Таинственная незнакомка - Портер Маргарет Эванс. Страница 58

– Мистер Уингейт задал мне вопрос, касающийся вас и его хозяина, но я не знала, как ответить. Не мое дело спрашивать, мэм, но мы оба думали о том, не собираетесь ли вы с сэром Дэриусом пожениться.

– Существует целый ряд причин, по которым я не могу выйти замуж за сэра Дэриуса, – сказала Ориана, изо всех сил стараясь скрыть свое волнение, и добавила: – Кроме того я не ожидаю предложения от сэра Дэриуса Корлетта.

Ориана вернулась к своему шитью.

– Мистер Уингейт не сказал мне о своих намерениях, – поведала Сьюк, – но он провел полчаса с моим отцом.

– Очень порядочно с его стороны попросить у твоего отца разрешения ухаживать за тобой, – заметила Ориана. – Быть может, это несколько преждевременно, но я желаю вам обоим счастья в браке.

– Благодарю вас, мэм. Я откладывала деньги на приданое, как велела мне моя мать, но я и не воображала, что найдется человек, который сделает мне предложение. Низко наклонив голову, молодая женщина перерезала ножницами нитку.

– Но почему же, Сьюк?

Не успела Ориана произнести вопрос, как ответ пришел к ней сам собой. Репутация горничной зависит от репутации хозяйки. Сьюк Барри, таким образом, разделяла ее, Орианы, дурную славу, и это, разумеется, вредило девушке в глазах возможных претендентов на ее руку и сердце.

– Я была слишком занята работой, чтобы думать об ухажерах. Как и вы, мэм.

Дипломатичный ответ имел намерением поберечь чувства Орианы, но ничуть не уменьшил угрызений совести.

Громкий выстрел графа взорвал тишину вересковой пустоши, из обоих стволов ружья показался дымок.

Убитая куропатка упала на землю.

По команде хозяина сеттер ринулся вперед.

Другие птицы, затаившиеся в укрытиях, взвились над зарослями вереска.

Дэр выстрелил, убил одну из них, а его светлость, успевший взять из рук слуги свое второе ружье, подстрелил другую.

– Хороший выстрел, – поздравил Дэра Раштон. – Теперь наш с вами счет сравнялся.

– По четыре штуки на каждого, милорд, – доложил слуга, поправляя на плече лямку ягдташа.

Дэр не был в достаточной мере честолюбив, чтобы особенно волноваться по поводу количества убитых птиц, но все же ему было бы неприятно, если бы граф его превзошел.

Они передали ружья слугам и двинулись в обратный путь к Раштон-Холлу. Уставшие собаки плелись за ними, высунув языки.

Здесь, в родных местах, Раштон выглядел менее строгой личностью, чем в Лондоне. Девятнадцать лет назад овдовев после смерти молодой жены от родов, он был заботливым отцом, в одиночку вырастившим дочь, и радовался сердечным отношениям с ней. Обладая обостренным чувством ответственности, он выглядел старше своих лет, – ему еще не исполнилось и сорока, – но проявлял доброе отношение к друзьям и соседям и по-настоящему увлекался охотой. Гостеприимство его было безупречным.

Их приятельские отношения, возникшие во время утренних выходов на охоту, несколько смягчали ревность Дэра, но тем не менее он был доволен, что уже завтра увезет Ориану из Раштон-Холла. Однако беспокойство вновь охватило Дэра, когда граф спросил его, долго ли еще он намерен оставаться в Англии.

– Из Ливерпуля регулярно отплывают суда на ваш остров, и расстояние не так уж велико.

Дэр знал, что дорога займет всего чуть более суток, однако вовсе не хотел уезжать.

– Мне нет особой нужды спешить с отъездом, – ответил он. – К тому же я еще не закончил свои дела в Лондоне.

– Вот как? – заметил Раштон. – А я полагал, что вы сделали дело, ради которого приехали. Вы завоевали Ориану.

Лояльность по отношению к Ориане требовала, чтобы Дэр промолчал, и он не мог защитить себя от обвинения. Он лишь сказал, гневно сверкнув глазами на аристократа:

– У вас дурное мнение обо мне. И о ней.

– Я питаю к Ориане высшее уважение, однако знаю, что ее порывы вовлекли ее в беду. Говорила ли она вам когда-нибудь о человеке по имени Томас?

Дэр молча кивнул.

– Его бесчестность принесла ей огромное несчастье. Возможно, вы не в состоянии понять, как она страдала и почему потом держалась как можно дальше от мужчин. Она нашла утешение в музыке и в своих профессиональных обязанностях. Когда она обратилась комне за советом, я предложил ей избегать ненужных знакомств и поддерживать родственные отношения с Боклерками. Ее усилия преодолеть происшедший скандал увенчались бы успехом, если бы Мэтью не разрушил их.

– Вы согласились на брак вашей дочери с Пауэллом, так как считали, что это отвлечет его от Орианы?

– Разумеется, нет. Их взаимная привязанность возникла до того, как Мэтью познакомился с Орианой. У него есть недостатки – он легкомыслен и чересчур экстравагантен, но я убежден в его преданности Лайзе и ее преданности ему. Как моя единственная наследница она может выходить замуж независимо от материальных интересов. Я переведу дом в Лондоне на ее имя, как только она выйдет замуж. Она провела сезон в городе, заняла достойное место в высшем обществе и заказала подвенечное платье. Когда возник смешной и нелепый домашний спор о сервизе из веджвудского фарфора, Мэтью напился и кинулся за утешением к Ориане.

– В театре. Да, я об этом знаю. И тогда она уехала из Лондона.

– Даже из Англии. К моему величайшему сожалению, случай привел ее на остров Мэн.

Потеря для одного мужчины стала приобретением для другого.

– Я и не предполагал, что вы находитесь в положении собаки на сене.

– Я охраняю то, что принадлежит мне.

– В каком это смысле Ориана принадлежит вам?

– Говорите тише, нас могут услышать слуги.

Дэр оглянулся через плечо и увидел, что не спеша следующие за ними слуги попеременно передают один другому фляжку с бренди. Понизив голос, он спросил:

– Что вы, черт побери, имеете в виду, когда утверждаете, будто она ваша? Если это так, то она забыла об этом упомянуть.

– Обстоятельства удержали меня от публичного объявления об этом, – холодно изрек граф. – Ориане понадобилось слишком много времени, чтобы оправиться после истории с Теверсалом. И я не мог создавать скандал вокруг оперной певицы, затевая торжества по случаю замужества моей дочери.

Они проходили как раз мимо той рощицы, где Дэр с Орианой наслаждались друг другом, воспоминания об этом укрепили уверенность Дэра в том, что Ориана больше принадлежит ему, чем Раштону. «Разделенная страсть, – сказал он себе, – победила годы платонической дружбы». К тому же Ориана обменялась обетом любви с ним, а не с графом.

– Как только Лайза и Мэтью поженятся, я получу свободу ухаживать за Орианой.

– Вы хотите, чтобы она стала вашей любовницей? – мрачно спросил Дэр. – Или вашей графиней?

– Всю последнюю неделю она занимала спальню моей покойной жены, – заявил граф с торжествующей улыбкой. – Я бы ни в коем случае не предложил ей этого, если бы не был уверен, что стану ее мужем. И я им стану.

При этих словах Дэр почувствовал себя примерно так, как если бы Раштон направил на него дуло своего охотничьего ружья.

– Она не захочет выйти за вас. Выбирая между браком и музыкой, она предпочтет последнее.

– Ее музыка перестанет быть предметом публичных выступлений и превратится в домашнее удовольствие. Да, она порвет со своей артистической карьерой, но получит солидное возмещение в виде титула, богатства и загородного поместья. Благодаря мне она обретет респектабельность, о которой мечтает более всего. Я гарантирую, что она покинет свой дом на Сохо-сквер, этот монумент ее недостойного наследства. С вами она вынуждена терпеть позор тайной связи, которая, похоже, окажется недолгой. Ее выбор, Корлетт, элементарно прост.

Если бы Дэр стал отрицать свою связь с Орианой, он солгал бы. Но молчание его только подтвердит подозрения графа.

– Ваши умозаключения унижают Ориану, и они малодостоверны. Она вовсе не беспомощное брошенное создание, которое нуждается в руководстве, милорд. Эта женщина, наделенная уникальным талантом, дорожит своей независимостью. Я предчувствую, что она вам откажет, но с деликатностью, которая позволит сохранить добрую дружбу.