Дарий - Поротников Виктор Петрович. Страница 108

Поскольку флот понес большие потери, а многие из уцелевших кораблей нуждались в починке, Мардоний прекратил поход и вернулся в Азию.

Так, по воле стихийных природных сил, закончилось ничем величайшее начинание персидского царя Дария; в тот год Эллада избегла разорительного нашествия варваров – так записал в своем труде Геродот. Однако, добавляет историк, противостояние эллинов и персов на этом не прекратилось.

Глава двадцать первая

Поход Датиса и Артафрена

Никто не радовался неудаче Мардония так, как Атосса, говорившая Дарию, что боги таким образом наказали царя за его опрометчивое решение, а Мардоний был наказан за свою гордыню и самонадеянность.

Сам Мардоний не только не пал духом, но даже не считал свой поход неудачей. Когда Дарий упрекнул его в потере почти целого флота, Мардоний ответил на это, что его посылали сражаться с людьми, а не укрощать ветры и штормы.

– Те из фракийцев, кто посмел обнажить меч на персов, мною усмирены, – молвил Мардоний. – Все эллинские города фракийского побережья добровольно принесли персам землю и воду. Даже богатый остров Фасос признал себя данником персидского царя.

– Однако я ведь посылал тебя против афинян и эретрийцев, а не против фасосцев, – недовольно напомнил Дарий племяннику. – Привел ли ты хоть одного пленного афинянина?

Но и это не смутило Мардония.

– Если первая стрела не долетела до цели, значит нужно послать другую, только и всего, – сказал он. – Позволь мне повторить поход в Грецию. Клянусь Митрой, я пригоню в Сузы всех афинян и эретрийцев.

В тот раз Дарий ничего не ответил Мардонию. Но в душе царь уже твердо сказал ему «нет», полагая, что полководец, отмеченный такой неудачей, вряд ли будет удачлив и в следующем походе.

И Дарий решил доверить завоевание Афин Артафрену.

На постройку нового флота ушел год.

Когда подготовка к походу была закончена, Дарий отправил в Грецию послов, которые должны были побывать во всех эллинских городах и государствах и всюду требовать землю и воду. Тем самым Дарий хотел вызвать раскол среди греков, часть которых непременно покорится персам без сопротивления, и заодно определить, с кем, кроме Афин и Эретрии, персам придется воевать на греческой земле.

По совету Артафрена Дарий решил не посылать в Грецию огромное войско, но посадить на суда самые отборные отряды и идти от острова Самос напрямик через Эгейское море прямо в Аттику, по пути завоевав остров Наксос и город Эретрию, что на острове Эвбея. Подобный бросок персидского флота через Эгеиду не только сократит время в пути, но и станет для европейских эллинов полной неожиданностью.

В ожидании возвращения послов из Греции персидские военачальники переправляли на остров Самос конные и пешие отряды, отобранные царем из всего персидского войска. Прежде всего это были персидские лучники и копейщики. Затем мидяне, вооруженные мечами, боевыми топорами и большими щитами. Были еще саки, вооруженные луками и секирами, и сагартии – тоже с луками и легкими метательными копьями. Всего тридцать тысяч пехоты и тысяча всадников.

Наконец из Греции в Вавилон возвратились персидские посольства. Но не все. Спартанцы бросили посланцев Дария в колодец, заявив при этом, чтобы они взяли землю и воду там. Афиняне же сбросили Дариевых послов со скалы в пропасть.

Кроме Спарты и Афин, землю и воду персидскому царю отказались дать несколько государств в Пелопоннесе, три государства в Средней Греции и два города на острове Эвбея. Большая часть греческих городов и правителей предпочли не испытывать на себе гнев персидского владыки. У всех на памяти был печальный пример ионийцев.

Весной, незадолго до отплытия флота в Грецию, внезапно умер Артафрен. Дарий был в отчаянии, поскольку жрецы предсказали ему удачный поход, если во главе войска будет стоять именно Артафрен.

– У твоего брата есть сын, которого тоже зовут Артафреном, – сказал Дарию Аспатин. – Доверь войско ему.

– Но Артафрен еще моложе Мардония, – возразил Дарий.

– Разве это имеет значение, если богами предсказан успех Артафрену? – промолвил Аспатин. – В конце концов можно дать ему в помощь опытного военачальника.

И Дарий поставил во главе войска своего племянника Артафрена. К неудовольствию персидских вельмож, помощником Артафрену царь назначил мидийца Датиса, сына Даиферна.

Этим двоим царь Дарий поручил осуществить свою давнюю месть. Был 490 год до нашей эры.

От Самоса, двигаясь западным курсом, персидский флот миновал остров Икарию и неожиданно появился перед островом Наксос.

Наксосцы, помня прежнюю осаду, не стали ждать нападения и все поголовно бежали в горы. Персы сожгли пустой город наксосцев и обратили в рабство лишь тех, кто не успел вовремя скрыться.

Следующим на пути персидского флота оказался остров Делос, священный для всех эллинов, ибо здесь, по преданию, родились Аполлон и Артемида. Поскольку Дарий запретил разорять остров, Датис и Артафрен через глашатаев оповестили делосцев, собравшихся бежать на соседний остров Тенос, что им ничто не угрожает. Датис, желая показать, как персы чтут Аполлона, воскурил на его алтаре благовония на сумму в триста талантов.

Отплыв с Делоса, персы приставали ко всем островам Кикладского архипелага, набирали там войско и брали заложников. Так, плывя от острова к острову, персы добрались до южной оконечности острова Эвбея. Здесь лежал небольшой город Карист, жители которого в прошлом году отказались дать персам землю и воду. Поэтому Датис и Артафрен осадили Карист и не отступили, пока каристийцы не подчинились.

Когда эретрийцы узнали, что персидский флот идет против них, они пришли в большое смятение. Согласия между ними не было. Одни хотели покинуть город и бежать в горы на Эвбее, другие намеревались покориться персам, третьи предлагали призвать на подмогу афинян. В Афины был отправлен гонец, но помощь оттуда прийти не успела: персы высадились под Эретрией раньше.

Опустошив сначала сельскую округу эретрийцев, Датис и Артафрен затем приступили к осаде их города. Эретрийцы не пытались бежать и не собирались сдаваться, так как в конце концов решили выдерживать осаду до конца. Шесть дней шла ожесточенная схватка на стенах, и с обеих сторон пало много воинов. На седьмой день два знатных гражданина, Евфорб и Филагр, замыслив измену, открыли ворота персам. Персы вошли в город, разграбили и сожгли храм Зевса в возмездие за сожженное святилище в Сардах, а всех жителей обратили в рабство.

После подчинения Эретрии Датис и Артафрен простояли там несколько дней и затем отплыли к Аттике. Наиболее удобным местом для действий конницы в Аттике была равнина близ Марафона. Туда-то и привел персов находившийся среди них Гиппий, сын Писистрата, рассчитывавший с персидской помощью вновь стать тираном в Афинах.

Узнав о персидском вторжении, афиняне спешно собрали войско из десяти тысяч тяжеловооруженных воинов и двинулись к Марафону. Во главе их войска стояло десять стратегов. Десятым был Мильтиад, бывший тиран херсонесцев. Во время похода Мардония Мильтиад бежал из Фракии в Афины, откуда был родом.

Перед выступлением из Афин стратеги послали гонца в Спарту, не надеясь одни, без помощи спартанцев, одолеть персов.

Придя на Марафонскую равнину, афиняне расположились на холме в священной роще Геракла. В тот же день, под вечер, к ним присоединилась тысяча гоплитов из беотийского города Платеи.

Персы постоянно вызывали афинян на битву, но афинские военачальники, командовавшие по очереди один день, без спартанцев не решались выходить против более многочисленного врага. Так продолжалось несколько дней. Наконец афиняне прознали от греков-островитян, принужденных персами следовать за ними, что персидские полководцы вознамерились погрузить войско на корабли и идти к Афинам вокруг мыса Суний. Таким образом, персам ничего не стоило захватить Афины, оставшиеся без защиты.

Оценив эту угрозу, Мильтиад стал принуждать стратегов начать битву, не дожидаясь спартанцев, и попытаться разбить варваров у Марафона. Мнение Мильтиада возобладало перевесом всего в один голос. Этот решающий голос подал стратег Фемистокл, который даже уступил Мильтиаду право командования.