Храни меня, любовь - Полякова Светлана. Страница 7
ГЛАВА 2
Казалось, этот день никогда не кончится. Тоня так устала, что ей уже не в радость были покупатели, вдруг свалившиеся откуда-то в таком количестве, словно был совсем не октябрь, а начало апреля. И почему-то покупали солнцезащитный крем и масло для загара, как будто им сказали, что лето снова настанет вот-вот, а то, что небо серое, это ничего. Временное явление, как в июне. Тоня, конечно, понимала, что это просто те счастливцы, которые растягивают себе лето, уезжая в солнечные края, где и слыхом не слыхивали об осенних дождях и неминуемом снеге.
Элька скучала рядом, положив голову на все тот же старый «Космополитен». Ее свитера и юбки почему-то никого сегодня не интересовали, а купальники старый азербайджанский хрыч Фарид почему-то не привез. Наверное, ему еще не сообщили, что осень и зима отменяются. Впрочем, куда больше скучала бедная Ритуля в музыкальном отделе — но для нее скучать было привычно. К музыкальным инструментам независимо от времени года народ особенно не тянулся. Ритуля подумала даже, не научиться ли ей с горя играть на арфе, но утешение было в одном. Ритуля уже давно позаботилась о себе, выбив у хозяина твердый оклад, не зависящий от продаж.
Она как-то сразу заподозрила, что продаж не будет. Правда, однажды ей повезло — какая-то группа закупила у нее целую партию инструментов, перед этим подвергнув ужасному истязанию громкими завываниями гитар и барабанной дробью. Ритуля все стерпела и в этот день горько пожалела о своем «окладе».
Обычно они болтали с Тоней, потому что с Элькой болтать было скучно и противно, но сегодня Тоня была занята.
У Тони не иссякал поток покупателей.
Тоня даже похудела от усердия.
И вообще подумала, что скоро начнет заговариваться.
«Нет, — думала она. — Я вообще к концу дня исчезну. Умру от усталости».
Потом выдалась свободная минутка, уже ближе к вечеру, и Тоня решила, что все закончилось.
«Все, — пообещала она себе. — Больше не стану связываться с Шерри. В конце концов, это ее день. Кто знает, вдруг она и выручку сегодняшнюю с меня потребует?»
Эта мысль показалась ей ужасной, потому что вместе с этой чертовой выручкой, плодом ее усилий, набиралась вместе с накопленными деньгами как раз необходимая для покупки роликовых коньков сумма.
Не то чтобы эти дурацкие роликовые коньки были так Тоне нужны, и нужны они были даже не Тоне, а Пашке, но в конце концов, если уж пришлось сегодня работать…
Когда в зале появился этот нелепый тип в старых джинсах, Тоня не обратила на него особого внимания, решив, что он по Риткину душу. Именно так вот, на Тонин взгляд, должны одеваться несчастные музыканты. Может, арфу даже купит, подумала она, отвернулась от него и вновь предалась мечтам о Пашкиных роликах.
Но тип направился прямо к ней, нахально разрушая все ее надежды на покой.
«Ну вот, — уныло подумала она, наблюдая за ним, — скорее всего, спросит сейчас дешевый лосьон после бритья… И мне придется объяснять ему, что самый дешевый стоит сто девяносто рублей… Он вытаращит на меня глаза, пожует сердито губами и начнет возмущаться. Как будто цены я и устанавливаю… И вообще — именно я и окажусь виновата в том, что он пришел сюда. А какого черта надо было ползти на второй этаж, если внизу отдел косметики и там можно купить дешевый „Арко“?»
И джинсы у него были старые, и плащ выглядел жутко. Какой-то нелепый, мешковатый. К джинсам вообще подошла бы больше куртка.
Странный тип.
Меж тем странный тип замер, беспомощно и близоруко щуря глаза, стал рассматривать выставленные за стеклянной витриной изящные флакончики духов, и особенно его заинтересовала пятицветная коробочка с пятью разными флакончиками, подарочный набор за баснословную, на Тонин взгляд, сумму.
— Пожалуйста, — начал он, оглядываясь на Тоню, — будьте так любезны…
Она изобразила на лице учтивость и живой интерес, догадываясь, что получилось у нее это так себе… Говорить ей не хотелось. Она сегодня так наговорилась на косметическую тематику, что к концу дня была похожа на выжатый лимон и стала врагом косметической продукции вообще.
— Да? — сказала она, удивляясь, что ей удалось выдавить из себя даже это.
— Покажите вот тот набор…
Тоня с сомнением и жалостью посмотрела на его унылый прикид и тихо сказала:
— Это подарочный набор. Он стоит пятьсот рублей. Для нее сумма была неподъемной. Но дяденька почему-то испуганно отшатнулся и пробормотал:
— Да, не пойдет…
— Дорого, — согласилась Тоня. — Хотя, с другой стороны, там целых пять флакончиков…
— Вот и я говорю, что ей это покажется дешевкой, — вздохнул странный тип. — Она не оценит…
Он перешел к стойке, где покоились дорогущие духи, и стал рассматривать их, низко наклонив голову и бормоча что-то себе под нос.
Он явно не собирался уходить. Тоня даже на часы посмотрела, но рабочий день заканчивался только через сорок минут и намекать странному покупателю, что здесь не выставка, и вообще отдел закрывается, она права не имела.
Придется терпеть.
Он все равно ничего не купит, а если и купит… На последние деньги. Порадовать молоденькую пигалицу, которой хочет пустить пыль в глаза. Вот какой, мол, я богатый и крутой… Что ж, за все удовольствия надо платить.
Она и сама не могла понять, почему этот мужик ее так раздражает. Если бы появился бритый гоблин, увешанный золотом и унизанный перстнями, с тупой физиономией, это было бы нормально. И лоснящийся чиновник тоже был бы к месту в своем желании выкинуть тысячу-другую государственных баксов на какую-нибудь крашеную куклу. Но не этот интеллигентный с виду дядька, начинающий лысеть, с беззащитным прищуром умных глаз…
Может, Тоне просто стало обидно за него? «Скорее всего, какой-нибудь учитель. Или преподаватель университета, — думала она, и раздражение постепенно уступало место жалости. — Получил денежку и теперь норовит ее выкинуть на мерзавку с крашеной башкой и отсутствием мыслей… А завтра жрать будет не на что…»
Она так прониклась сочувствием к глупцу, что не выдержала:
— Да купите вы эту коробочку! Откуда она узнает, сколько они стоят, эти духи? Они хорошие. «Ив Роше», между прочим. Старая известная фирма. А если она всякими «Кензо» предпочитает душиться, то она попсовая…
Он заинтересованно посмотрел на нее, и она отметила, что глаза у него странные. Красивые. И почему-то покраснела.
— Почему? — спросил он, не отводя взгляда.
— Что почему? — сердито буркнула она, наоборот, стараясь не встречаться с его глазами.
«И чего влезла, — отругала она себя мысленно. — Твои, что ли деньги?»
— Почему попсовая?
Он продолжал смотреть на нее с лукавым интересом, с легкой улыбкой на губах, которая удивительно ему шла.
— Потому что этими духами все душатся, — сказала Тоня, удивляясь собственной дерзости. — Как надо крутость показать, так непременно этими духами и надушатся… А чем «Ив Роше» хуже? Сами убедитесь, какой тонкий аромат…
Она достала коробку и открутила крышечку.
— Вот, — протянула странному покупателю флакон. — Ведь правда же, удивительная смесь? Такая почти неуловимая и окутывающая… А аромат должен именно окутывать… И еще… — Она убрала флакон в коробочку. — Если ваша дама хочет, чтобы ее запах существенно отличался от запаха, скажем, какой-нибудь заведующей оптовым складом, лучше брать духи малоизвестные… Наша Нина Иванна, толстенная и грубая дама, только дорогущими духами и пользуется…
Он слушал ее и улыбался.
— А какими, если не секрет? — спросил он.
— «Нина Риччи», — еще гуще закраснелась Тоня.
— Тогда давайте мне эту самую «Нину Риччи», — кивнул он. — И эту коробочку тоже…
Она вздохнула. Все-таки не пошли впрок ее наставления…
Он заплатил деньги и снова остановился рядом с ней.
— Эта Нина Иванна очень противная? — спросил он доверительно.
— Да нет, — сказала Тоня. — Просто она обычная, как половник… И надменная.
Он рассмеялся.