в жилах кровь.

— Смотри-ка, она как будто вас услышала, — удивился Камил. — Значит, долго жить будет!

— Пора, — глянул на часы врач, — принеси их паек… Уже темно, надо торопиться.

Камил поспешно ушел и через минуту вернулся с большим, наполненным доверху полиэтиленовым пакетом для продуктов.

— Я сегодня не вернусь, Камил, — сказал на прощание Тоцкий, — и завтра буду только к вечеру. Если опять кто придет за помощью для ловли волков, отдай им какую-нибудь обапальную, пусть помучаются.

В ответ Камил только криво усмехнулся.

Покинув питомник, врач вышел на дорогу, ведущую в поселок, и осмотрелся по сторонам.

Вокруг не было ни души. Непроглядная осенняя ночь окутала окрестности, и только кое-где в небе между рваными облаками поблескивали звезды. Тоцкий сошел с дороги и направился в сторону леса. Подойдя к его окраине, он остановился, поставил пакет на снег возле невысокого деревца и затем, поднеся ладони ко рту, издал протяжный волчий вой.

Еще будучи пацаном, он узнал от охотников-ненцев, что вой служит для волков средством общения. Эти таежные владыки различными по высоте тембра «мелодиями», протяжностью, силой голоса и другими приемами выражают призыв, угрозу, радость общения, тоску одиночества, приказ и подчинение, устраивают переклички между волком и волчицей, родителей с волчатами, стаи со стаей и многое другое…

Мальчику это было так интересно, что он попросил друга своего отца, старого охотника ненца Ханана научить его имитировать волчий вой. И впоследствии подросток Станислав Тоцкий небезуспешно подражал серым «героям» русских сказок и даже порой пугал своим умением подвывать по-волчьи одноклассников и жителей поселка, где он рос. В то время это доставляло ему огромную радость, но он не мог и предположить, что через много лет ему это пригодится.

…Выждав минуту, Тоцкий опять огляделся по сторонам, прислушался и, приставив ладони ко рту, повторил волчью «мелодию». Спустя немного времени среди густых зарослей кустарника из темноты появились две пары светящихся зеленых глаз, и тяжелое дыхание крупных животных известило об их быстром передвижении. Очень скоро огоньки глаз приблизились.

— Агата, — тихо позвал врач, — я здесь…

Цезарь, сюда…

В ту же секунду из кустов вышли два очень крупных волка и вплотную подошли к нему.

Первый волк был без передней левой лапы и передвигался с трудом, часто и хрипло дыша.

Второй волк был немного крупнее первого, не был изувечен, но прихрамывал на обе передние лапы.

— Проголодались, бедняжки, — с нежностью в голосе пробормотал Тоцкий, — вот я вам гостинец принес. Цезарь, возьми. — И он достал из полиэтиленового пакета кусок мяса и протянул его более крупному волку, прихрамывающему на передние лапы. Затем он достал второй кусок мяса и позвал: