Сын ярла - Посняков Андрей. Страница 25
Ха! У сына Сигурда ярла внезапно вспотели ладони… Неужели? Ну конечно же! Быстро проверить! Опасно? Но ведь охота пуще неволи…
Ужом – ни одна жердинка не скрипнула – Хельги проник в уборную и осмотрелся. Вернее, определился на ощупь – темно все-таки. Вот, судя по запаху, выгребная яма, вот стенки, крыша. Интересно, где? Вряд ли в выгребной яме – хотя и там стоит пошарить, Фриддлейв – а особенно Заика – мастера на подобные штучки. Хельги наклонился – в яме вроде бы нет. Ощупал стены – тоже пусто, осталась одна крыша из еловых веток и сена. Хельги сунул руку… и сразу почувствовал прозрачный холод стали. Есть! Осторожно, так, чтоб не зашуршала ни одна соломинка, предводитель «Рысей» вытащил наружу украшенную рунами секиру Эгиля Спокойного На Веслах.
И в этот момент часовые на башне зашлись вдруг истошным криком:
– Пожар! Пожар!
С добычей в руках, Хельги выскочил из уборной и, уже не прячась, помчался к дальней ограде. Да его никто и не видел в поднявшейся суматохе: все проснувшиеся «Медведи» бежали туда, где пожирало смолистые жерди мощное оранжевое пламя.
– Вот он, лови его! – внезапно закричал Хрольв, указывая копьем на бегущую фигуру Хельги.
Тот даже не обернулся, лишь прибавил скорость, швырнул на ходу секиру прямо в частокол – та воткнулась, хищно дрожа, – не останавливаясь, ухватился за длинную рукоять – и вот он уже на вершине ограды. Нагнулся, вытащил секиру, спрыгнул, не выдержав, оглянулся – пущенный кем-то камень тут же до крови расшиб бровь. Далеко, за серой громадой коровника Альвсенов, призывно заржали кони. Молодец, Снорри, кажется, не подвел!
Петляя, словно заяц, Хельги несся по склону холма, сжимая в руках секиру. Пошел снег, ударил в лицо ветер, завыла, закричала пурга. Преследователи приближались, что-то угрожающе крича. Вот и коровник – Хельги с разбегу упал на живот, пополз под коровами, чувствуя на руках замерзшие комья навоза. «Медведи» оказались брезгливее – бросились между коровами – и запутались, падая, – недаром же малыш Снорри вязал коровам хвосты. Тревожное мычание разорвало ночь, казалось, его было слышно и на другом берегу фьорда.
Выбравшись из коровника, Хельги рухнул в снег, прополз немного, поднялся на ноги у самых кустов. Вот и лошади, и Снорри, держащий поводья. Молодец, малыш! Быстро в седло! Ага, попробуйте-ка теперь догоните!
Сквозь разрывы туч на миг выскользнула луна – голубая, холодная, страшная, как око великанши. Выхватила из темноты корявые сосны и низкую каменную ограду усадьбы. «Рыси» перемахнули ограду с ходу, не останавливаясь. Лишь Хельги чуть-чуть задержался у входа в дом.
– Эй, братья! Какие-то нидинги угоняют ваших коров! – громко крикнул он, пятками ударив коня.
Быстро промелькнул серебристый лед озера, показались верхние пастбища Сигурда, лес – темный и страшный, – а вот впереди – дорога, за ней – священная роща, замерзший ручей, откуда до лагеря Эгиля рукой подать.
Погоня давно отстала, но молодые «Рыси» продолжали нестись вперед, радостно крича. Впереди, потрясая секирой Эгиля, скакал Хельги: мокрые волосы его были испачканы в грязи и навозе, кровоточила разбитая левая бровь, в глазах, синих, как морские глубины, сияли торжество и радость. Те же чувства переполняли и малыша Снорри.
– Мы победили! – весело кричал он. – Победили! Слава богам!
Огромный волк, устрашенный воплями, сошел с тропы и скрылся за деревьями, высунув морду. Молодые всадники пролетели мимо, окатив зверя грязью. Тот недовольно зарычал, и в черных глазах его вспыхнула злобная, совсем не звериная ненависть. Дождавшись, когда всадники скроются в ночной тьме, волк в два прыжка выскочил на небольшую поляну. Встав меж двух сугробов, он поднял к небу оскаленную морду и завыл, страшно, протяжно, тоскливо, словно жаловался богам на свою судьбу.
«Кровь! – внезапно вспыхнули в мозгу волка – друида Форгайла Коэла – огненные слова. Словно бы говорил с ним сам Кром Кройх – древний жестокий бог кельтов. – Людская сладкая кровь. Напейся же ею, друид, и пусть вся округа живет в страхе!»
– Я сделаю так, о Кром! Сделаю, – прошептал Форгайл и, бросив выть, скрылся в лесу.
А по зимней дороге, громко крича, неслись победители: сын Сигурда ярла Хельги и малыш Снорри, внучатый племянник Эгиля Спокойного На Веслах.
Далеко в горах, в кузнице, глядя в темную воду, набранную в большую бадью, довольно улыбался Велунд.
Глава 8
СНОРРИ
Март 856 г. Бильрест-фьорд
Хельги лежал на вершине скалы, словно притаившийся в засаде волк. Справа, и слева, и позади – везде были такие же скалы – некоторые чуть пониже, поросшие редкими кривыми соснами, иные высокие, словно северные горы, обиталище троллей. Внизу, прямо под скалой, журчал ручей, недавно освободившийся ото льда. Было видно, как в прозрачной воде, среди острых камней, серебром играла рыба. Вдоль ручья, по левому берегу, тянулись ивы, правый же был гол, как макушка плешивого. Именно там, между скал, жалась к ручью тропка – узенькая, обрывистая, опасная. Один неверный шаг – и в воду, прямо на камни. Вряд ли кто остался бы жив после такого падения. Проходя по берегу, тропка натыкалась на скалу и круто уходила вверх, серпантином огибая скользкие черные валуны, тоже по-настоящему опасные: камнепады здесь отнюдь не были редкостью, и, чтобы взобраться на вершину одной из скал, требовалась большая ловкость. Зато потом, с вершины, открывался изумительный вид почти на весь Бильрест-фьорд. На востоке, за усадьбой Сигурда ярла, невидной из-за покрытого лесом холма, ярко синело море, чуть ближе к югу – горы, и лес, и верхние пастбища. Обширную усадьбу братьев Альвсенов тоже закрывали холмы, лишь был виден причал да пришвартованные к нему лодки. Еще было видно дорогу, что вела через лес к хутору Свейна Копителя Коров, отца красавчика Фриддлейва.
Хельги усмехнулся, вспомнив, как вчера сильно рассорился с Фриддлейвом из-за какой-то ерунды – то ли миску его кто-то куда-то выкинул, то ли еще что, Хельги сейчас уже и не помнил, знал только одно: вовсе не миска являлась истинной причиной ссоры. Нет, Фриддлейв ясно видел в сыне Сигурда самого опасного соперника в борьбе за лидерство. Чувствовал Красавчик, что медленно, но верно проигрывает эту борьбу – хоть и всем взял: и красив, и умен, и ловок, да и храбр – уж этого тоже не отнимешь, – чем не дружинный вождь-хевдинг? Ан нет, все больше молодых воинов из лагеря Эгиля Спокойного На Веслах явно выделяли Хельги, да и подчинялись ему с большей охотой. Ингви Рыжий Червь и Харальд Бочонок – понятно, друзья-приятели Хельги с раннего детства, ну, малыша Снорри Фриддлейв в расчет не брал, только усмехался презрительно: тоже мне, воин. А вот трое парней из Снольди-Хольма – эти могли бы хорошо послужить Фриддлейву, если бы не сын Сигурда ярла. Всем своим поведением парни ясно показывали, на чьей они стороне, и Фриддлейву оставалось лишь завистливо кривить губы. И на кого же он мог рассчитывать? Выходило, что, не считая нескольких родичей с хутора, только на Дирмунда Заику и Приблуду Хрольва. А все остальные, случись вот сейчас уже выборы хевдинга, пожалуй, поддержали бы сына Сигурда ярла.
Хельги улыбнулся: думать о таком было приятно. Повел плечами – яркое весеннее солнце пригревало спину, очень хотелось вздремнуть, подстелив под себя лапник, но приходилось терпеть: вот-вот должны были пожаловать преследователи.
Юноша поправил колчан с тупыми стрелами, вытащив из ножен, положил рядом с собой меч – не Змей Крови, а другой, с затупленным лезвием. Осторожно выглянул: ага, кажется, с той стороны ручья послышался шум падающих камней! Хельги наложил на тетиву стрелу, приготовился…