Изгой - Портер Дональд Клэйтон. Страница 20

Но Рене Готье не был трусом. Он стоял, подбоченясь, и смотрел на обидчика, потом сказал:

– Девис, ты живешь так, как нравится тебе. Я живу так, как нравится мне. Поэтому-то я и приехал в Массачусетс. Здесь люди свободны.

– То есть ты хочешь сказать, чтобы я не совал нос в твои дела?

Рене кивнул.

– Что ж, пусть это будут мои дела! – зарычал Девис и ударил коленом в пах Рене.

Удар был совершенно неожиданным, Рене согнулся от боли. Нетти зажала рот рукой, чтобы не закричать. Девис смерил взглядом Рене, который был много меньше его самого, и безжалостно ударил противника в скулу.

С Нетти было довольно. Она повернула и со всех ног побежала вниз с холма.

К счастью, она пробежала совсем немного, когда ей навстречу попались два всадника. Один из них был Том Хиббард, он ехал помогать по строительству, вторым всадником оказалась Луиза Готье – она везла обед мужу.

Всадники еще не остановились, а Нетти уже сбивчиво принялась рассказывать все, что видела. Том после первых нескольких фраз быстро поднял Нетти, посадил ее перед собой на седло и пришпорил коня.

Девиса уже не было. Рене лежал на земле. Все трое бросились к нему.

Рене не потерял сознание, хотя был в состоянии шока. На лице кровоточила страшная рана. Луиза села на землю и положила голову мужа себе на колени. Нетти побежала к ручейку, чтобы намочить платок.

– Вы займитесь Рене, – коротко сказал им Том.– Я скоро вернусь.

Он вскочил в седло и поскакал к дому Девиса, который был неподалеку.

Девис набирал воду из колодца. Вид у него был очень довольный, и он ни капли не огорчился, заметив всадника.

– Вот уж не ожидал, что ты приедешь ко мне в гости, – сказал он.

Том соскочил на землю, подошел к Девису и сразу выложил ему все, что думал:

.– Девис, мы, конечно, живем в дикой стране, но сами мы, колонисты Массачусетса, люди цивилизованные. Есть законы, которые защищают человека от ничем не спровоцированного нападения.

– Не спровоцированного? Назови-ка мне закон, по которому человек не должен защищаться, когда его оскорбляют.

Том понял, что Рене не так-то легко будет доказать, что Девис первым напал на него. Единственной свидетельницей была Нетти, но ее показания могут счесть ненадежными.

Но нельзя же так просто все спустить Девису.

– Мы оба прекрасно знаем, что произошло у дома Готье, – сказал Том.– И тебе это с рук не сойдет.

– Кто ты такой, чтобы угрожать мне? – грозно спросил Девис.

Том схватил его за грудки.

– Слушай внимательно, – продолжал он. – Не трогай Рене Готье. Никогда. Однажды я уже задал тебе по первое число, но это ничто по сравнению тем, что тебя ждет, если ты еще хоть раз посмеешь тронуть его или кого-нибудь из его семьи. Запомни! – Том сильно оттолкнул Девиса.

Тот попятился назад и неожиданно сел на землю. Том даже не взглянул в его сторону. Он вскочил в седло и ускакал назад к дому Готье. Если бы он обернулся, то увидел бы в глазах Джека Девиса смертельную ненависть.

Рене был еще очень слаб, но уже мог есть. Ему совсем не хотелось, чтобы все вокруг него суетились, поэтому он попросил жену и Нетти сменить тему разговора.

Женщины уже пришли в себя. Никаких серьезных повреждений у Рене не было, и они стали обсуждать свою швейную мастерскую.

– Больше Девис тебя не потревожит, – сказал подъехавший Том. Но он еще не понял, в какое опасное положение поставил сам себя.

Дебора Дженкинс встретила тетушку у входа в дом священника и взяла у нее из рук тыквенный пирог.

– Тетушка Ида, зачем каждый раз, когда вы приходите на обед, вы приносите с собой еду? – сказала она.

Ида фыркнула:

– Мне бы не хотелось, чтобы Авдий совсем исхудал, пока ты научишься готовить.

Тут к ним вышел сам священник. Он поцеловал тетушку Иду.

– Похоже, все прихожане думают примерно так же, поэтому у нас дом просто ломится от еды. А я стараюсь никому не рассказывать, что Дебора одна из лучших хозяек в колонии.

Они прошли в гостиную, и Авдий налил всем клюквенного сока. Тут же разговор перешел на Уолтера.

– Мне так его не хватает, – призналась Ида, – но теперь я за него совершенно спокойна. Просто удивительно, что, живя с этими дикарями, он так изменился.

– Частично это благодаря образу жизни сенеков, – ответила Дебора. – Они относятся к его физическим недостаткам, как к чему-то вполне естественному, а он, поэтому учится воспринимать себя как нормального человека. Да еще Балинта, без ее помощи было бы намного труднее. Они понимают друг друга с полувзгляда.

– Если бы я не был священником, – заметил Авдий, – то такое чудесное превращение убедило бы меня в существовании Бога. То же самое я чувствовал, когда Ренно согласился ехать в Лондон. Конечно, он проявил беспримерное личное мужество, но в первую очередь он следовал промыслу Божьему.

– Значит, ты думаешь, он не зря поехал? – спросила Дебора.

Ее муж ласково улыбнулся:

– Я стараюсь не загадывать наперед. Судя по всему, Ренно необходимо было поехать, но предсказать, что из этого выйдет, я не могу.

Ида взволнованно посмотрела на священника:

– И насчет Уолтера вы не знаете – захочет он вернуться домой или навсегда останется жить с индейцами? Но тогда он и сам превратится в индейца!

– Думаю, что нет, – ответил священник. – Попробуйте по-другому взглянуть на все, тетушка Ида. Уолтер становится самостоятельным человеком. Из него вскоре получится настоящий мужчина, он сможет жить полноценно и счастливо. И если при этом он решит прожить эту жизнь с индейцами, значит, с ними ему намного лучше, чем в нашем обществе, где его считали калекой.

Ида вздохнула:

– Я сама себе постоянно это твержу – и все равно страшно волнуюсь.

– Естественно, – утешил ее Авдий. – Ни одному из нас не удается с легкостью положиться во всем на Всевышнего. Я посвятил всю свою жизнь служению ему и все равно иногда с трудом делаю то, чему сам же учу людей.

Дебора решила, что пора сменить тему разговора.

– Помогите мне накрыть на стол, – сказала она и прошла в небольшую столовую, скромно обставленную – стол, стулья, два дубовых буфета, сделанных прихожанами. На полу лежал половик, который связала крючком и подарила им на свадьбу одна из колонисток. У стола уже стояли три стула, Авдий принес еще один.