Непокорный - Поттер Патриция. Страница 25

Еще один шаг. Она ступила на твердую землю. Потом Уэйд. Сухая земля. Тут он рухнул.

Мэри Джо вознесла благодарственную молитву, падая радом с ним.

Он снова закрыл глаза. Перевязь, на которой была раненая рука, потемнела от грязной воды и крови. Мэри Джо поспешно изменила свою молитву, чтобы попросить еще об одном.

— Защити его, — взмолилась она. — Он спас Джеффа. Он хороший человек. Я знаю, что хороший, что бы он там ни говорил.

Она оторвала полоску ткани от нижней юбки и вытерла ему лицо, нерешительно проведя по короткой бородке, начавшей пробиваться на щеках. Потом она нежно обтерла морщины вокруг глаз.

Мэри Джо не знала, что делать. Ей не хотелось приводить его в сознание. Должно быть, ему ужасно больно. Точно так, как было в самом начале. Но тогда она его еще не знала и не чувствовала такого… смятения. Тогда он еще не рисковал собственной жизнью ради ее сына.

У нее и раньше болела душа из-за этого незнакомца, как болела бы из-за любого пострадавшего существа. Но теперь эта боль была гораздо глубже.

Она провела тряпкой по собственному лицу, покрытому грязью и потом, затем пальцами протерла глаза. Сейчас не время сентиментальничать. Сейчас нужно думать.

В любую минуту появится Джефф с лошадью. Им предстояло каким-то образом погрузить Уэйда Фостера на спину животного. Они и в повозку-то с трудом его затащили. А теперь рана на руке открылась, в нее попала мутная вода.

Потеряв последние силы от физического напряжения и страха за обоих — сына и незнакомца, жизнь которого стала для нее так важна, она тяжело опустилась рядом с ним, взяла в ладони его здоровую руку и просто держала ее.

Внушала ему жизнь.

Она услышала приближение Джеффа, его крик. Вскоре сын оказался на земле рядом с ней и заглянул ей в лицо.

— Он не…

Мэри Джо покачала головой.

— Нет, — прошептана она. Пока нет. — Мы должны отвезти его домой.

Джефф смотрел на нее расширенными от изумления глазами.

— Он ведь спас мне жизнь?

— Думаю, да, родной.

— Он сказал…

Мэри Джо ждала, что сын продолжит. Но Джефф лишь плотно сжал губы, словно сожалея о сказанном.

— Ничего.

Мэри Джо знала, что это не так, но сейчас было не время для дискуссий. Им предстояло привезти Уэйда Фостера в дом и вновь обработать ему рану. Возможно, на этот раз придется послать Джеффа за доктором.

Она ни за что себе не простит, если незнакомец умрет.

Мэри Джо подумала, не привезти ли сюда повозку, но здесь росло слишком много деревьев. Ему все равно придется пройти значительное расстояние до повозки, а Мэри Джо не была уверена, что он сумеет это сделать. Только бы он смог взобраться на лошадь.

— Мистер Фостер, — снова позвала она.

Он слегка пошевелился, и сердце у нее замерло.

— Мистер Фостер…

Он с трудом открыл глаза. Злобно взглянул на нее, и она вдруг обрадовалась. Значит, у него еще хватает сил, чтобы бросать злобные взгляды! Она знала, что глупо улыбается. Его недовольство усилилось.

— Вы не поможете нам взгромоздить вас на лошадь?

— А вы, как видно, не можете оставить все, как есть? — проворчал он.

— Нет, не могу, — радостно ответила она.

Он вздохнул, сдаваясь, и попытался шевельнуться. Она видела, что он подавил готовое сорваться ругательство. Его лицо под слоем грязи побелело от напряжения, и она, глядя на него, оцепенела. Он все еще цеплялся за ее руку и так больно сдавил ей пальцы, что она сама чуть не закричала.

Через секунду его тело расслабилось.

— Думаю, я сумею помочь вам, — сказал он.

Она не сомневалась, что он сумеет.

Проклятие. Одно дело быть обязанным женщине, которая помогла тебе, как помогла бы любой бродячей собаке. И совсем другое, когда она рисковала своей жизнью ради тебя.

За два дня, что последовали после наводнения, Уэйд ни разу не упомянул о том, как она в отчаянии предложила ему лошадь, хотя он запомнил каждое слово. Она тоже ни о чем ему не напоминала. Ему доставляло удовольствие думать, что ей пришлось чуть укоротить свою гордость.

Он не считал, что заплатил долг, когда спас маленького Джеффа, Дело было бы улажено, если бы она снова не вмешалась.

Уэйд не хотел думать о тех днях, что последовали за его повторным ранением. Он до сих пор не понимал, как взобрался на лошадь. Просто знал, что Мэри Джо Вильямс и мальчонка тормошили, подталкивали и тянули его до тех пор, пока он этого не сделал. Они вознамерились не дать ему умереть и добились бы своего, даже если бы при этом совсем его доконали.

Потом она снова сняла с него одежду, тут уж он ничего не мог поделать. Правда, он настоял на койке в сарае. Это была единственная битва, которую он выиграл.

Первые два дня были затуманены болью. Рана на руке открылась, и Мэри Джо снова зашила ее и щедро засыпала серой. То же самое она проделала с ногой. На третий день его природная живучесть, а может быть, кулинарное искусство миссис Вильямс, взяли свое, и он вновь начал задумываться о будущем. Или об отсутствии такового.

Или, по крайней мере, о своем следующем шаге. Если у него будет выбор.

А он у него был, без конца твердил себе Уэйд. У него было несколько возможностей; самым первым напрашивался выход убраться отсюда к черту на кулички. У него ведь теперь даже была лошадь… если у него хватит подлости поймать хозяйку на слове, оброненном, когда она пыталась спасти его никчемную шкуру.

Соображения порядочности не волновали его уже давным-давно, но Мэри Джо Вильямс и Джефф — совсем другое дело. Они помогли ему, не думая о последствиях, даже когда узнали, что он убийца. Ни один человек не поступил бы так. Никто за всю его жизнь не сделал для него столько, сколько эта маленькая семья. Даже юты. Они приняли его к себе, только когда он спас сына вождя.

Совпадение внезапно поразило его. Юты приняли его, чтобы отплатить долг. Он не мог сделать меньше этого.

Мэри Джо Вильямс многого и не требовала. Нужно пожить здесь какое-то время, чтобы нанять для нее толковых работников, а взамен получить лошадь. На душе у него будет гораздо лучше, если лошадь он получит таким способом. Ничему другому ему теперь радоваться не приходится.

Если его обнаружат, если кто-то узнает Брэда Аллена, что ж, тогда с ним будет покончено. Он и так уже задержался на этом свете дольше, чем имел право надеяться.

Теперь, когда перед ним была новая цель, он старался выздороветь. Чем скорее он наладит работу на ранчо, тем скорее сможет уехать и найти место в горах, чтобы зализывать свои раны.

Джефф оплакивал потерю собаки про себя. Старался не показывать матери, как ему тоскливо. Старался быть мужчиной.

Но мальчика никак не отпускало чувство вины. Из-за него чуть не погиб мистер Фостер. А Джейк… пропал из-за его непослушания. Ведь мама тысячу раз говорила, чтобы он не ходил на реку один.

Джефф не осмеливался даже взглянуть на мистера Фостера. Боялся прочесть на его лице осуждение или укор. В его голове снова и снова звучали слова мистера Фостера, произнесенные в тот вечер: мне эта роль ничуть не интересна. Теперь, после всего что случилось, у него совсем не осталось шансов понравиться мистеру Фостеру.

Когда мать спросила его, не отнесет ли он больному тарелку супа, Джефф отказался, и мать, взглянув только раз на его лицо, пошла сама.

Он выполнял свои обязанности как заведенный, пытаясь и за мать сделать кое-что, так чтобы она больше времени проводила у постели больного, выхаживая его.

Он скучал по Джейку. Скучал невыносимо. Ведь он рассказывал собаке все, что не мог рассказать матери. Джейк был его единственным другом после отъезда из поселка рейнджеров. Джефф прикусил губу, чтобы не расплакаться. Мужчины не плачут, напомнил он себе.

Он попробовал было искать Джейка, но теперь у него оставалось не так много свободного времени. Слишком много свалилось обязанностей. Нужно было присматривать за скотом, доить коров, кормить цыплят, помогать на кухне и в доме. Но по вечерам он брал лошадь и ездил вдоль берега, зовя Джейка.