Познать себя в бою - Покрышкин Александр Иванович. Страница 81

Мы вылетели четверкой. Такой состав группы предусмотрели на случай возможной встречи на высоте с истребителями противника.

Погода была отличная, видимость хорошая. При пересечении линии фронта обнаружил ниже нас четверку «фоккеров». Они гнались за «лаггом», уходившим в сторону солнца. Даю команду на атаку и сваливаю свой самолет в пикирование. В это время, по-видимому, приняв за противника, мою пару атаковали Ла-5 и сорвали наш замысел. «Фоккеры» использовав заминку, успели скрыться. Оторвавшись от «лавочкиных», с набором высоты вышли в тыл вражеской обороны.

Разведчика увидели выше нас на две тысячи метров.

– «Сотый», впереди выше самолет! – сообщил Виктор Жердев, ведущий второй пары.

– Вижу! Набираем высоту. Не разворачиваться! Пропустим его на нашу сторону фронта!

Понимал, что разворотом на него снизу мы бы напугали вражеского пилота, заставили его изменить курс. И тогда пришлось бы гнаться за ним над вражеской территорией. А это не выгодно.

Пропустив Ю-88 над собой, через некоторое время группа развернулась и с набором высоты пошла вдогон. После перелета линии фронта настигли разведчика на высоте более восьми тысяч метров. Он, уверенный в безнаказанности, летел беспечно. На короткой дистанции вписываю его в прицел. Даю очередь по стрелкам. Ю-88 круто разворачивается вправо, стремится уйти на юг. Вторая длинная очередь попала по левому мотору и центроплану, где расположены топливные баки. Заваливаясь на развороте, горящий разведчик закончил свой последний полет.

В этот день молодые летчики также открыли личный счет. А вечером торжественно отметили наш славный праздник – День авиации.

Утром стало известно о наступлении на реке Миус. Нашей дивизии приказано было вернуться в состав Южного фронта. Новое перебазирование не огорчило меня. На Миусс и юге Украины мне были знакомы местность и аэродромы. Хотелось летать по старым маршрутам.

Ведь отступая, мы верили в наше возвращение.

К вечеру прилетели к Миусу, а рано утром пошли четверкой на прикрытие ввода в прорыв механизированного и кавалерийского корпусов. Пришли в нужный район, пытаюсь связаться с «Тигром», но станция поиска и управления молчит. Наверное, думаю, после ночного переезда не успели развернуть. Решаю переходить на самостоятельный поиск противника – в этом у меня был довольно большой опыт.

Вскоре увидели подходящие с запада к фронту три девятки бомбардировщиков Ю-87, прикрытых истребителями.

– Я – «сотка», впереди «лапти»! Атакуем! Жердев, прикрой! – даю команду и устремляюсь со снижением, на большой скорости навстречу бомбардировщикам.

Противник, обнаружив нас, стал перестраиваться в оборонительный круг, сбрасывая бомбы на свои войска. Атака – и Ю-87 с завыванием перешел в отвесное пикирование к земле. Горка – и вторая атака. Очередь попадает в «спину» ближайшего Ю-87. Он переворачивается. Очередь по «животу» – и бомбардировщик разваливается на куски. Снова уход горкой вверх. Слышу по радио голос «Тигра»:

– «Сотка», атакуйте бомберов! Атакуйте! К вам с юга подходит помощь.

Глянул влево, к нам приближалась четверка истребителей.

– Братцы, есть работа! Быстрее сюда! – передаю по радио, а сам вглядываюсь в приближающиеся машины.

«Братцы» шли с дымом от форсажа моторов – это были «мессершмитты». Разворачиваюсь для лобовой атаки. Тут услышал:

– «Сотка», я – Сухов! Прикрываю вас! Голубева подбили, он ушел домой.

«Мессершмитты», не принимая лобовой, вытягиваются в колонну. Понимаю, пытаются обойти нас для атаки нашей растянутой в остром пеленге пары. Вдруг вижу в хвосте самолета Сухова «мессершмитт». По Сухову пошла трасса. Я кричу ему:

– Тяни! Сухов, тяни ручку на себя! Крути сильнее!..

Пули ударили по крылу самолета, и он резким переворотом ушел вниз. Подбили! Не дать добить! Я со злостью нападаю на четверку, сковываю ее боем. Вся вражеская группа набрасывается на меня. Перевожу бой в вертикальный маневр. Так меня не возьмешь! Кручусь и слышу голос Жердева:

– «Сотка»! Остался один. Выхожу из боя на сборный пункт Куйбышево.

Мне же было не до сборного пункта. «Мессершмитты», имея численное превосходство, ходили вокруг, пытаясь поймать в прицел мой самолет. Но как только я переходил в атаку – бежали.

В какой-то момент боя я удачно зашел в хвост «мессершмитту». Не успел открыть огонь, как над крылом моего самолета пронеслась трасса. Глянул назад – в хвост пристроился другой «мессер». Энергичная управляемая бочка со снижением – и я ушел из-под огня. Надо мной проскочил атаковавший меня противник. Я приподнял нос самолета, вынес перекрестие прицела на упреждение и открыл огонь. Из крыла «мессершмитта» потянулась белая струя пара – пробит радиатор охлаждения мотора. Поврежденный «мессершмитт» уходил со снижением на запад. За ним потянулась и остальная тройка.

Сделал два пологих виража и, не обнаружив вокруг ни чужих, ни своих самолетов, облегченно вздохнул и взял курс домой.

При заруливании я не увидел на стоянке самолет Георгия Голубева. Охватило беспокойство, почему же Голубев не вернулся?

Ко мне подошли Виктор Жердев и Константин Сухов.

– Что случилось с Голубевым? Кто видел?

Сухов, жестикулируя, рассказал о событиях в бою.

В момент, когда я устремился ко второму бомбардировщику, меня атаковала пара «мессершмиттов». Они стреляли с дистанции более пятисот метров. Голубев, спасая меня, бросился им наперерез и принял удар на себя. На горящем самолете он потянул в район наших войск.

Это сообщение Сухова, дополненное Жердевым, меня еще более обеспокоило. Сумел ли Голубев дойти до нашей территории или же, выбросившись с парашютом, попал в лапы фашистам? Я сожалел, что вылетел на патрулирование четверкой. Для серьезного боя такая группа слабовата.

– Ну а ты как оказался у меня ведомым? – спросил я Сухова. – Ты же был с Жердевым?

– Когда отбил атаковавших «мессеров» от Голубева, то пристроился ведомым к вам.

– А почему слабо крутил вираж и позволил себя обстрелять? Много привез пробоин?..

– Боялся сорваться в штопор, а в самолет попало несколько пуль.

– Счастливо отделался. В следующий раз в бою на вираже подбирай на себя и триммер руля глубины, а то могут сбить…

Не стал упрекать его за то, что при незначительном повреждении самолета он вышел из боя и оставил меня одного с четверкой вражеских истребителей. В первых боях даже небольшие повреждения от пуль кажутся молодому летчику тяжелыми. Эта мнительность со временем, по мере приобретения боевого опыта, проходит.

Вылетевшая после нашего возвращения шестерка во главе с командиром эскадрильи Сергеем Лукьяновым провела два тяжелых боя. Молодежь показала себя смелыми бойцами. При подходе шестерки к району прикрытия «Тигр» сообщил:

– Лукьянов, на подходе группы бомбардировщиков! Быстрее атакуйте!

– Вас понял! Выполняю!

В это же время раздался голос ведущего верхней пары Трофимова:

– Впереди справа две группы бомберов с истребителями!

По команде Лукьянова пара Трофимова свалилась на «мессершмиттов» и сковала их боем. Действовали летчики активно и сбили Ме-109. Пары Лукьянова и Федорова атаковали со стороны солнца в лоб первую девятку бомбардировщиков. Сразу же подожгли два Ю-87. Гитлеровцы в панике заметались. Затем наша четверка ударила по второй девятке противника с задней полусферы. Еще два «юнкерса» врезались в землю. Бомбардировщики в беспорядке устремились в западном направлении. Преследуя их, наши летчики увидели подходящую к району прикрытия третью девятку бомбардировщиков и пошли на сближение с ней.

Первая атака – и горящий Ю-87 вывалился из строя. Сбрасывая бомбы на свою территорию, бомбардировщики, нарушив строй, круто разворачивались назад.

Преследовать их группа Лукьянова уже не могла, на нее навалились «мессершмитты». Их было более десяти. Пришлось вести бой с ними, имея на пределе запас горючего и небольшие остатки патронов и снарядов.

Весь день до наступления темноты летчики дивизии, заправив самолеты, находились в воздухе, прикрывая успешное наступление наших наземных войск.