Сын Сумерек и Света - Авраменко Олег Евгеньевич. Страница 72

Однако не бывает худа без добра. Стремясь отвлечься от личных проблем, я за время путешествия из Лохланна в Авалон в деталях разработал план предстоящего основания Дома. Первая его фаза, операция под кодовым названием «Блеф», началась сразу после моего торжественного въезда в столицу королевства. В тот же день вечером на заседании Совета магистров колдовских искусств я сообщил, что для успешного прохождения обряда Причастия необходимо либо высокое мастерство в обращении с силами, либо владение определённым количеством знаний из области математики, физики, астрономии, химии и биологии. Как я и рассчитывал, местные чародеи проглотили наживку и готовы были тотчас вонзиться зубами в твёрдый гранит науки (благо не в глотки друг друга) и грызть его столько, сколько потребуется, чтобы обрести вечную молодость и могущество.

Организацию распространения учебных пособий я возложил на Моргана, и тот объявил, что выдача книг начнётся на следующий день после коронации. Учебники мы подобрали в одном из технологически развитых миров, где был в ходу валлийский язык, адаптировали их текст и терминологию к местным условиям, дополнили великолепными иллюстрациями Пенелопы и отпечатали на высококачественной бумаге с использованием самого лучшего полиграфического оборудования — это должно было произвести на наших колдунов и ведьм внушительное впечатление и ещё больше настроить их на серьёзный лад. Программу обучения я составил из такого расчёта, чтобы в течение года самые способные и настойчивые смогли усвоить весь предложенный материал. Растягивать этот процесс на несколько лет было бы рискованно. Год — это предел терпения простого смертного, а в мои планы не входило испытывать терпение людей до бесконечности. Задачей первого этапа было лишь отсрочить на год-полтора наступление кризиса, так быстро назревшего по вине Дейдры и Моргана. (А старыми и тяжелобольными колдунами мы занялись немедленно: для их омоложения вовсе не обязательно было проводить через Причастие — главное, что они имели Дар, который позволял излечить от всех болезней, в том числе и от старости. Сейчас это было основным занятием близняшек и Пенелопы.)

Что же касается оговорки насчёт высокого мастерства в обращении с силами, то эту идею мне подкинула Бренда, и я признал её стоящей. Под предлогом высокого мастерства можно было не таясь раздавать Причастие тем, кому я более или менее доверял и в чьей поддержке нуждался. Помимо всего прочего, это должно было подстегнуть остальных к самосовершенствованию и ещё более усердному изучению основ наук. Брендон специально разработал серию запутанных тестов, якобы для определения уровня мастерства. На самом деле они допускали двоякое толкование результатов, что позволяло мне отбирать нужных людей и отвергать кандидатуры неугодных. Это было чистой воды шулерство, но в создавшейся ситуации у меня не оставалось иного выхода, кроме как прибегнуть к хитрости.

Конечно, обман не мог длиться слишком долго. Приблизительно через полгода кое-кто из получивших Причастие «по высокому мастерству» поймёт, что для овладения Формирующими вовсе не нужны глубокие познания в области точных и естественных наук. Я не сомневался, что до некоторых пор мои соратники будут держать свои догадки при себе, однако рано или поздно утечка информации произойдёт — через родственников, друзей, приближённых. Но к тому времени уже должна вступить в решающую фазу операция с «подсадными утками», которым я отводил главенствующую роль во всём моём плане. Эти люди, наёмники из Экватора, должны были влиться в ряды причащённых «по высокому мастерству» и вместе с ними составить ядро моей команды, прочный фундамент будущего Дома Источника…

Я взглянул на свои наручные электронные часы, подаренные мне Брендой, — шедевр научной мысли в сочетании с последними достижениями магии. В них был встроен крохотный Самоцвет, контактирующий с Формирующими, что позволяло им в точности отсчитывать время Основного Потока и, как следствие, давать информацию о течении времени в других мирах, а также отмерять моё собственное биологическое время. Вообще-то я человек старомодный и раньше обходился без личных таймеров, но перед таким подарком устоять не смог. Эти часы ещё ни разу не давали сбоя — ни в Туннеле, ни при мгновенном перемещении, и функционировали даже в Безвременье. Правда, я опасался опускать их в Источник, хотя Бренда утверждала, что и там с ними ничего не случится. Моя сестра из скромности не называла себя гением, но я всё больше убеждался, что она таковым является. Пусть ей не удавалось, как Диане, напрямую работать с процессором, зато она сумела «подружить» свой компьютер с Образом Источника. Детали этой «дружбы» я представлял очень смутно, но отдавал себе отчёт в том, что в распоряжении сестры оказался мощный магический инструмент с невероятно высоким созидательным и разрушительным потенциалом. Самое странное, что я нисколько не боялся Бренды, хотя подозревал, что она стала гораздо могущественнее меня. Я чувствовал, что могу во всём положиться на неё, могу доверять ей, как никому другому…

Часы показывал, что на Земле Артура, на долготе Авалона было около трёх пополуночи. Я переключил циферблат на Страну Вечных Сумерек — повсюду шёл пятый час терции, начиналась сиеста. Далее, на Земле Гая Аврелия, в Европе был поздний вечер. Что ж, и там, и там подходящее время. Коль скоро я бездельничаю, можно поговорить с моим уполномоченным в Экваторе и узнать, как продвигаются дела с вербовкой «подсадных уток».

Я подошёл к большому зеркалу, висевшему на стене, и послал мысленный вызов. Приблизительно через полминуты на связь со мной вышел мой кузен Дионис — тридцать седьмой по счёту принц Сумерек, носивший это имя. Черноволосый и черноглазый, с вечно серьёзным лицом и меланхоличным взглядом, он совсем не походил на своего легендарного и легкомысленного тёзку Диониса Первого, которого во многих мирах почитали за бога. Этот же Дионис на божественность не претендовал, жил спокойно, великих деяний не совершал, а в своё время даже отказался стать понтификом Олимпа — правителем самого большого, самого блестящего города в Стране Сумерек, расположенного высоко в горах, на самом краю Дневного Предела. С тех пор как восемь тысяч лет назад Янус покинул Олимп и поселился в Замке-на-Закате, городом от его имени правят понтифики, которые сменяются через каждые сто лет. По существу, понтифик Олимпа является вторым лицом в Доме после Януса, и желающих занять этот почётный пост всегда в избытке. Тем не менее Дионис вежливо, но в категорической форме отверг предложение деда стать его заместителем — как я полагаю, из-за своего происхождения, поскольку он, что называется, был «левым» принцем, незаконнорожденным и полукровкой. (История о том, как скромная пай-девочка Помона, которой в мужья то и дело попадались отъявленные негодяи, после очередного развода пустилась в отчаянный загул, слишком печальна для того, чтобы рассказывать её во всех подробностях. Посему я ограничусь лишь констатацией факта, что даже она не знала, от кого у неё сын, так как не могла толком припомнить миры, где побывала, и мужчин, с которыми спала.)

В отличие от Царства Света, в Сумерках всегда терпимо относились к бастардам. Диониса никто не попрекал в отсутствии отца; он не страдал от комплекса неполноценности на этой почве, но знал своё место и не карабкался наверх по головам других. Наверное, Янус оценил это, когда хотел назначить его понтификом.

В частной жизни Дионис был мягок и сердечен, как и его мать, но не в пример ей был по натуре своей заядлым скептиком и пессимистом. В определённом смысле, он был счастливейшим человеком, ибо, предполагая наихудшее, испытывал удовлетворение всякий раз, когда дела оборачивались не так плохо, как ожидалось; его крайний пессимизм зачастую напоминал безграничный оптимизм. Сам Дионис редко улыбался, зато в его обществе уровень веселья всегда был гораздо выше среднестатистического. Как бы компенсируя этот свой недостаток, он заставлял своих собеседников улыбаться и за себя, и за него. Друзья и знакомые считали Диониса хорошим парнем, а многие женщины находили его милым и привлекательным.