Путь Врат - Пол Фредерик. Страница 18

Дорри, как могла, вымыла старика. При этом она очень щедро пользовалась нашими запасными простынями и полотенцами, хотя стиральной машины на борту нет. Я оставил ее и приготовил себе кофе. Потом закурил, сел и принялся вырабатывать другой план.

Когда Дорри кончила с Коченором, она прибрала, что могла, и занялась не менее важным делом – восстановлением своей косметики. А я к этому времени нашел первоклассный выход.

В качестве первого шага я сделал Коченору пробуждающий укол.

Дорри гладила его и разговаривала с ним, пока он приходил в себя. Она не ворчала и не сердилась. С другой стороны, я немного раздражался. Я не так нежен, как она. Как только Коченор начал соображать, я заставил его встать, чтобы испытать мышцы – гораздо скорее, чем ему хотелось. Испарина на лбу говорила, что ему больно. Но мышцы действуют, и он смог даже ковылять на гипсе.

Даже смог улыбнуться.

– Старые кости, – сказал он. – Я знал, что нужно пройти очередной рекальцифилакс. Вот что бывает, когда пытаешься сэкономить доллар.

Он тяжело сел, морщась, вытянув ногу перед собой. Сморщил нос, принюхиваясь к себе.

– Прошу прощения за грязь в вашем чистом и аккуратном самолете, – добавил он.

– Бывало похуже. Хотите еще помыться? Он удивился.

– Наверно, хорошо бы…

– Давайте побыстрее. Я хочу поговорить с вами обоими.

Он не спорил. Протянул руку, Дорри взяла ее. С ее помощью он проковылял к умывальнику. Собственно большую часть грязи Дорри уже убрала. Но он поплескал воды на лицо, прополоскал рот. И когда повернулся и посмотрел на меня, вполне пришел в себя.

– Ну, Уолтерс, что? Сдаемся и возвращаемся?

– Нет, – ответил я. – Сделаем по-другому.

– Но он не может, Оди! – воскликнула Дорри. – Вы только посмотрите на него. В своем скафандре он снаружи и часа не продержится, тем более не сможет помогать вам на раскопках.

– Я знаю, поэтому мы изменим план. Копать я буду сам. А вы вдвоем уведете самолет.

– О, храбрый герой, – улыбнулся Коченор. – Вы спятили? Кого вы обманываете? Это работа на двоих.

– Я уже делал ее в одиночку, Коченор.

– И каждые полчаса бегали в самолет охлаждаться. Конечно. Это совсем другое дело.

Я колебался.

– Будет трудно, – признал я. – Но возможно. Старатели-одиночки и раньше раскапывали туннели, хотя у них были несколько иные проблемы. Я знаю, для меня эти сорок восемь часов будут трудными, но надо попытаться – альтернативы нет.

– Неверно, – ответил Коченор. Он похлопал Дорри по бедру. – Эта девушка – сплошные мышцы. Она невелика ростом, но здорова. Вся в бабушку. Не спорьте, Уолтерс. Подумайте немного. Я улечу, она поможет вам здесь. Дорри будет в такой же безопасности, как и вы; вдвоем у вас больше шансов. Дорри поможет вам, прежде чем вы потеряете сознание от перегрева. Какие шансы у вас одного? Никаких.

Я не стал отвечать на последнее. Почему-то его слова привели меня в дурное настроение.

– Вы говорите так, словно ей самой нечего сказать.

– Ну что ж, – мягко заметила Дорри, – если подумать, то и вы говорите так же, Оди. Бойс прав. Я ценю вашу галантность и попытку облегчить мое положение, но, честно говоря, думаю, что вы во мне нуждаетесь. Я многому научилась. И если хотите правду, вы выглядите хуже меня.

Я сказал, вложив в голос всю уверенность и презрение:

– Забудьте об этом. Сделаем по-моему. Можете оба помогать мне с час, пока я все устанавливаю. Потом улетите. Никаких споров. Давайте начинать. Ну, в этом заключались две ошибки. Во-первых, мы не уложились в час. Подготовка заняла больше двух часов, и задолго до конца я покрылся липким маслянистым потом. Чувствовал себя очень плохо. Но мне уже было не до своего состояния: время от времени с легким чувством благодарности я замечал, что у меня еще бьется сердце.

Дорри оказалась сильна и работала усердно, как и обещала. Она сделал больше тяжелой работы, чем я, запустила иглу, поставила оборудование на место, а Коченор проверял инструменты и убеждался, что знает, как управлять самолетом. Он наотрез отказался возвращаться в Веретено. Сказал, что не желает рисковать. Он вполне может переждать двадцать четыре часа в нескольких сотнях километров от нас.

Потом я выпил две чашки крепкого кофе, налил в них большую порция своего тайного запаса джина, закурил последнюю сигарету, немного посидел и вызвал базу.

Аманда Литтлни слегка удивилась, когда я сказал ей, что мы улетаем из района базы. Куда улетаем, еще не определили. Но не стала спорить.

Потом мы с Дорри выбрались из шлюза, закрыв его за собой. Коченор сидел привязанный в кресле пилота.

Это была вторая моя ошибка. Несмотря ни на что, мы все-таки сделали так, как предложил Коченор. Я не давал своего согласия. Просто все так произошло.

Дорри постояла немного под пепельным небом, выглядя жалко. Но потом схватила меня за руку, и мы вдвоем сквозь бешеные порывы ветра двинулись к нашему последнему иглу. Дорри помнила мои наставления о том, что нужно держаться подальше от выхлопов. Внутри она легла и не шевелилась.

Я был менее осторожен. Не мог сдержаться. Мне нужно было видеть. Поэтому, как только судя по блеску сопла были отвернуты от нас, я высунул голову, чтобы посмотреть, как Коченор поднимается в полосах пепла.

Неплохой подъем. В подобных условиях плохим я бы назвал полное разрушение самолета и гибель одного или нескольких человек в нем. Коченор этого избежал, но, как только поднялся выше стен русла, ветер подхватил самолет, и его начало сильно бросать. Для Коченора эти несколько сот километров к северу, которые выведут его за пределы обнаружения, будут нелегким полетом.

Я носком коснулся Дорри, и она встала. Провод телефона я просунул ей в клапан шлема: радио исключалось, потому что мог подслушать пограничный патруль, который мы не сможем увидеть.

– Еще не передумали? – спросил я.

Ядовитый вопрос, но она приняла его хорошо. Хихикнула. Я видел это, так как мы почти прижимались лицевыми пластинами шлемов. Но не слышал, что она говорит, пока она не догадалась включить микрофон, и тогда я услышал:

– …романтично, мы только вдвоем.

Ну, для такой болтовни у нас не было времени. Я раздраженно сказал:

– Не будем тратить время. Помните, что я вам сказал. У нас воздуха, воды и энергии на сорок восемь часов, и все. Не рассчитывайте ни на какие добавки. Воды может хватить чуть дольше, чем остального, но чтобы оставаться в живых, нужно и остальное. Постарайтесь работать не очень напряженно. Чем медленнее у вас обмен веществ, тем лучше справятся системы переработки. Если найдем туннель, сможем там поесть немного, если, конечно, туннель нетронут и не нагревался за последние несколько сотен тысяч лет. Иначе даже не думайте о еде. И забудьте о сне: может, когда запустим сверла, сможем прилечь ненадолго, но…

– А кто это тратит время? Вы все это мне уже говорили. – Но голос ее по-прежнему звучал жизнерадостно.

Мы забрались в иглу и принялись за работу. Прежде всего нужно было убрать породу, которая начала накапливаться, как только мы запустили буровую установку. Обычно в таком случае полагается изменять направление движения сверл, чтобы они выбрасывали породу. Но мы не могли тратить время на это: это означало бы на какой-то период прекращать бурение. Пришлось делать это трудным путем, то есть вручную.

Да, было трудно. Прежде всего неудобно работать в скафандрах. Когда приходится в них работать, они ужасны. А когда работа тяжелая, а в иглу, кроме нас двоих, находится еще работающий бур, это почти невозможно.

Тем не менее мы справились.

Коченор не обманул меня насчет Дорри. Она оказалась партнером не хуже любого мужчины. Вопрос в том, достаточно ли этого. Потому с каждой минутой меня все больше беспокоил другой вопрос: достаточно ли хорош я сам.

Бог видит, как плохо я себя чувствовал. Голова раскалывалась, а когда приходилось двигаться резко, я едва не терял сознание. Все удивительно совпадало с прогнозом, который сделали в знахарской. Конечно, мне обещали три недели до отказа печени, но ведь они не знали, что мне предстоит такая тяжелая работа. Очевидно, она сократила срок.