Час новгородской славы - Посняков Андрей. Страница 3
Олег Иваныч положил руку на эфес шпаги:
– Похоже, гости к нам. Ну, посмотрим, кто такие… Запомни, Гриша, мы с тобой – добрые католики-поляки. Молитвы латинские знаешь?
– Ну, ты спросил, Иваныч! Молитвы!.. Могу ученый диспут вести!
– Тогда готовься. Может, она и к лучшему, эта встреча.
– А если разбойники?
– А что с нас взять-то?
Всадники приближались. Уже стали хорошо различимы блестящие на солнце панцири, копья… чалмы! Да, на головах у всадников чалмы! Значит, не кастильцы. Местные, с Гранадского эмирата? Или охранный отряд с «Тимбана»…
Подъехав ближе, всадники выхватили сабли и понеслись на путников.
Однако! Ну дела! И как зовут, не спросили!
– Салам, славные воины Аллаха! – вложив в ножны шпагу, крикнул Олег Иваныч, вспомнив все слова, которые знал по-арабски. – Как поживает блистательный эмир Гранады?
Всадники остановились. Удивленно посмотрели на оборванцев – таких бы изрубить в куски за милую душу! Но… Откуда оборванцы знают арабский? На мусульман не весьма похожи…
– Мы не из Гранады! – ответил один из всадников, молодой парень с плоским, как блин, лицом.
Ах, не из Гранады? Тогда, ребята, ясно, кто вы.
– Салам воинам блистательного Джафара аль-Мулука, да продлит его годы Аллах, милосердный и милостивый! Где же сам Джафар?
Воины вложили сабли в ножны. Плосколицый спрыгнул с коня. На всякий случай поклонился.
– А кто вы, почтеннейшие?
– Мы попали в шторм… Осман-бей послал на помощь блистательному Джафару двадцать галер.
– Ва, Аллах! Двадцать галер. Теперь мы покажем этим проклятым гяурам!
– Они стоят в Малаге. А мы, говорю, попали в шторм, и вот…
– Будьте же гостями славного Джафара аль-Мулука, о… не знаем ваших имен.
– Меня называют Ялныз Эфе!
Имя возымело эффект. Тут же спешились остальные, низко поклонились.
– Я вспомнил тебя, славный Ялныз Эфе, вспомнил! – воскликнул плосколицый. – Ты плавал на «Йылдырыме», еще когда был жив покойный Селим-бей.
– Да, Селим-бей был моим другом.
Путь обратно в селение Олег Иваныч и Гриша проделали на лошадях, хозяева которых почтительно бежали рядом. Пока все неплохо. Пока…
Вот только приближающаяся встреча с Джафаром… Может, забрать у этих пиратов коней? Их, пиратов, всего-то пятеро. Или не стоит рисковать? В конце концов, кто такой этот Джафар? Всего лишь влиятельный слуга правителя Туниса Османа. Эх, знать бы получше арабский. Не на уровне общих фраз, а поглубже. Такую б интригу завернули против Джафара – поплыли б на «Тимбане» в Кадис. Да что там в Кадис – до самого Лиссабона!
Джафар… Давний недруг и завистник Олега Иваныча, убийца многих его друзей – еще там, в Магрибе, при дворе властителя Туниса, где некоторое время пришлось провести и Олегу Иванычу. Прозвище Ялныз Эфе, «одинокий храбрец», Олег Иваныч получил в Стамбуле, когда побил палкой негра Эфруза, лучшего палочного бойца и вместе с тем любовника Ыскиляра-каны, главного евнуха турецкого султана Мехмеда Фатиха. А когда Олег Иваныч еще и занялся любовью с султанской наложницей прямо в серале!.. О, слухи со скоростью летящей стрелы распространились по всем мусульманским странам, от Османской империи до Магриба.
Джафар, правда, тоже интриган не из последних…
Он встретил гостей достаточно радушно, даже медоточиво. Расспрашивал о здоровье, цокал языком, узнав, в какой страшный шторм попал намедни мифический флот Осман-бея. Улыбался, теребил усики. Но в глазах – змеиный холод. Не нужен Джафару никакой Ялныз Эфе, не зря он посылал к нему убийц еще в Тунисе. Но Ялныз Эфе был сейчас вроде как представитель эмира Туниса, второй флот которого стоял сейчас у братьев-мусульман в Малаге. Эх, не нужен бы этот флот. Вернее, конечно, нужен… Только без Ялныза Эфе!
– А кто там капитанами на галерах? – словно невзначай интересовался Джафар, угощая гостей шербетом.
Олег Иваныч перечислил всех, кого знал.
Джафар удовлетворенно кивнул. Большая половина из них давно уже подчинялась только ему, а вовсе не тунисскому бею. Так-так…
– Что ж, отдыхайте с дороги. Не буду вам мешать. А вечером устроим пир! Заодно казним гяуров, что заперты в их же молельном доме.
Джафар вышел во двор. Пока шел ремонт на «Тимбане», он занимал дом старосты деревни, алькальда. Подозвал плосколицего Керима.
– Возьми еще людей и не спускай с них глаз. И помни, если с Ялныз Эфе что-то случится… что ж, на все воля Аллаха. Да, ты не забыл, что я собираюсь назначить тебя капитаном?
Керим бросился целовать руки Джафара.
– Эй, Гриша, не спи!
– Да я и не…
– Выйди-ка во двор, осмотрись.
Вышел. Вернулся. Двор тщательно охраняется. Плосколицый парень и еще трое. На улицу не выпустили. Вполне вежливо, но непреклонно.
Понятно. Что ж, будем думать.
Впрочем, думать ему не дали. Тот самый плосколицый Керим.
– Как чувствует себя славный Осман-бей?
– Слава Аллаху, неплохо. – Олег Иваныч лихорадочно припоминал кого-нибудь из царедворцев Османа. Ага, одного вспомнил. – Недавно беседовали с беем в присутствии уважаемого Кятиба ибн-Гараби.
Керим вздрогнул:
– Не вспоминал ли уважаемый Кятиб обо мне, недостойном?
– Вспоминал, а как же! Надо, говорит, наградить молодого Керима за верную службу.
Сморозил, Олег Иваныч, сморозил! Хотел сделать парню приятное и посмотреть на реакцию. И неожиданно попал в точку! Неожиданно ли? Немного поварившись в тунисских интригах, так и действовал, в верном направлении. Хотя и не знал, что молодой Керим – с недавних пор правая рука Джафара – давно уже перевербован хитрым эмиром Осман-беем и ежедневно писал отчеты ушлому секретарю эмира Кятибу ибн-Гараби, которого Джафар имел неосторожность когда-то оскорбить.
– Джафар хочет убить тебя! – осмотревшись по сторонам, предупредил Керим. – Он давно неверен Осман-бею и хочет сам стать эмиром! А еще этот ифрит Джафар…
Керим высыпал целый сонм прегрешений Джафара. Начиная от любви к мальчикам и заканчивая связями с черными колдунами зинджей.
Олег Иваныч, конечно, не понимал большую часть речи Керима, но и того, что понял, хватало, чтобы красочно доложить Осман-бею и свалить Джафара. На что, по-видимому, и надеялся плосколицый.
– Ты будешь щедро награжден, о, верный Керим! – торжественно произнес Олег Иваныч.
Он угостил разомлевшего Керима шербетом и, в который раз досадуя, что не знает толком арабского, попытался, как мог, узнать о судьбе жителей деревни и о техническом состоянии пиратских судов. Простившись, обнял плосколицего и еще раз повторил о щедрой награде. Хуже не будет!
Сияющий, словно голый зад при луне, Керим с поклонами покинул дом.
Эх, Джафар, Джафар. Хитрый ты, хитрый, а какую змею проглядел! Так чаще всего и бывает. Тот, кто считает себя самым хитрым, ни во что не ставит хитрость других. И проигрывает.
Выйдя на двор, Керим еле смог скрыть торжествующую улыбку. Он сделал когда-то верный выбор, предпочтя Джафару старого, но опытного Осман-бея. И не прогадал. Еще недавно Джафар был силен, как никогда. Кто в Магрибе не завидовал славе удачливого пирата Джафара аль-Мулука?! Но вот удача прошла. Было двадцать галер – осталось три! Из которых, по милости Аллаха, удастся починить хотя бы одну. «Тимбан», похоже, зря ремонтировали – уж больно велики пробоины. Да и начался рейд неудачно: встреча с замаскированным под мирных купцов военным флотом Кастилии, где потеряли двенадцать кораблей, затем шторм – еще минус пять. Где она, удача? Полный крах. И очень хорошо, что он, Керим, не связал свою судьбу с неудачником! Очень хорошо.
В то самое время, когда Олег Иваныч с Гришаней, разгоряченные сообщением Керима, строили планы спасения, казавшиеся теперь вполне реальными, их жизни неожиданно появилась угроза. И вовсе не со стороны Джафара. Она пришла со стороны моря.
Маленькое рыбацкое судно, приплывшее из соседней Андалузии. Вернее, из мавританской Гранады. Никакие это были не рыбаки, хотя на суденышке имелись и сети и рыба. Контрабанда шелком и пряностями – вот то, что связывало мусульманского капитана ибн-Фардаби с добрым католиком, алькальдом деревни. И различия в вере вовсе не мешали их доходному бизнесу. Ждать пакостей приходилось лишь от кастильских и гранадских чиновников, одинаково падких на взятки. Правда, встреча с военным флотом – безразлично с каким – тоже не входила в планы контрабандистов. Потому, приметив у причала галеры, ибн-Фардаби собрался было повернуть обратно, да вот беда, ветер встречный – догонят галеры, им-то что этот ветер. Ибн-Фардаби решил не спешить. Обойдется. И не в таких переделках бывали. Тем более, над самой большой галерой гордо реяло зеленое знамя Пророка.