Дерзкий поцелуй - Портер Маргарет Эванс. Страница 4

Полли, открыв рот, поспешила прочь из гостиной.

– Ты – Джон Кэшин, который называет себя графом Баллакрейном? – спросил первый человек, сверившись с документом.

– Я.

– Мы арестуем тебя за невозвращенный долг Фредерику Онслоу, торговцу шелком из города Вестминстера. Пойдешь ли ты с нами добровольно?

– Мой отец не нарушал закона, – заявила Лавиния.

– Вот как? Что ж, скоро в Королевском суде ему будет предъявлено обвинение в банкротстве.

– Помолчи, милочка, – сказал мужчина с дубинкой. – Мы – бейлифы и должны выполнять свой долг.

– Ты не должен говорить с леди подобным образом, – запротестовал граф.

– У нее столько же титулов, сколько у Неда или у меня, – отрезал бейлиф. – Не знаю, откуда ты родом, но здесь, в Лондоне, мы не любим тех, кто выдает себя за дворян. Пошли.

– Отец, ты не должен идти с ними! – с жаром воскликнула Лавиния. – Мистер Онслоу просто пытается тебя запугать, чтобы ты заплатил ему.

Чиновник по имени Нед иронически фыркнул:

– Если он зашел так далеко, значит, он вернет свои деньги – или отомстит. Кэшин, за тебя назначат залог, а если ты его не уплатишь, то тебя посадят в тюрьму и будут судить.

– Пошли за тем поверенным, – умоляла она. – Вот его визитка. – Она схватила визитку со стола, которую оставил мистер Уэбб.

– Ты должна пойти к нему сама и объяснить, что случилось, – ответил граф. – У него мозги хорошо работают, и полагаю, он уладит это дело так быстро, что я успею вернуться к обеду.

– Ну, Кэшин, до чего ты хладнокровный парень! – восхитился Нед. – Бывал уже в таких переделках раньше, да?

Отец Лавинии не удостоил этот вопрос ответом. Он спокойно передал ей кошку и последовал за чиновниками из комнаты. Она направилась за ними по коридору, провожая до двери, и с грустью наблюдала за тем, как отца усадили в наемный экипаж и увезли.

Он скоро вернется, утешала она себя. А уж она позаботится, чтобы его ждал горячий обед.

Лавиния прошла полпути вниз по черной лестнице, когда услышала всхлипывание Полли:

– На самом деле я никогда не верила в то, что он граф, нет, только не я! Я слышала, что аристократы всегда пристают к служанкам, но он никогда не обращал на меня внимания и говорил только «Добрый день, Полли» или «Можешь убрать бутылку». А дочь...

– Тише, – зашипел повар. – Она идет.

Лавиния расправила плечи и вошла на кухню, храбро встретив любопытные взгляды слуг.

– Я должна ненадолго уйти из дома и не знаю, когда вернусь. Сегодня вечером мы будем обедать позже обычного.

– Да, миледи, – ответил повар с сарказмом. – Но мы тут подумали, Полли и я, что должны предупредить вас о нашем уходе. Тут все пошло кувырком из-за прихода этих бейлифов.

– Произошла досадная ошибка, – сказала Лавиния, скрывая свой страх.

Остановившись на лестнице, она изучила визитку поверенного. Его звали Дэниел, и его контора находилась на Стенхоп-стрит. Опытный юрист, именно он должен защищать интересы ее отца.

Уходя, она заглянула в гостиную и с грустью посмотрела на облако кремовых кружев и шелка, вздымающееся из коробки, – все эти ткани были куплены у мистера Онслоу. Роскошное платье больше не представало перед ее внутренним взором; оно вызывало в ней лишь негодование и стыд. Если бы не ее охота за состоянием, теперь она не была бы такой одинокой и беззащитной в этом огромном, опасном городе.

Глава 2

Печальный звон колокола и игры ее неугомонной спутницы отвлекли внимание Лавинии. Она подняла глаза от книги и увидела, что пестрая мэнкская кошка бьет лапой по золотой кисточке занавески.

Она бросилась к окну и взяла преступницу на руки.

– Моя дорогая кошечка, – укоризненно произнесла она. – Нельзя. Если миссис Брюс нас прогонит, нам некуда будет идти.

У ее отца не было средств, чтобы внести залог, и его перевели из Вестминстер-Холла в тюрьму Королевского суда в Саутуорке. Он останется там, пока его дело не будет заслушано в суде или пока он не найдет способ заплатить мстительному кредитору. К счастью для Лавинии, их соседка была не такой грубой и жестокой, как бейлифы и судейские чиновники. И она с радостью приняла предложение миссис Брюс стать на время ее компаньонкой.

Дэниел Уэбб также был очень добр к ней, он доставлял ей инструкции от ее отца. Она никогда, настаивал он, никогда не должна посещать тюрьму! Она не должна никому говорить о том, что графа посадили за долги. В крайнем случае, она должна сказать, что неотложные дела заставили его уехать из города – что было абсолютно верно. Она должна вести себя так, как будто не произошло ничего необычного.

У дверей остановился портшез, и из него вышел высокий мужчина. Лавиния резко вдохнула и сморщилась, когда корсет прищемил ее кожу. Это был тот самый джентльмен, который ее поцеловал.

Воспоминания о нем были еще свежи в ее памяти. Хуже того, она не могла забыть веселого, модно одетого незнакомца и его лукавую улыбку. Сегодня его одежда была не менее элегантной, чем в день их первой встречи. Белый платок, завязанный замысловатым узлом, закрывал его шею. Под темно-красным пальто виднелись бриджи и полосатый жилет. Золотые пуговицы и пряжки на туфлях блестели на солнце.

Он уверенно направился к входной двери, и она задумалась о своем затруднительном положении – и отсутствии опыта в общении с людьми, подобными ему.

Недавние события обострили ее интуицию. Теперь она знала – опасность близка. Следует ли ей оставаться на месте или лучше бежать? Но у нее не осталось времени на бегство, и потому она засунула книгу под подушку кресла и пригладила локоны.

– Лорд Гаррик Армитидж, – доложил лакей.

Нежданный гость посмотрел на Лавинию тем же зачарованным, любопытным взглядом, каким ее кошка смотрела на кисточку на занавеске.

– Мы встретились снова, моя красавица.

Она не забыла тембр его голоса, шутливую медлительность речи, бархатистые карие глаза, хищную улыбку. У него были высокие скулы и раздвоенный подбородок. Белокурые волосы не были напудрены и заплетены в косичку, они свободно скользили по широким плечам.

– Не бойтесь, – улыбнулся он. – Я не буду здороваться с вами на итальянский манер. Если только, – добавил он лукаво, – вы сами этого не захотите. Три последних года я провел в вашей стране.

Лавиния поспешила внести ясность:

– Я не из Италии. И не из Англии. Я живу – жила – на острове Мэн.

– Как неожиданно! – Он снял шляпу с высокой тульей и бросил ее в кресло, туда, где она спрятала книгу. – Что вы делаете в доме Дженни?

– Моему отцу пришлось уехать из города, – объяснила она, надеясь, что он удовлетворится таким ответом. – Я буду жить у миссис Брюс до его возвращения.

Иронический изгиб губ лорда Гаррика стал еще ироничнее.

– Невероятно, – прошептал он, – что она оказала гостеприимство такой молодой леди – и такой красивой!

Лавиния опустила ресницы, взволнованная его комплиментом.

– Принимает ли сегодня гостей великодушная Дженни?

– Она пошла к модистке, чтобы забрать новую шляпку.

– Я забыл написать ей из Ньюмаркета. – Он тяжело вздохнул. – Теперь уж ничего не поделаешь. – Он сел на диван.

Мимо него, задрав нос, неторопливо прошествовала кошка.

– Знает ли это ужасное животное о моем прегрешении, совершенном на прошлой неделе? – спросил он.

Не обращая внимания на очередную шутку, Лавиния ответила совсем другое:

– Она родилась без хвоста. Мэнкская порода происходит от кошек, которые пережили Великий потоп. Они были последними, кто попал на борт ковчега, и Ной в нетерпении так быстро захлопнул дверь, что отрубил им хвосты. Я никогда не верила этой легенде, но во время нашего путешествия Ксанта показала себя таким отличным моряком, что теперь я думаю: это могло быть правдой.

Лорд Гаррик пристально рассматривал кошку – она изящно устроилась на коврике у очага и принялась вылизывать лапу.

– Бедная маленькая Ксанта, наверное, тебе приходится сносить множество насмешек от всех лондонских длиннохвостых кошек. Кстати, я отплыл из Неаполя на корабле, шедшем под флагом Мэна, – повернулся он к Лавинии.