Воины преисподней - Авраменко Олег Евгеньевич. Страница 39

– Так что, если, к примеру, другой мой дядя, Иван Всеволодович, в свою очередь умрёт непонятной смертью, в этом также обвинят меня? – спросил князь.

– Очевидно, – кивнул Калистрат.

– Боже, что за олухи! – всплеснул руками Андрей. Хотя он и без Калистрата прекрасно знал, что теперь люди будут обвинять его при всяком удобном случае, было очень неприятно услышать это от другого.

– Таков грешный род человеческий, – вздохнул священник. – Для людей главное не истинного виновника сыскать, а «козла отпущения», на которого можно всё свалить. И поскольку ты сумел запятнать себя устранением дяди, это, скорее всего, будет клеймом на всю жизнь. Смирись, княже, со своей долей, ничего тут не поделаешь.

Андрей подавленно молчал.

– Но вернёмся к убийству твоего брата Александра. У обеих сторон, заподозренных новгородцами, интерес слишком очевиден. Кроме того, рыцари домогались Новгорода с оружием в руках, а ты будто по заказу прибыл прямо на похороны и на следующее же утро поспешил скликать вече. Пойми, ты поступил опрометчиво, поторопившись изъявить свой интерес в этом непростом деле.

– Да уж, лучше бы я поддался на уговоры бояр, – задумчиво протянул князь.

– Не тужи, Ярославич, ещё неизвестно, чья взяла, – осклабился Калистрат.

Князь хотел спросить, на что это он намекает и почему ходит всё время вокруг да около. Однако, не дав ему и рта раскрыть, батюшка продолжал:

– А вот Данила Романович перехитрил всех. Он дождался, пока немцы ударят по Новгороду, и простолюдины воспримут их как завоевателей, против которых нужно бороться. И когда твой брат возглавил новгородские дружины, Данила Романович потребовал от колдуна Хорсадара заколдованную стрелу. Далее он приказал своим верным слугам затесаться в дружину Александра Ярославича и при случае пустить злодейское средство в ход. Такой случай как раз и представился на Чудском озере. Кто мог определить в пылу сражения, кем выпущена роковая стрела? Тем более, что, по слухам, этот Хорсадар обладает способностью быстро переноситься в самые неожиданные места. Но раз так, отчего бы ему не научить княжеских слуг этому волшебству? Тогда подосланному убивце достаточно на короткий миг перенестись в стан врага, выпустить стрелу – и готово дело!

Данила Романович рассчитал верно. Всю вину за гнусное богопротивное деяние свалили не на него и наёмного колдуна Хорсадара, а на тебя. Во-первых, это твой покойный батюшка дважды подсылал убивцев в Киев. Во-вторых, ты сам отравил дядю, причём сделал это весьма неуклюже. А в довершение всего явился на похороны брата день в день, да решил к тому же немедленно взойти на освободившийся стол. Так что теперь все решили: яблоко от яблоньки недалеко падает, – и свалили всю вину на тебя. Ты только подумай, княже, как повезло Даниле и как глупо ты поступил!

– Если бы знать!.. – воскликнул Андрей, который страшно досадовал на себя за нелепую поспешность.

– Как бы там ни было, а теперь Даниле открыт путь на Новгород. Стоит только рыцарям шелохнуться, и он тут же перебросит через границу войска под предлогом защиты исконно русских земель. Слыхал небось, что выдумал поганец Хорсадар? Это колдун расставил по всему королевству тысячи, постоянно готовые ринуться в бой. И хотя священнику негоже высказывать подобные мысли, всё же я спрошу тебя: неужели Данила Романович ведёт эти приготовления просто так, без задней мысли? Неужто не рассчитывает рано или поздно бросить этих ратников в бой?

– Этого не может быть, – промямлил Андрей, откровенно растерявшийся при мысли о таком обороте событий.

– Почему не может? – жёстко спросил Калистрат. – Наоборот, Данила Романович как раз и стремится к этому. Первым делом он захватит Новгород, потом…

– Он клялся в том, что не нарушит границ северных земель! – воскликнул князь.

– А разве ты сам не мечтаешь о том, чтобы преступить собственную клятву?

Хитрый вопрос возымел на Андрея магическое действие. Вот, значит, каковы истинные намерения выскочки! Подмять под себя всё, не оставив ему ничего. Словно пелена спала с глаз молодого князя. Он уже видел себя обездоленным, лишённым наследства, растрачивающим жизнь на то, чтобы урвать хотя бы жалкий кусок из обширной вотчины – и в итоге погибающим в безвестности…

– Мне не выстоять в борьбе против Киева, – честно сознался Андрей, хотя подобная откровенность была не к лицу правителю. – У выскочки слишком мощная держава. Он может собрать такое войско, о каком я и мечтать не смею… Нет-нет, я не могу этого сделать! – воскликнул отчаявшийся князь, видя, что Калистрат хочет вставить замечание и решив, что он понимает его намерения. – Я знаю, о чём ты хочешь сказать. Да, когда два года назад Бату привёл под Киев несметные полчища, положение Данилы казалось безнадёжным. Однако выскочка победил хана с помощью хитрости наёмных колдунов. Я бы и сам с удовольствием нанял таких колдунов, да где ж их взять?!

– Княже! – укоризненно воскликнул Калистрат.

– Прости меня, батюшка, но наш мудрый народ говорит, что клин вышибают клином. И раз выскочка собрался напустить на мои земли рать с колдуном во главе, я должен противопоставить ему что-то равноценное. Конечно, я понимаю, что негоже произносить такие слова в беседе со священнослужителем, который посвятил свою жизнь Всевышнему…

– Прежде всего, негоже забывать о бесконечной милости Божьей, – назидательным тоном заговорил Калистрат. – Как можешь ты помышлять о том, чтобы повторить богомерзкие деяния короля Данилы? Наоборот, хорошо, что у тебя на службе нет чародея. Значит, ненавидящий нечестивцев Бог за тебя!

– Но… – попытался возразить князь.

– Всевышний имеет власть стереть во прах мерзавца Хорсадара и в единый миг обратить твою слабость в силу!

– Но…

– Войска киевского выскочки будут разбиты, а сам он падёт к твоим ногам!

– Но…

– Не Данила завоюет северные княжества, а ты распространишь свою власть на земли, ныне подчинённые ему!

– Отче, всё это, к сожалению, лишь благие мечтания, – Андрей сумел наконец прервать протоиерея. – Ты прекрасно знаешь, что в нашем беспутном мире Господь не совершает более чудес. Он решил бросить грешных людей на потраву их собственным страстям. А ежели кто-то и продолжает творить чудеса, так это мерзкие колдуны, подобные Хорсадару. А что делать мне…

Князь умолк со скорбным видом. Но Калистрат отлично понял его и торжественно изрёк, нависая над сидящим на пне молодым правителем, как скала над ручьём:

– Тебе, княже, надлежит принять милость Всевышнего и вооружившись благодатью, истребить зло, неугодное Ему.

Андрей поднял склонённую голову и изумлённо воззрился на протоиерея.

– Как же тебя понимать? – только и сумел выдавить он.

Взгляд Калистрата сделался по-отечески ласковым.

– И отрёт Господь всякую слезу с очей, – заговорил он нараспев, – и успокоит всех страждущих и обременённых, да не покажется им слишком тяжёлым их жалкое земное иго, ибо научатся они у Спасителя смирению и терпению… Это и надлежит тебе проделать, Андрей Ярославич. Знай же, час твоего избавления близок. Узрел Всевышний нужду твою, услышал стон несправедливо униженного сердца…

– Несправедливо, несправедливо, – как заклинание, пробормотал молодой князь.

– И вот, святейший отец согласен даровать тебе милость, в своё время отвергнутую киевским выскочкой. Он надеется, что ты не будешь столь же неблагодарным, как Данила Романович.

Сначала Андрей ничего не понял. Лишь постепенно смысл сказанного доходил до его взбудораженного сознания.

– Святейший отец?! – князь всё ещё не верил услышанному. – Это что, который в Риме…

– Да, – коротко подтвердил Калистрат.

– Но погоди… погоди… Как же так? – Андрей вконец растерялся. – Почему ты говоришь от его имени? Разве…

– Ибо одно тело и один дух, Один Господь, одна вера, одно крещение, Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас, – торжественно провозгласил Калистрат, казавшийся теперь земным воплощением небесного ангела-вестника. – Обряды различны, а Бог един, как сказано в Писании, – пояснил он с некоторой снисходительностью, видя, что князь мало что понял в его речах. – Когда миру грозит мерзость колдовская и нечисть ведовская, верные слуги Божьи должны позабыть нанесённые друг другу обиды… и даже заключить более тесный союз.