Дарий - Поротников Виктор Петрович. Страница 99

Дарий закрылся от удара рукой.

В этот миг к нему на помощь подоспел Гидарн, предводитель «бессмертных». Одним мастерским ударом меча он сразил наповал того, кто в пылу потасовки хотел убить царя топором.

Гидарн принялся осыпать бранью своих подчиненных, не узнавших своего царя и едва не лишивших его жизни.

Дарию помогли встать, принялись отряхивать с него песок.

В своей неброской походной одежде царь ничем не отличался от обступавших его воинов, которые, опустившись на колени, принялись целовать полы его кафтана и просить прощения за свою слепоту, вдруг поразившую их.

– Это происки злого демона Ангро-Манью! – завопил вынырнувший из толпы воинов жрец-предсказатель. – Царь Дарий добрался до самых его владений, поэтому Ангро-Манью мстит ему, насылая бури и поражая безумием самых преданных царских воинов. И царского коня погубил не случай, но злой демон.

– Да, – пробормотал Дарий, устало опираясь на руку Гидарна. – Этот злой демон преследует меня. И нет от него спасения!

Вспомнился Дарию тот давний кошмарный сон, увидев который, он передумал идти походом в Индию. Кто бы мог подумать, что событие, увиденное им во сне, с поразительной точностью повторится наяву! И неудача, которой он хотел избежать на востоке, настигла Дариево войско на западе.

Уходя в скифские степи, Дарий не выделил из ионийских тиранов того, кто стал бы предводителем среди них на те шестьдесят дней, отпущенных для охраны моста на Истре.

По негласному соглашению тираны признали главенство за Гистиеем, поскольку особая милость к нему персидского царя была общеизвестна. Именно Гистией каждодневно в присутствии других предводителей ионийского войска развязывал на ремне по одному узлу.

Эта процедура походила на некий ритуал, так как военачальники ионийцев собирались дли этого вместе, совершив возлияние своим эллинским богам.

Первые несколько дней ионийцы были заняты обустройством стана на гетском берегу Истра, в котором им предстояло пробыть два месяца кряду. Свои корабли ионийцы вытащили на берег, как это делалось всегда во время длительных стоянок.

Днем и ночью возле моста сменялась стража.

Помимо этого Мандрокл на небольшом тридцативесельном судне изо дня в день проплывал около моста от одного до другого берега, осматривая вбитые в дно реки сваи и крепежные канаты, на которых покоился настил из досок.

По прошествии тридцати дней тираны взяли себе за привычку делать ставки, стараясь предугадать, когда же персидское войско возвратится к Истру. Самым азартным игроком оказался тиран херсонеситов, что на Геллеспонте, по имени Мильтиад. Манера его игры была одна и та же: Мильтиад неизменно делал ставку на то, что персы к Истру не вернутся никогда.

Дни проходили за днями. Узлов на ремне оставалось все меньше, а персы не появлялись.

Мильтиад был в постоянном выигрыше, посмеиваясь над теми, кто пока еще верил в могущество и непобедимость персидского царя.

И вот когда на ремне остался последний неразвязанный узел, на противоположном берегу Истра показалась скифская конница.

Ионийские тираны были смущены и обескуражены, увидев перед собой скифских послов.

– Ионийцы! – по-гречески обратился предводитель скифов к военачальникам эллинского войска. – Назначенное вам для ожидания число дней истекло, и вы, оставаясь здесь, поступаете неправильно. Ведь вы оставались здесь лишь страха ради. Теперь же постарайтесь как можно скорее разрушить эту переправу и уходите свободными в свои города, благодаря богов и скифов. А вашего прежнего владыку мы довели до того, что ему больше не придется выступать походом против какого-либо народа.

Ионийцы стали держать совет.

Мильтиад, выступавший первым, предложил послушаться скифов и разрушить мост.

Его поддержали несколько человек, заявлявших, что нужно не только уничтожить мост, но и освободить Ионию от персидского владычества.

Однако большинство ионийцев ожидали, что скажет Гистией.

– Мне удивительно сознавать, что кое-кто из вас обладает короткой памятью, – заговорил милетский тиран, вглядываясь в лица тех, кто призывал к восстанию против персов. – Многие из вас стали тиранами в своих городах милостью Дария. Если же могущество Дария будет сокрушено, то ни мне, ни вам уже не сохранить власти над своими согражданами, поскольку каждый город в Ионии предпочитает господству тирана правление демоса. А потому нам следует молить богов, чтобы сказанное скифами о Дарий оказалось ложью.

К этому мнению Гистиея тотчас же присоединились все участники совещания, кроме упрямца Мильтиада.

После этого Гистией от имени всех ионийцев заявил собравшимся на том берегу скифам так:

– Вы, скифы, пришли с добрым советом и своевременно. Вы указали нам правильный путь, и за это мы готовы ревностно служить вам. Мы разрушим переправу и будем всячески стараться добыть себе свободу. Вам же, по-моему, как раз самое время искать персов, и, когда вы их найдете, отомстите им за нас и за себя.

Скифы, видя, что ионийцы действительно начали разбирать пролет моста, покоящийся на сваях, поверили в правдивость Гистиея. Когда же мост со стороны скифского берега был разобран на полет стрелы, скифы вскочили на коней и ускакали в степную даль.

В том-то и заключалась хитрость Гистиея, чтобы показать видимость того, будто ионийцы выполняют пожелание скифов. Едва скифы удалились, ионийцы тут же прекратили разбирать настил моста – напротив, еще более укрепили его.

Прошло еще девять томительных дней.

За это время многие из ионийских тиранов, окончательно разуверившись в том, что Дарий вернется, спустили на воду корабли и ушли в свои города. Первым это сделал Мильтиад, тиран херсонеситов. Затем его примеру последовали Аристей, тиран города Кимы; Дафнис, тиран Абидоса; Гиппокл из Лампсака, Герофант из Пария, Аристон из Византия, Стратис из Хиоса и Лаодам из Фокеи. Последним поднял паруса на своих триерах самосский тиран Силосонт. Вместе с ним вернулся домой и Мандрокл.

Возле моста оставались лишь милетские и митиленские воины во главе со своим стратегом Коем, сыном Эрксандра.

Персидское войско добралось до Истра лишь на десятый день сверх положенных шестидесяти. Была глубокая ночь. Когда персы обнаружили, что мост разрушен, их обуял страх, что они покинуты ионийцами.

В свите Дария был один египтянин с весьма зычным голосом. Этому человеку Дарий велел стать на берегу Истра и окликнуть Гистиея. Египтянин так и сделал. Находившийся на острове Гистией по первому же зову доставил все имеющиеся корабли для переправы войска и снова навел мост.

Так персы были спасены.

Глава семнадцатая

Сбывшееся пророчество

Глубокий покой, царивший в прохладных залах царского дворца в Вавилоне, навевал на Дария всепоглощающую грусть, которая была сродни горечи разочарований после несбывшихся надежд. Думы о неудачном скифском походе не давали Дарию покоя, заставляя его вновь и вновь пытаться переосмыслить свое грандиозное начинание, отыскать причину – или же ряд причин, обрекших на бесплодные скитания в степях невиданное по численности персидское войско.

Обратный путь Дария к Истру более походил на бегство.

Тяжкий рок стал преследовать персидского царя, едва он выбрался из раскаленных песков к реке Оару. Дарий нашел на Оаре свои укрепления, которые так и не были достроены. Вокруг лежал почти полностью уничтоженный отряд, оставленный здесь Дарием. Несколько чудом уцелевших воинов поведали царю о том, как внезапно на рассвете нагрянули скифы и савроматы, одновременно окружив все восемь крепостей. К полудню все было кончено. Ограбив тела убитых персов, кочевники так же стремительно скрылись в степях, как и появились.

Желая завершить эту войну в большом сражении, Дарий послал к скифскому царю Иданфирсу одного сака с устным посланием, где уличал скифа в трусости и предлагал ему на выбор: либо сразиться с ним, либо признать его силу, принеся в дар землю и воду.