За синим горизонтом событий - Пол Фредерик. Страница 18

— Никто его ни в чем не обвиняет, Джанин, — ответил Пол. — Но мы все недавно испытали приступ лихорадки, и это не может быть случайным совпадением. Когда Вэн ложится спать в это устройство, он всему миру навязывает свои сны. — Пол покачал головой. — Дорогой парнишка, ты хотя бы понимаешь, сколько неприятностей причинил населению целой планеты? С тех пор как ты здесь появился, твои сны делят с тобой миллиарды людей. Миллиарды! Иногда ты спокоен, и сны у тебя мирные. Это не так плохо. А иногда тебе снятся жуткие вещи. Не хочу, чтобы ты винил себя, — поспешно добавил Пол, предупреждая Джанин, — но погибли тысячи и тысячи людей. А финансовый ущерб... Вэн, ты не можешь себе этого представить.

— Я никогда никому не причинял вреда! — оправдываясь, высоким голосом возразил Вэн. Он не понимал, что сделал плохого, но знал, что Пол обвиняет его.

Ларви положила свою руку ему на плечо.

— Хотела бы я, чтобы это было так, Вэн, — задушевно сказала она. — Самое главное, чтобы ты больше этого не делал.

— Нельзя больше спать на кушетке?

— Да, Вэн. — Он взглянул на Джанин, и та пожала плечами.

— Но это еще не все, — продолжил Пол. — Ты должен нам помочь. Расскажи все, что знаешь. Об этой кушетке. О Мертвецах. О радио-быстрее-света, о пище...

— Почему я должен рассказывать? — спросил Вэн. Пол терпеливо объяснил:

— Потому что так ты расплатишься за лихорадку. Ты не понимаешь, насколько это важно для людей. Знания в твоей голове могут спасти людей от голодной смерти. Миллиарды жизней, Вэн.

Задумавшись, Вэн нахмурился. Миллиарды применительно к людям для него являлись бессмыслицей, он еще не привык к пяти.

— Ты меня сердишь, — наконец произнес он.

— Я не хотел, Вэн.

— Важно не то, что ты хотел, а то, что делаешь. Ты сам мне только что сказал, — презрительно проворчал мальчик. — Ну ладно, чего ты хочешь?

— Мы просим, чтобы ты рассказал нам все, что знаешь, — быстро ответил Пол. — О, не все сразу. Но по мере того, как вспомнишь. И мы хотим, чтобы ты провел нас по фабрике и все объяснил... что сможешь, конечно.

— Это место? Но тут ничего нет, кроме комнаты для снов, а туда вы мне не разрешаете идти.

— Для нас тут все ново, Вэн.

— Да тут ничего нет. Вода не течет, библиотеки нет, с Мертвецами разговаривать трудно, здесь ничего не растет! А дома у меня есть все, почти все работает, сами сможете посмотреть.

— Похоже на небеса, Вэн.

— Ну, сами посмотрите. Если видеть сны мне больше нельзя, то и нечего тут оставаться!

Пол в замешательстве посмотрел на остальных.

— Ты приглашаешь нас к себе домой?

— Конечно. Мой корабль отнесет нас туда. Не всех, — поправился он, — только некоторых. Старика можно оставить тут. У него все равно нет женщины, так что и расставаться не придется. Или даже, — хитро добавил он, — мы можем отправиться с Джанин. Тогда на корабле будет больше места. Мы вам привезем машины, книги, сокровища...

— Забудь об этом, Вэн, — мудро сказала Джанин. — Нам никогда не позволят полететь одним.

— Не так быстро, девочка, — перебил ее отец. — Не тебе решать. Парень сделал интересное предложение. Если он может открыть для нас врата небес, зачем нам оставаться на холоде?

Джанин посмотрела на отца, но ничего не смогла прочесть на его лице.

— Ты хочешь сказать, что готов отпустить нас с Вэном одних?

— Вопрос не в этом, — ответил он. — Вопрос в том, как побыстрее закончить этот проклятый Богом полет и забрать свои деньги. Других вопросов нет.

— Что ж, — немного погодя сказала Ларви, — мы можем пока не принимать решения. Небеса и так всю нашу жизнь ждут нас.

— Это правда, — печально кивнул головой Пейтер. — Но, выражаясь конкретнее, некоторым из нас осталось ждать меньше остальных.

Каждый день с Земли поступали новые указания и сообщения. Но, к всеобщей досаде, они относились к событиям далекого прошлого, до появления Вэна, и не имели отношения к нынешним делам и планам. Предлагали провести такие-то химические анализы. Просветить то-то и то-то рентгеновскими лучами. Исследовать, измерить, рассчитать и прочее, и прочее. Сейчас, конечно, сообщение о том, что они прибыли на фабрику, достигло земной Веры, и, наверное, ответ уже в пути. Но его не будет еще несколько недель. У базы на Тритоне компьютер немного мощнее, чем Вера, и Пол с Ларви вторые сутки горячо обсуждали вопрос о передаче туда всей информации и обращений с просьбами о помощи и консультациях. Старый Пейтер с яростью возражал.

— Этим бродягам, цыганам? Зачем отдавать им то, что нам так дорого досталось?

— Никто не сомневается в наших правах, папа, — успокаивала его Ларви. — Это все наше. В контракте все подробно оговорено.

— Нет!

И вот все рассказанное Вэном они ввели для обработки в бортовую Веру, и маломощный медлительный мозг Веры принялся разбираться и искать смысл. Она даже составляла графики и схемы. Смоделировала внешний вид того места, откуда прилетел мальчик. Видимо, получалось не очень похоже, потому что Вэн не проявил никакого интереса к ее изобразительному творчеству.

Коридоры. Машины. Сам хичи. И всякий раз Вэн вносил поправки:

— Нет. У них у всех длинные бороды, и у самцов, и у самок. И даже у совсем молодых. А груди у самок... — Он прижимал руки под грудной клеткой, показывая, как низко они свисают. — И запах у них не тот.

— Голограммы совсем не пахнут, Вэн, — сказал Пол.

— Вот именно! А они пахнут. А в течке, так даже очень сильно.

И Вера гудела, пережевывая новые данные, и вносила поправки.

После многих часов кропотливой работы то, что поначалу казалось Вэну игрой, превратилось в скучное, утомительное занятие. И тогда он начал жульничать:

— Правильно! — устало говорил Вэн. — Именно так выглядит комната Мертвецов.

Правда, Пол с Ларви быстро поняли, что он так отвечает, чтобы избавиться от надоевшего занятия, и стали давать ему передышки. Тогда Джанин отправлялась с ним побродить по коридорам, пристегнув к плечу камеру и микрофон — вдруг Вэн скажет что-нибудь важное или покажет сокровище. Во время прогулок с Джанин Вэн расслаблялся и становился разговорчивым. Знания его были так же поразительны, как и невежество. И то и другое совершенно непредсказуемо.

Но не только Вэн нуждался в изучении. Каждый час Ларви или Пейтер предлагали обсудить новый способ, как заставить Пищевую фабрику отказаться от запрограммированного курса, чтобы они могли выполнить свою основную задачу. Ничего не получалось. С Земли приходили все новые послания и рекомендации. Но они по-прежнему не имели отношения к важным событиям на корабле. Сообщения даже не были интересны.

Джанин оставила в памяти Веры целую пачку писем от своих кумиров, не побеспокоившись их прочесть — долгие уединенные разговоры с Вэном удовлетворяли все ее нужды.

Иногда поступали странные новости. Ларви сообщили, что коллеги объявили ее женщиной года. Старый Пейтер получил официальное письмо из города, где родился. Прочитав его, он разразился гомерическим хохотом.

— Дортмунд просит меня стать бургомистром! Что за вздор!

— Ну, это же прекрасно, — откликнулась Ларви. — Это такая честь.

— Ничего подобного, — свирепо возразил он. — Бургомистр! С теми деньгами, что мы получим, я могу быть избран президентом Федеральной республики или даже... — Он ненадолго смолк, а потом мрачно сказал: — Если, конечно, я еще увижу Федеральную республику. — Затем, глядя поверх голов, он некоторое время беззвучно шевелил губами и наконец вымолвил: — Наверное, пора возвращаться.

— Ах, папа, — начала Джанин и испуганно замолчала: старик бросил на нее взгляд вожака волчьей стаи, каким тот смотрит на зарвавшегося щенка. Между ними неожиданно возникло напряжение, но тут Пол принял огонь на себя. Он откашлялся и сказал:

— У нас, конечно, есть такая возможность. Остается, правда, обсудить вопрос о контракте...

Пейтер покачал головой.

— Я думал об этом. Нам и так уже очень много должны! Только за то, что мы прекратили лихорадку. Если нам заплатят хотя бы один процент от предотвращенного убытка, у нас будут миллионы. Миллиарды! А если они не станут платить... — Он осекся, но быстро справился с собой и уверенно продолжил: — Нет, заплатят. Просто надо послать на Землю обстоятельное письмо. Сообщить, что мы покончили с лихорадкой раз и навсегда, но не можем передвинуть Пищевую фабрику ни на дюйм. Поэтому решили вернуться домой. К тому времени, как придет ответ, мы уже много недель будем в пути.