История одной страсти - Поттер Патриция. Страница 46

И все демоны ада не смогли бы заставить его отказаться от нее — и отказать себе.

Взяв в ладони ее лицо, Йэн жарко поцеловал ее, затем взял за руку и повел к себе. Он усадил ее на постель и, взяв ее руки в свои, опустился перед ней на колени.

— Фэнси, прежде чем произойдет то, что, по-видимому, неизбежно, я должен рассказать тебе кое-что.

Фэнси сидела очень тихо, вслушиваясь в каждое его слово.

Йэн решился доверить ей то, чего не рассказывал еще никому.

— Я говорил тебе, что мой брат Дерек был повешен.

— Да, — прошептала она.

— Но я не сказал тебе, что был там и видел его казнь.

Она крепко сжала его пальцы.

— Я был ранен, и Дерека схватили, потому что он остался со мной. Наградой за это стала британская веревка. — Помолчав, он добавил: — Меня должны были повесить вместе с ним.

— Почему… почему они не сделали этого?

— Семья, в которой я рос… у шотландцев принято посылать своих детей в другие семьи, где они воспитываются, и меня в восемь лет послали в клан Макра, которые были хорошими друзьями моей семьи. Но когда началась война, они встали на сторону короля. После боя при Каллодене Макра узнали, что меня должны повесить, и убедили англичан, что одной из их наград за то, что они предали свой народ, должна стать моя жизнь. — В голосе Йэна сквозила горечь. — Однако они не спасли Дерека. А англичане дождались, пока я не увижу его смерть и смерть других своих друзей, и лишь потом сообщили мне об изменении приговора.

— О, Йэн… — Голос Фэнси прерывался от сострадания к нему, но не этого добивался Йэн. Он хотел, чтобы в их отношениях царила полная ясность.

— Фэнси, я не хотел жить… То, что я живу, было предательством по отношению к моим братьям и всем погибшим шотландцам. И единственной причиной, по которой я не стал искать смерти, была мысль о Кэти, которую я должен был найти и спасти.

Сделав паузу, Йэн сказал Фэнси самые важные слова, горькие для обоих, но необходимые:

— Перед смертью Дерек сказал: «До скорой встречи, брат. В раю или в аду». Он все еще ждет. Он дал мне время, чтобы найти Кэти. И ты должна понимать, что, когда я уеду отсюда, я, скорее всего, не вернусь. И ты снова станешь вдовой.

В темноте Йэн не мог видеть ее лица, но на его руку капнула слеза. Он провел ладонью по щеке Фэнси и обнаружил, что она влажная. Нежно вытирая слезы, он произнес:

— Не плачь обо мне, девочка. Я не для этого рассказал тебе обо всем. Я просто решил, что ты имеешь право знать.

— О, Йэн, я и представить себе не могла…

— Все позади.

Но слезы продолжали литься.

— Фэнси, — вздохнул он. — У тебя слишком нежное сердце.

Наклонившись к ней, он прикоснулся губами к ее щеке, почувствовав вкус ее слез. Она подняла лицо, их губы встретились. Йэну пришло в голову, что, несмотря на соленый вкус слез, это был самый сладкий поцелуй.

Но нежность скоро уступила место страсти, и через минуту они уже сжимали друг друга в объятиях. Фэнси чувствовала, что тает как лед в руках Йэна. Ее пальцы впились в его спину. Все сильнее прижимаясь к нему, Фэнси чувствовала, как в нее вливается его жизненная сила, воспламеняя и увлекая в неведомые дали.

Ее тело чутко откликалось на его ласку. Губами он провел вниз по ее шее, и ей казалось, что они оставляют огненный след на ее коже. Его руки были везде, и это ничуть ее не смущало. Ее тело оживало под его прикосновениями, грудь наливалась тяжестью, кожа горела, а где-то внутри поднималась пульсирующая волна.

Его ловкие пальцы задержались на воротнике ее платья, и через минуту она почувствовала, что ее плечи обнажены. Подушечками пальцев он провел по ключицам, потом потянул вниз тонкую ткань сорочки, оголяя грудь.

Она покорно выполняла его пожелания, целиком вверив себя во власть Йэна. Наклонившись, он поцеловал сначала один сосок, затем сжал губами второй. Фэнси тихо застонала. Ласки Йэна рождали в ней новые, неизведанные ощущения, пробуждая сладкое томление. Эти ощущения были приятными и шокирующими одновременно, но она не испытывала страха и не хотела останавливаться. Наоборот, она жаждала большего.

Ожидание стало невыносимым. Она умирала от желания чувствовать его близость и всецело принадлежать ему. Непослушными пальцами она расстегнула воротник его рубашки. Когда ее руки скользнули под материю, ощущая под собой его упругие мышцы, он застонал и сорвал с себя рубашку, затем с нее — платье и сорочку, и вместе они расстегнули ремень на его брюках. Полностью освободившись от одежды, он вновь прижал ее к себе.

У Фэнси перехватило дыхание, когда она впервые почувствовала на своем теле его обнаженную плоть. Его рот нашел ее губы, а ее руки вновь обвили его спину, лаская гладкую теплую кожу… Внезапно она остановилась, ощутив под пальцами длинный шрам на левом боку. Нежность и жалость нахлынули на нее, едва не вызвав новый поток слез.

Она хотела сказать ему, что он не одинок, что она с ним. Но Фэнси знала, что он не будет слушать ее, поэтому постаралась передать ему это единственным возможным способом — языком своего тела.

Она подалась ему навстречу и, найдя его губы, вложила в поцелуй всю силу страсти и нежности, на которые была способна. Йэн с еще большей жадностью приник к ее губам, словно к живительному источнику.

Желание, пульсирующее в ней, стало таким острым, что причиняло боль. Фэнси раскрылась ему навстречу; в ее движениях было откровенное приглашение.

Йэн оторвался от ее рта, тяжело дыша:

— Фэнси… ты уверена?

— Да…

Он вновь поцеловал ее грудь, затем опустился ниже, провел языком по животу. Она задрожала от наслаждения.

— Йэн, — прошептала она, — иди ко мне.

Он лег на нее, и она почувствовала в себе его плоть. Он начал двигаться, сначала медленно, осторожно, потом все ускоряя темп, заставляя ее содрогаться от неистовой страсти и стремления стать с ним одним целым, пока наконец охватившее ее возбуждение не достигло пика и не взорвалось яркой вспышкой наслаждения.

Она не сразу пришла в себя, тело словно бы существовало само по себе, не подчиняясь зову разума. Фэнси почувствовала, как Йэн осыпает легкими поцелуями ее лицо и шею. Когда все было позади, еще несколько долгих волнующих минут они лежали в объятиях друг друга, приходя в себя.

Прижимаясь к нему, ощущая его близость каждой частичкой своего тела, Фэнси еще никогда не чувствовала себя столь желанной.

Наконец Йэн отодвинулся от нее и потянулся, чтобы зажечь свечу возле постели. Она чуть было не попросила его не делать этого, потому что стеснялась своей наготы, но, увидев его, передумала. Она рассматривала Йэна при неярком пламени свечи и была поражена красотой его тела — стройного, сильного и пропорционально сложенного.

Ее взгляд блуждал по его фигуре, словно не в силах насытиться великолепным видом. Подняв глаза, она увидела, что он тоже не отрываясь смотрит на нее.

— Ты так красива, — восхищенно сказал он.

Ей доставляли удовольствие его слова и то, как он смотрел на нее, словно не замечая мозолей на ее руках, излишней худобы и смуглой от солнца кожи. Впервые в жизни она чувствовала себя действительно красивой.

Впервые Фэнси не стеснялась своего тела и не испытывала неловкости под его пристальным, пожирающим взглядом. Они с Джоном всегда раздевались в темноте, и он никогда не дарил ей тех ласк, которыми осыпал ее Йэн. Она не могла вспомнить, видели ли они хоть раз друг друга полностью обнаженными.

Возможно, она должна чувствовать стыд и вину. Но в тот момент Фэнси испытывала лишь грусть и жалость к Джону. Она не догадывалась, как, вероятно, и он, какой прекрасной может быть телесная любовь. Для Джона же близость была лишь долгом, который изредка нужно исполнять, чтобы произвести на свет ребенка. Она и сама так считала. До этого момента.

Она не осознавала, что выражение ее лица изменилось, пока Йэн не заговорил, и тогда поняла, что он расценил ее молчание как сожаление. Да, она о многом жалела — но не о том, что случилось между ними.