Илиада Капитана Блада - Попов Михаил Михайлович. Страница 46

Бывший губернатор Ямайки поднял кружку и чокнулся со своими друзьями. Когда они глотали ром, было слышно, что за стеной плачет Ангелина, которая, конечно, подслушала их разговор.

Глава восемнадцатая

Он возвращается

Слух о том, что Питер Блад вернулся к своему старинному ремеслу, почти мгновенно облетел все Большие и Малые Антильские острова, вызывая у кого-то страх, но по большей части восторг. Испанцы сразу поняли, что вольготная жизнь на море для них закончилась. Многие из прежних соратников капитана Блада обрадовались возможности вернуться под сень флага, вызывающего общий ужас. К этому времени настоящее пиратство уже выродилось. Даже самые отчаянные из тех, кого еще не повесили, напоминали о себе лишь отдельными вылазками.

Для того чтобы начать такую крупную операцию, как атака Санта-Каталаны, двух кораблей было явно недостаточно. Поэтому, спустив их на воду и кое-как снарядив, капитан Блад совершил два выхода с целью захвата других судов. Оба рейда были удачны, о них много говорилось, и все сходились на том, что у старого волка хватка не ослабла.

Разумеется, такое начало многих побудило бросить свои рыбные лавки и шорные мастерские, сбежать с торговых судов, чтобы на Ямайке попытать счастья под командой старого Блада.

Через три месяца после ухода в отставку губернатора Блада Карлайлская бухта да и весь Порт-Ройял превратился в настоящую столицу берегового братства. Никогда еще столица острова не видела такой свирепой и живописной толпы. Конечно, это не могло не сказаться на обстановке в городе. Ибо джентльмены удачи в свободное время вели образ жизни, далекий от монашеского. Все трактиры и таверны были переполнены. И чем меньше оставалось у них денег, тем более шумные затевали они кутежи. Поддерживать порядок в порту и в самом городе становилось все труднее. Короче говоря, эта орава очень скоро стала большой обузой для новых властей Ямайки. Кроме того, и в политическом плане это было властям совершенно не выгодно. Очень трудно будет убедить испанское правительство, что губернатор острова ничего не знает о подготовке эскадры у него под носом, в трех кабельтовых от стоянки его флота.

Мистер Фортескью, уже успевший вжиться в роль губернатора, тяготился этим соседством все больше, его раздражало очевидное двоевластие в Порт-Ройяле. Чувство благодарности, которое он испытывал в первое время к сэру Бладу за то, что тот освободил ему свое место, испарилось почти мгновенно. Хорошо известно, что людям свойственно раздражаться при виде тех, кто их облагодетельствовал. Мистер Фортескью видел следы присутствия благодетеля на каждом шагу. Любая выходка кого-нибудь из подчиненных капитана Блада воспринималась им как личное оскорбление. Он велел своим подчиненным вести себя пожестче с пиратской братией. Свое возмущение он изливал в беседах с лордом Лэнгли, который тоже относился к создавшейся ситуации без восторга, но все же с большим пониманием.

— Вы по-прежнему будете утверждать, что он не позволяет себе слишком многого? — спрашивал мистер Фортескью у высокого лондонского гостя после доклада капитана порта, из которого следовало, что люди капитана Блада были прошлой ночью зачинщиками трех драк и виновниками одного пожара.

— Вы знаете мой взгляд на этот вопрос, — отвечал лорд Лэнгли, — но, я думаю, вам следует проявить терпение.

— Терпение? Но до каких пределов оно должно простираться?! Если какой-нибудь бандит приставит мне нож к горлу, я и тогда должен буду делать вид, что ничего не происходит? — брызжа слюной, вопрошал губернатор.

— Я думаю, вы сгущаете краски.

— А я не думаю!

— Через две недели, по моим сведениям, они уйдут, и мы надолго освободимся от этого беспокойного соседства.

— Надеюсь, что и навсегда, — буркнул губернатор.

— Вы, что же, желаете ему поражения в этом походе? — удивился лорд Лэнгли.

— Клянусь стигматами святой Терезы, еще немного — и я начну ему этого желать.

Вошел комендант порта и доложил, что буквально полчаса назад в «Пьяной медузе» произошла драка и капитан Реомюр, этот здоровенный француз с нового корабля сэра Блада, опасно ранил сержанта портовой охраны.

— Что?! — взревел Фортескью. — Немедленно арестуйте этого негодяя.

— Осмелюсь доложить...

— Молчать! Выполняйте то, что вам приказано!

Комендант сказал «есть» и вышел.

Лорд Лэнгли налил себе портвейна и, вздохнув, выпил.

— Я не думаю, что вы поступили правильно, сэр, — сказал он.

— А что прикажете делать на моем месте — позволить сесть себе на голову?

— Можно было бы сообщить капитану Бладу и пожаловаться на этого... Реомюра. Сэр Блад — человек справедливый, насколько я могу судить, и он бы наказал своего офицера, если бы выяснилось, что тот виноват.

— Если бы, если бы... — недовольно пробормотал Фортескью и тоже налил себе портвейна.

Приказ губернатора был выполнен, капитана Реомюра схватили на месте преступления, где он спокойно допивал свой херес, и доставили во дворец, где поместили в камеру. Там он буянил, поносил последними словами губернатора и его холуев.

А еще через два часа в кабинет губернатора вошел капитан Блад.

— Здравствуйте, мистер Фортескью, — широко и добродушно улыбаясь, сказал он.

— Здравствуйте, — буркнул губернатор. — Чем могу служить?

— Произошло недоразумение.

— Что вы имеете в виду?

— Несколько часов назад в «Пьяной медузе» ваши люди арестовали одного из моих офицеров, капитана «Бретани» Реомюра. У меня такое впечатление, что он был арестован несправедливо.

— У меня такого впечатления нет.

Капитан Блад прошелся по своему бывшему кабинету и сел в свое кресло, придвинутое почему-то к окну.

— Вы бездарно здесь все переставили, Фортескью. Изживаете дух прежнего хозяина? Но тогда надо было бы сменить мебель.

— Мне не очень приятен ваш тон, сэр.

— Да мне и самому он не очень приятен. Я не понимаю, почему я до сих пор не взял вас за шиворот и не выкинул отсюда.

— Что-о?!

— Господа, господа, — залепетал лорд Лэнгли.

— Вот что, — капитан Блад решительно встал, — я не собираюсь спорить с вами. Я пришел забрать кое-что и кое-кого и сделаю это.

С этими словами он открыл один из книжных шкафов и достал оттуда несколько книг, среди них и те, что были найдены в доме Лавинии.

— За всеми заботами я не успел изучить последние поступления. И еще вот это. — С этими словами капитан взял со стола подсвечники, изображавшие Артемиду и Актеона.

Лейтенант Уэсли сложил предметы в большой саквояж.

— Это мои личные вещи.

— Это все? — сухо спросил губернатор.

— Вы же знаете, что нет, — улыбнулся гость, — теперь я попросил бы вас освободить капитана Реомюра.

— Вы смеетесь надо мной!?

— Нисколько.

— Если вы думаете, что можете позволить себе... — Фортескью задыхался от ярости.

— Джентльмены!.. — не выдержал лорд Лэнгли.

— Так, мое терпение кончилось. Эй, кто там, лейтенант!

В комнату вбежал дежурный офицер.

— Не позорьтесь, над вами будут смеяться!

— Что вы сказали?

Губернатор хотел было приказать лейтенанту, но не успел, потому что почувствовал у горла холодный клинок.

— Вы что-то хотели сказать? — вежливо спросил капитан Блад.

Уэсли выхватил пистолет и взвел курок.

Губернатор промычал что-то нечленораздельное.

— Эх, господа... — разочарованно протянул лорд Лэнгли.

Дежурный лейтенант наблюдал за происходящим скорее удивленно, чем растерянно.

— Извините, сэр, — обратился к нему капитан, — мы не можем уйти отсюда без мистера Реомюра. Пойдите и приведите его сюда.

Лейтенант замешкался.

— Вам необходим приказ этого джентльмена? — спросил капитан.

Дежурный офицер кивнул. Сэр Блад чуть-чуть кольнул острием шею губернатора, в результате чего из горла мистера Фортескью вырвался тихий стон, который можно было истолковать как приказ на освобождение Реомюра.