Плерома - Попов Михаил Михайлович. Страница 38
Александр Александрович медленно вернулся на свое место, на губах его играла обреченная улыбка. Не успел.
В дверях «гаража» появилась фигура Матвея Ивановича, стало почти темно. Боря бурное дыхание, «тесть» крикнул:
– Где она?!
Сбежала! Куда?! С кем?! Когда Матвей Иванович обнаружил, что дочери его нет дома, и ни на какие вызовы она не откликается, то сразу решил, что она у «жениха». Негодяй ее выманил, завлек, принудил. А может, даже оглушил и выкрал. Ему же только и надо, что «отчитаться» перед Лазаретом.
– Я пришел, чтобы тебя убить, – честно признался Матвей Иванович, крутя в ладонях граненый стакан с бимбером.
– Убить? – весело поинтересовался Александр Александрович.
– Да…
В «гараже» постепенно собирались встрепанные родственники: мама, Марина, рыжий ее муж. Чем больше отец исчезнувшей дочери убеждался, что ошибся в подозрении, тем растеряннее он становился.
– Да ты выпей, выпей, – советовал ему Александр Александрович, Вадима злила эта отцовская вера во всесилие мутного средства.
– Кто-то вмешался, – сказал негромко рыжий зять, стоявший в дверях в роскошном халате. Он как всегда держался как бы чуть в стороне и, более того, немного над ситуацией. Но сейчас все его услышали, потому что мысль его слишком походила на правду.
– Кто вмешался?! – взревел Матвей Иванович. Он никому не понравился своим шумным, разбойничьим визитом. Все смотрели на него как на откровенную неприятность, от которой непонятно как избавляться.
Доктор попытался увести ситуацию в сторону от набухающего скандала.
– Мы уже двадцать минут занимаемся не тем, чем должны заниматься. Вадик, позвони Валере, пусть он провентилирует по своим каналам, для него, насколько я понимаю, закрытых линий не бывает.
– Правильно! – Александр Александрович подтащил к себе черный старинный телефонный аппарат с черным резиновым проводом и снял трубку.
– Работает? – недоверчиво спросил доктор.
– У меня все работает.
Набрав номер и послушав трубку, бывший учитель пожал плечами.
– Не отвечает.
– Дайте мне, – потребовал Матвей Иванович, но и у него, у обманутого отца, не получилось, он растерялся. После него звонил рыжий, звонила Маринка. Ничего. Обменялись краткими мнениями. Вывод: Валера слишком крупная фигура, и сейчас, видимо, в такой фазе своего задания, что не может общаться на частные темы.
– Я пойду, – сказал мрачно Матвей Иванович, неприязненно кивнул всем и удалился.
После короткого молчания Вадим сказал:
– А, в самом деле, куда она могла пропасть?
Мать вздохнула, Маринка и рыжий отвели глаза, отец возился с аппаратом.
– Если до конца дня не выяснится, что это какое-то недоразумение, – сказал самый рассудительный из всех, доктор, – обратись в Лазарет. Тут может иметь место какой-то сбой в плане. Пусть помогают.
– Идемте спать, – сказала Марина. – Может, Люба сама еще позвонит.
Когда все удалились, Вадим обернулся к отцу, тот как раз допивал третий стакан самогона. Обнял сына, даже припал к его груди. Продолжать прерванное откровение он явно не собирался.
– Извини. Мне кажется, что прав рыжий. Пусть Лазарет, наконец, включится.
Папа струсил? Решился, а потом все-таки не решился. Да, что же он такое хотел сообщить? Трезвый, он был готов на лихой, противозаконный жест, самогон вернул его в лоно обычной жизни.
– Я согласился с вами встретиться, Вадим…
– Спасибо.
– Но, право, не представляю, чем бы я мог вам помочь, – Иван Антоноич улыбнулся немного виновато, немного снисходительно.
– Но как же?!
– У вас сложилось совершенно неверное представление о той роли, которую Лазарет играет в вашей жизни. Вы привыкли к ощущению, что находитесь под некой опекой. Должен повторить – я не являюсь представителем некой, или какой бы то ни было организации, ведающей судьбами и тайными помыслами воскрешенных. Более того, ни какой такой организации просто нет. По крайней мере, такой, какую вы себе, судя по всему, воображаете.
У Вадима сделалось очень глупое выражение лица. Глупое и растерянное.
– Но ведь от вас я получил все про Любу, вы мне советовали, инструктировали, я…
– Это верно. Мы помогаем делать первые шаги, потому что воскрешенные подобны новорожденным, им без этого не обойтись. Мы даем советы, исходя из огромного эмпирического опыта работы в этой области, базируясь на длительных исследованиях. Советы, но не указания и, тем более, не приказы. Мы слегка подталкиваем человека в нужном направлении, но не берем на себя обязательство подстилать соломку под каждый его дальнейший шаг. Мы не детский сад для взрослых, и мы не тайная полиция. Мы ни за кем не следим про запас и на всякий случай, и не прочерчиваем графики наиболее приемлемого продолжения ваших жизней. Если вы заметили, я не слишком-то горел желанием встречаться с вами и с удовольствием остался бы в неведении относительно состояния ваших теперешних отношений с девушкой Любой. Чем дальше вы удалялись бы во всех смыслах от Лазарета, тем выше мы бы имели право оценить свою работу. Вадим наклонил голову и понуро ею качнул.
– Значит, вы не скажете, где Люба.
Щекастый доктор всплеснул руками.
– Господи, да вы никак не хотите понять. Мы не знаем, где находится Люба. Не знаем!!! Она живой человек, куда хочет, туда и едет, с кем хочет, с тем…
– С кем? – быстро спросил Вадим и тут же сконфуженно потупился.
– Поймите, мы живем в несколько странном, на первый взгляд, но достаточно свободном мире. Общих правил – минимум. Не пытайтесь производить искусственное, фальшивое время, и все. Прочие преступления могут быть приравнены к капризам. Даже в убийстве нет ничего фатального. Ну еще запрещены эксперименты с природой вещества, но к вам-то, и к Любе вашей, это не имеет прямого отношения. Это запрещение стесняет всего несколько сот человек на планете.
– В том-то и дело, что Люба никакая теперь не моя, – вздохнул Вадим.
Доктор едва заметно зевнул.
– А вот это, батенька, исключительно ваша собственная оплошность, недоработка, головотяпство и несостоятельность.
– Почему?
– Вы, юноша, получили партию от нас в идеальной расстановке. Девица – табула раса…
– Что?
– Ну, такая же, в определенном смысле, как вы. Мы запустили вас сразу после родителей, беседы с ними были сокращены до минимума, чтобы не усугубить смятение в ее душе. Никаких подруг, школьных учителей. Вы явились героем-спасителем от ужаса неопределенности. Как будто она заблудилась в лесу, а вы вывели ее на тропу. Женщины в принципе склонны восторгаться мужчинами, которые что-то знают. Вас экипировали и знаниями и приемами их подачи. Доверие, интерес девушки к вам, были изначально у вас в руках. Что же мы видим – не прошло и двух недель, и она сбегает от вас. И после этого вы будете утверждать, что ни в чем не виноваты?
Даже не пытаясь спорить, Вадим кивал и виновато шмыгал носом.
– Что я вам могу посоветовать – идите, ищите! Что вы молчите?
Вадим помялся.
– Ну что, что?
– А вдруг она что-то почувствовала, вдруг она меня боится?
Щекастый доктор пожевал большими губами, закрыл глаза и потер виски.
– Не пытайтесь меня обмануть, дружище. Вы сейчас не об этом думаете. И боитесь не того, что она вас боится.
– Нет, я…
– Вы сейчас думаете, а может, это и к лучшему? Сбежала так сбежала. Баба с возу… Пусть ищет свое счастье, вдруг и найдет. Ей же лучше. Сделаем доброе дело, оставим девушку в покое. Если бы дело было только в ней, в Любе, все это было бы правильно, но дело-то в вас. Повторяю, вы свободный человек, можете прямо сейчас возвращаться в
Японское море и искать своего «Ослябю». Но, как вы думаете, вы сможете жить с таким грузом в душе?
– Я об этом не думал.
– Не сможете. И рискуете упустить самый удобный момент для того, чтобы все уладить. Допустим, через какое-то длительное время вы захотите все начать заново…
– Я, правда, подумал, что она что-то почувствовала, или кто-то проболтался!