Все Грани Мира - Авраменко Олег Евгеньевич. Страница 47

Когда на верхней площадке башни были замечены красные и голубые вспышки, а затем в безоблачном небе засверкали молнии, воины гарнизона во главе с Гареном де Бреси бросились нам на помощь. Но уже на первом пролёте лестницы их ноги начали увязать в размякших ступенях, и чем дальше, тем труднее было им продвигаться. Герцог, Штепан и Никоран преодолели целых четыре пролёта, после чего увязли окончательно и не могли сдвинуться с места — ни вперёд, ни назад. Они уже решили, что пришёл их смертный час и стали молиться, как вдруг сумасшествие стихий в одночасье прекратилось, стены перестали пульсировать зловещим светом, каменные ступени обрели прежнюю твёрдость, а люди снаружи закричали, что больше не видно ни вспышек, ни молний.

Несколько человек не успели вовремя вытащить ноги из быстро застывающего камня, однако никто из них не пострадал. Все они отделались лёгким испугом, а остальным воинам пришлось изрядно потрудиться, освобождая своих нерасторопных товарищей из каменного плена.

Впрочем, герцог, Штепан и Никоран, хоть и увязли глубже всех, избежали этой участи. Они первыми оказались наверху и там увидели нас с Инной, неподвижно лежащих посреди площадки. Наш верный Леопольд сгоряча решил, что мы погибли, и горько оплакивал нас. Когда Штепан сообщил ему, что мы живы, просто потеряли сознание, кот от облегчения и сам грохнулся в обморок.

А между тем, герцог с Никораном осмотрели всю площадку и обнаружили в конической воронке труп существа, явно порождённого недрами ада. Существо было настолько уродливым, что Штепан не решился даже описывать его, а сказал лишь, что оно отдалённо напоминало помесь козла со скорпионом. Это было единственное адское создание, которому удалось выбраться в эпицентре Прорыва, да и то лишь частично. Задняя часть его туловища отсутствовала — видимо, мы закрыли проход в тот самый момент, когда оно выбиралось оттуда.

Я хотел было спросить у Штепана, что значат его слова об эпицентре Прорыва, но внезапно у меня пошла крyгом голова, перед глазами поплыл туман, я уронил себе на колени бокал с вином и снова канул в пучину сна…

Во второй раз я проснулся в начале десятого утра. Следующие полчаса мы с Инной бодрствовали вместе. Теперь с нами был Гарен де Бреси, и от него мы услышали более подробный отчёт о ночных событиях.

Как оказалось, Прорыв, который мы остановили, был не обычным, локальным, а региональным. По имеющимся у герцога сведениям, фронт наступления нечисти охватывал прилегающие к замку земли в радиусе, как минимум, ста миль. И это ещё был не предел: почти ежечасно поступала новая информация о всё более удалённых очагах Прорыва, эпицентром которого, вне всяких сомнений, был Шато-Бокер. Сами того не подозревая, мы так умело погасили главный очаг, что одновременно уничтожили все ответвления открытого Женесом инфернального тракта. Правда, в других местах дело не ограничилось одной рассечённой пополам тварью, на белый свет вырвалось немало адских созданий, и территория Бокерского княжества теперь буквально кишела нечистью. Пострадало много людей; в Хасседоте уже погибло свыше трёхсот человек и около полутора тысяч получили разной степени тяжести ранения. С наступлением темноты улицы крупных городов становились опасными для поздних прохожих, а деревни и небольшие городки, которые не имели надёжных укреплений, по ночам подвергались массированным атакам тварей, укрывавшихся днём в окрестных лесах. Тем не менее, это были сущие пустяки по сравнению с тем адом, который воцарился бы здесь, если бы мы не остановили Прорыв.

Герцог был очень озабочен происходящим, ведь все эти безобразия творились на подвластных ему землях, а вдобавок он считал себя в ответе за то, что позволил Женесу пробраться в замок и открыть путь для Прорыва. Также его тревожило, что до сих пор не появился инквизитор с Лемоса, которого незадолго до своей смерти вызвал Ривал де Каэрден и который должен был прибыть ещё позавчера вечером, в крайнем случае — вчера утром. Нас это тоже встревожило — что, впрочем, не помешало нам вскоре забыться в глубоком сне…

В течение этого дня я ещё четыре или пять раз ненадолго просыпался, а потом засыпал снова. Лишь к вечеру мы с Инной почувствовали себя достаточно в норме, чтобы подняться с постели, принять ванну и поужинать не в спальне, а за столом в прихожей, в обществе герцога, доктора, Никорана и Штепана. Предварительно осмотрев нас, доктор заявил, что мы очень быстро идём на поправку и через день-другой, если не будем подвергать себя чрезмерным нагрузкам, полностью восстановим свои силы. В тот вечер мы и не думали подвергать себя никаким нагрузкам, разве что наелись до отвала.

Инквизитора с Лемоса по-прежнему не было. Гарен де Бреси высказал опасение, что посланец задержался в пути из-за нашего Прорыва, подразумевая под этим «задержался», что он погиб или тяжело ранен. Последние сведения, поступившие из Руана, древней столицы королевства, заставили герцога предположить, что Прорыв был даже не региональный, а глобальный — то есть, направленный на всю Грань.

Правда, здесь было одно «но». Ни герцог, ни остальные присутствующие не знали ни одного случая, когда глобальный Прорыв был остановлен усилиями двух человек — пусть даже очень могущественных колдунов.

Тут Инна мысленно обратилась ко мне:

„Влад, а тебе не кажется, что это не мы остановили Прорыв… вернее, что его остановили не только мы?“

„Хочешь сказать, нам кто-то помогал?“

„Вот именно.“

„Но кто?“

„Помнишь посмертную речь де Каэрдена? Помимо всего прочего, он велел нам искать последнего из уходящих. Возможно, он намекал, что на свете остался ещё один Великий. Например, тот же Мэтр, который по каким-то неясным причинам инсценировал свою смерть.“

„Гм, интересная мысль…“ — И я поделился этим предположением с нашими собеседниками.

Гарен де Бреси отнёсся к моим словам серьёзно, хоть и с большой долей скепсиса.

— Конечно, нельзя исключить, — сказал он, — что один из Великих по сей день живёт среди людей инкогнито, скрывая от всех свою истинную сущность… Правда, Ривал, насколько я помню, ни разу не усомнился, что Мэтр действительно ушёл и что он был последним из Великих.

— А почему Великие ушли? — спросил я. — И вообще, кто они были такие?

Я уже не стеснялся демонстрировать перед герцогом своё невежество. За ужином Инна вкратце рассказала ему нашу историю, и он нашёл её в высшей степени любопытной. В отличие от Штепана, который до встречи с нами искренне считал жителей Основы самыми осведомлёнными людьми на свете, Гарен де Бреси знал, что в подавляющем большинстве люди Земли даже не подозревают о существовании Граней. А поскольку он с юных лет тесно общался с инквизитором, мы рассчитывали, что он поможет нам разобраться в происходящем вокруг нас.

— Вы затронули очень сложный вопрос, господа, — заговорил герцог после минутного молчания. — И очень спорный. Даже среди инквизиторов нет единого мнения о Великих и об их месте в мироздании. Так, скажем, Ривал был приверженцем гностической доктрины и поневоле воспитал меня в духе гностицизма… хотя в этическом и обрядовом плане я всё же остаюсь традиционным христианином. Боюсь, кое-кто из сидящих за этим столом решительно не приемлет моих воззрений. — Он мельком взглянул на Никорана. — Каждая религия, каждое философское течение твёрдо настаивает на истинности своего толкования природы Великих.

— А сами Великие? Их ведь спрашивали, кто они?

— Конечно, спрашивали. Но за редким исключением они отказывались отвечать — как, например, это делал Мэтр. Те же из них, кто отвечал, опять же отвечал по-своему и вольно или невольно становился основателем новой религии — со всеми проистекающими отсюда последствиями. У меня такое подозрение, что и сами Великие точно не знали, кто они на самом деле. Во всяком случае, не до конца это понимали, иначе не было бы такой разноголосицы. Пожалуй, единственное, в чём сходятся все религии, это в сакральном происхождении Великих, а в остальном трактуют их по-разному. Посланцы Господни, младшие боги, присматривающие за людьми по поручению своих старших коллег, божественные манифестации, земные аватары богов… Гм. А некоторые умники, не буду называть их имена, — герцог сделал выразительную паузу и в упор посмотрел на Никорана, который тут же покраснел и смущённо потупился, — так вот, эти умники уже поспешили объявить вас новоявленными Великими, присланными на смену ушедшим. Мне с большим трудом удалось предотвратить распространение этих нелепых слухов.