Черный престол - Посняков Андрей. Страница 22

— Замок? А стражник! — неожиданно откликнулась рыжая щербатая Речка. — Я уж видала, как он на вас обеих посматривал. И не только сегодня.

— А и правда! — охнула Ладислава. — Молодец, Речка, не худо придумала! Попытка — не пытка. Что, Любима-краса, зазовем к себе стражника? А как сунется — сразу цепью по голове — и в кузню. Цепи-то, чай, расковать надобно.

— А ты умеешь ковать?

— Спрашиваешь! Я ж из кузнецкой семьи. Там немного и делов-то, только шпон расковать — и всё. Со скованными-то руками далеко не убежишь.

— Это точно.

— Ладно, решили, так решили. — Ладислава лукаво улыбнулась, сверкнув синими, словно цветы васильки, глазами. — Ну что, зовем полюбовничка?

Любима задорно тряхнула головой. Казалось бы — куда и боль ушла? Еще бы вот вспомнить, как стражника звать.

— Жваном кличут.

— Жва-ан... Эй... Жва-ане... — приникнув губами к щели, позвала Ладислава.

Стражник отозвался неожиданно быстро, словно того и ждал, — а может, и вправду ждал?

Подошел к амбару, кривоногий, страшненький:

— Чего тебе?

— Да водицы б испить.

— Водицы? — Жван хмыкнул. — За просто так и птичка не зачирикает. — Он многозначительно помолчал.

— Так не за просто так... — послышался за дверью томный девичий голос. — Нас ведь всё равно сегодня... Так пусть ты первый... Хоть напьемся вволю, ежели не обманешь.

— Я? Да не обману, девки! Счас, только ворота прикрою.

Смешно переваливаясь с ноги на ногу, стражник побежал к распахнутым воротам. Остановившись, обернулся к башне:

— Эй, Неждан! Я тут посплю немного. Ты, как наши поедут, свистни.

— Я бы тож поспал, — лениво отозвался с башни Неждан. — Ладно, спи. Свистну.

— Вот, благодарствую.

Довольный, как никогда, кривоногий стражник Жван схватился за левую створку ворот...

— Придет? — переглянулись запертые в амбаре девчонки.

— Придет, — усмехнулась Ладислава. — Вы б, мужиками были, неужели б не пришли?

— А вдруг чего заподозрит неладное?

— Это глядя на нас-то? Да от наготы нашей у него вмиг дыханье остановится! Думаю, и не успеет он ничего заподозрить. Любима, у тебя удар сильный?

— Не знаю.

— Ну, тогда я буду бить, а ты завлекай... Ну, всё, девчонки. Кажется, идет!

За дверью раздались осторожные шаги. Любима подперев ладонью голову, томно разлеглась посреди амбара, а Ладислава, подняв руки с тяжелой намотанной на кулаки цепью, затаилась в углу у входа. Шаги затихли перед самой дверью. Скрипнул отодвигаемый засов.

Едва стражник заглянул в амбар, как тут же получил хороший удар по башке! Ладислава ударила от души. Даже не пикнув, страж кулем свалился наземь.

— Бежим! — шепнула Любима.

— Осторожнее! — Ладислава предостерегающе подняла палец. — В тень!

От внимательного взгляда башенного стража их спасла только ночная тьма. Освещающие двор факелы горели тускло, да и те большей частью погасли, а луна как раз зашла за тучку. Пробежав по двору, девушки скрылись в кузнице. Слава богам, горн еще был горяч. Вполне достаточно для того, чтобы накалить прут для выбивки шпона. Положив руки Речки наручами на наковальню, Ладислава осторожно поднесла прут к шпону, ударила маленьким молотом. Звук показался неожиданно звонким, резким! Девчонки в страхе притихли, в любую минуту ожидая появления стража. Кузнеца они не боялись, знали — тот был большим охотником до воинских забав, наверняка и сейчас скакал к болоту вместе с остальными зрителями. Крайние башни острога тоже охранялись, но огни были далеко, и вряд ли там было что-нибудь слышно, однако вот центральная башня... Нет, вроде всё обошлось!

Освободившись от наручников, беглянки бесшумно выбежали за ворота.

— Стойте! — неожиданно воскликнула Ладислава. — Слышите? Там — ручей. — Она кивнула в сторону оврага.

— Ну, ручей, и что?

— А то, что он завсегда впадает в реку. А у них, между прочим, собаки. И какие! Река — наше спасение.

— Какая ж ты умница, Ладислава!

— Будешь тут умницей... Давайте быстро к ручью!

Девушки спустились в овраг, не чувствуя, как голые ноги нещадно жалит крапива. Вот и ручей, приятный, холодный, правда, дно каменистое. А кусты вокруг? Какие они жесткие, колючие! Да, не очень-то было удобно — бежать по лесу голышом. Но девчонки бежали, их гнали вперед страх и одновременно радость. Страх — понятно, а почему радость? Потому что смогли! Удалось! Сумели! Теперь вот не сплоховать бы, прибавить шагу и, главное, не сбиться с пути — найти реку. Тяжело дыша, девчонки бежали по ночному лесу, словно нагие нимфы. В спину им светила выкатившаяся из-за тучи луна, а впереди, за деревьями, серебрилась широкая лента реки. Увидев ее, девушки почувствовали несказанную радость. Ну, вот еще чуть-чуть... Ну, вот... И пусть колючие ветки в лицо, и давно сбиты в кровь ноги, пусть! Зато вот она — свобода, вот оно — счастье. Казалось бы — много ли надо? Сделав последний рывок, девушки с разбега бросились в серебристые волны...

Хельги обозревал уже третью избу. Никого. Оставался еще амбар, но туда уже давно отправился Снорри. Чего же он там выжидает?

Осторожно проникнув в открытую дверь амбара, ярл замер — у самого входа, на старой соломе, лицом вниз лежал Снорри. На затылке его в свете луны чернела запекшаяся кровь.

Убит? Хельги бросился к другу. Нет, вроде, дышит.

— Эй, Снорри, Снорри! Ты жив?

— Вроде бы... — со стоном отвечал Снорри.

— Тогда держись. Будем выбираться отсюда.

Ярл взвалил приятеля на плечо и замер. За воротами явственно слышался приближающийся стук копыт.

— Что там? — поднял голову Снорри.

— Похоже, влипли, — усмехнулся ярл.

Глава 7

СТОЛКНОВЕНИЕ

Июль 863 г. Древлянское порубежье

Истома Мозгляк почти загнал коня, догоняя воинов Дирмунда, во весь опор мчавшихся обратно в острог. И что им там вдруг так резко понадобилось? Пытаясь привести в порядок разрозненные мысли, Истома едва не упал с лошади, вовремя схватился за луку седла, оглянулся... Нет, вроде бы никто больше за ним не скакал — ни сам князь, ни Лейв Копытная Лужа, ни Ильман Карась. Ильман Карась...

Вот тоже темная лошадка! С чего бы это он примчался в острог? Никто ведь не звал. Или звали? Уж больно хитрым взглядом обменялся он с князем, словно бы связывало их что-то, какая-то тайна, какое-то скрытое от него, Истомы, дело. Но зачем скрывать от своих? Мозгляк хмыкнул и скривился — вряд ли князь Дирмунд хоть кого-то считал своим. А Ильман Карась хитер — ишь, как быстро стакнулся с князем, словно всегда его знал.

Истома на миг ощутил что-то вроде ревности. Ибо только он да убитый Альв Кошачий Глаз знали всю темную подноготную князя. Знали, что тот верит в каких-то темных богов, жаждущих крови, и когда Дирмунду удастся расправиться с истинным правителем Киева Хаскульдом или, на худой конец, каким-то образом подчинить его себе, вот тогда наступят для киевлян страшные времена... и не только для киевлян. И героями этих страшных времен будут Дирмунд-князь и его верные слуги, первый из которых — он, Истома Мозгляк. Ну, конечно, Копытная Лужа и, видимо, Ильман Карась, с недавних пор неизвестно как втершийся в доверие к князю. А может быть, и не втерся? Может, его приезд — случайность? Может быть... Только Истома не очень верил в случайности. Выспросить бы осторожно у Лейва, тот наверняка что-то слышал, да только носит его сейчас по болотам, поди найди. Ничего, вернется, так и расспросить можно будет осторожненько. Туповат Лейв, но вместе с тем и хитер, хоть хитрость его скорей звериная, нежели человечья.

Копыта коня застучали по узкому мостику. Отвлекшись от своих мыслей, Истома пригнул голову, въезжая в ворота.