Дитя звезд - Пол Фредерик. Страница 14

В изумлении Ганн покачал головой.

— Ничего, сэр. Поверьте мне. И никаких следов, даже слухов.

Генерал долго смотрел на него. Потом кивнул.

— Ганн, — сказал он мрачно, — я скажу вкратце вот что. — Он вдруг резко перекинул три выключателя на пульте стола, посмотрел на экран монитора, кивнул. — Теперь мы отрезаны, — объявил он. — Сейчас нас не видит даже Планирующая Машина. То, что я вам скажу, предназначается лишь для ваших ушей.

Понимаете, Ганн, дело не только в процветании Плана. У меня есть особый интерес, заставляющий искать ответа на загадку. Я должен узнать ответ.

Потому что, майор Ганн, я намерен стать следующим Планирующим.

Бойс Ганн плыл в опасных водах и понимал это. До него доходили слухи о борьбе за власть среди предводителей-людей, искавших более выгодного положения рядом с Машиной. По всей Академии Технокорпуса ходили лукавые шутки на этот счет а после отбоя иногда разгорались споры. Некоторые расценивали политическую борьбу как род предательства (хотя храбрости у них хватало лишь прошептать свое мнение украдкой). Другие расценивали эти разговоры как шутки, третьи воспринимали как естественный закон человеческих взаимоотношений, которому предлагали следовать ради собственного блага. Ганн помнил брата той девушки, с которой они расстались в Плайя Бланка, ярого идеалиста, помнил одного из преподавателей, циника с чувством юмора. От его шуток, казавшихся наполовину серьезными, вся аудитория приходила в волнение, смешанное с чем-то, напоминающим боязнь. В один прекрасный день преподаватель исчез. Юный кадет, брат Джули Мартин, стал примерным студентом Академии. Он даже поступил в шпионскую школу на Плутоне как раз в тот момент, когда Ганн ее покидал.

Но каким бы ни было отношение к вопросу, проблема политического маневрирования казалась отдаленной. Все это имело место где-то очень далеко и высоко... и не затрагивало жизнь Бойса Ганна.

До сих пор.

Машин-генерал подался вперед и проскрежетал:

— Я должен знать правду. Вам известно, кто послал Требование Освобождения?

Ганн покачал головой.

— Нет, сэр. Я никогда не видел документа. Я не знаю, что в нем говорится.

— Он полон глупых угроз, майор Ганн! Безумное обещание погасить Солнце! Требование к Планирующему и Машине дать свободу всем желающим — каково! И все же что-то на большом расстоянии, — возникает чувство, что за этими угрозами что-то кроется. Потому что Солнце действительно погашено.

Он замолчал. Бойс Ганн не мог поверить ушам.

— Погашено? Солнце? Сэр, я не понимаю...

— Я тоже не понимаю, — проскрипел генерал, — но это не имеет значения. Значение имеет безопасность Машины. Это в особенности касается меня, поскольку мне доверена ее охрана. Требование Освобождения угрожает нам. Я должен защищать Машину. Если мне это удастся, я получу... соответствующую награду. Тех, кто поможет мне... — он обвел взглядом непроницаемую для подслушивания комнату, наклонился вперед еще больше, едва слышно произнося слова: — Их я тоже сумею наградить, майор Ганн.

Его стальные глаза беспокойно заметались по комнате, потом остановились на Ганне.

— Майор, — сказал он, — вы мне нужны. Как друг.

Ганн все еще не мог справиться со словами генерала о погашенном Солнце. Значит, солнце больше не сияет в небе? В это невозможно было поверить. Он постарался оставить пока в стороне жгущие мозг вопросы и сказал с неловкостью:

— Надеюсь стать вашим другом, генерал. И все же мне ничего не известно о Звездном Дитя.

Голова генерала кивнула, как стрелка метронома.

— Вас снова будут допрашивать, — проскрипел он. — На этот раз вами непосредственно займется Машина, через одного из своих связных — человека, приобщившегося к Машине непосредственно. Возможно, это поможет вам кое-что припомнить. Быть может, даже вопросы, заданные служителем, наведут вас на некоторые мысли... может, вы даже сумеете догадаться о сведениях в банках памяти Машины, о которых даже я не имею понятия. В таком случае, — сказал генерал, и лицо его превратилось в бронзовую маску, — мне будет интересно услышать о них. Выбирайте сами. Или мой друг — или мой враг. И даже сейчас, — добавил он, его бронзовая челюсть отвердела, — я имею достаточную власть, чтобы наказать моего врага.

Он снова повернул выключатели, бросил взгляд на экраны связи, кивнул, выстучал ответ и снова посмотрел на Ганна.

— Сейчас вы отправитесь к Сестре Дельта Четыре. — Приказал он. — Там начнется ваш непосредственный допрос самой Машиной. Посмотрите сюда, майор!

Генерал вдруг вскинул правый кулак. Словно на дистанционном манипуляторе пальцы сжались в бронзовый молот.

— Эта рука, — мрачно протянул генерал, — когда-то принадлежала другому человеку, врагу Плана, бросившему бомбу в Планирующего. Он промахнулся, Планирующий уцелел, но взрыв раздробил мою руку. Хирурги не могли починить ее, поэтому пришлось сделать замену. Использовав руку неудавшегося убийцы. — Бронзовый кулак опустился на панель. — Помните об этом, Ганн! Если вы не сможете служить Машине тем путем, который от вас требуют, вы послужите другим способом — не иначе, как в орган-банке.

7

За дверью его ждал охранник в радарном шлеме.

— Пошли, опасник! — проворчал сержант, и Бойс Ганн еще раз поплелся по бесконечным серым коридорам, потом его втолкнули в лифт, потом вытолкнули, потом он оказался в голой серой комнате, где его оставили ждать.

Но лишь на секунду. Потом охрана вернулась, лицо у сержанта было сердитое и растерянное, он снова проворчал:

— Пошли, оп.

Похоже, иных слов он не знал и не подозревал об иных формах обращения. Ганна снова потащили по коридорам.

В дверном проеме стояла девушка. Она перебирала четки-сонары, склонив голову. На ней был белый халат с капюшоном, которые носили служители Машины — связные, изучившие механо, которым предпочитала пользоваться Машина, чьи мозговые центры были доступны электродам Машины. Проходя мимо, она обратилась к одному из охранников.

— Приказ изменили! — грубо ответил он. — Пойдемте с нами, если хотите. Мы ведем его к Планирующему!

Ганн задержался, пытаясь обернуться и посмотреть на девушку, но охранник подтолкнул его вперед. Голос у девушки был необыкновенно мелодичный, она не говорила, а скорее выпевала слова механо, перебирая свои звуковые четки.

Это была — как сказал генерал Вилер? — сестра Дельта Четыре. Она должна была допрашивать его.

Но вместо этого его вели к самому Планирующему!

За всю свою жизнь Бойс Ганн никогда не видел Планирующего во плоти. Мало кто видел его вообще. В этом не было необходимости, средства информации имели доступ в каждый дом, в любую комнату — а Планирующий был чем-то большим, чем просто человеком, он не снисходил даже до малого общения с обществом, как это делали императоры.

Ганн слегка вздрогнул. Его поведение приобретало черты, характерные для любого осужденного в любой стране и в любую эпоху. Всякая перемена приводила его в страх. Он боялся неизвестности. А Планирующий олицетворял весьма значительную неизвестность.

Снова туннели, снова скоростное падение лифта, снова Ганна втолкнули в тесную комнатку и оставили ждать.

Он был где-то глубоко под землей. Вслушиваясь, он мог различить только смутное урчание воздуха в вентиляционной системе над головой. Стены были неприятного желтовато-серого цвета. Краска потеряла чистый оттенок помещений Планирующего. Сделано ли это специально, подумал Ганн, или, может, эта камера настолько старая, что ее обитатели уделяют минимум времени. В комнате имелся металлический стол и голый металлический стул.

Воротник безопасности крепко сжимал горло.

Ганн сел за стол и склонил на него голову. Синяки снова принялись ныть. В голове крутился вихрь.

Перемешавшиеся образы заполнили его сознание. Генерал Вилер и его зловещие намеки на награду. Пространственники Карлы Снег. Пироподы. Джули Мартин. Голубое небо с невероятным образом исчезнувшим солнцем... золотистые солнечные фузориты в крови полковника Зафара... снова Джули Мартин, потом Карла Снег.