Шотландец в Америке - Поттер Патриция. Страница 29

— И потом, бандиты либо индейцы увели бы лошадей Кингсли, — подтвердил Коротышка.

Дрю молчал. Замолчали и другие. Картина прояснялась. Тот, кто стрелял в Керби, хотел именно убить его.

— Как он, Скотта? — спросил наконец Коротышка.

— Голова задета, но крови вытекло немного. Вторая пуля прошла навылет, и он потерял чертовски много крови. Лучше бы поскорее доставить его к Джеду.

Терри Кингсли выпрямился.

— Я положу его к себе на лошадь.

Дрю кивнул.

— Только я вначале попробую его напоить. Он уже давно лежит без сознания.

Коротышка подал ему флягу, и Дрю уронил несколько капель на пересохшие губы Кингсли. Раненый не шелохнулся.

Коротышка и Дрю бережно уложили тело Керби на спину лошади Терри. До лагеря почти десять миль — а это долгий путь.* * * Когда Габриэль увидела трех всадников, сердце ее подпрыгнуло от облегчения — и в то же время страха. Дрю был жив и явно невредим, он высоко и прямо, как обычно, держался в седле… но перед Терри, поперек лошади, лежал человек, и она вскоре разглядела, что это Керби Кингсли.

Всадники прямиком направились к главному фургону. Коротышка соскочил на землю и бросил поводья Габриэль:

— Эй, Шкет, позаботься о моей лошади.

Джед подоспел мгновенно, как только Дрю и Коротышка сняли Кингсли с лошади Терри. Габриэль шагнула было ближе, но остановилась как вкопанная, глянув на шотландца. Дрю ответил настороженным, испытующе-злым взглядом. Габриэль внутренне содрогнулась.

Затем подскакал Дэмиен, и шотландец обернулся к нему. Подошли другие и окружили кольцом место, где лежал Кингсли.

Дэмиен спешился и опустился на колени рядом с Джедом. Все молчали, пока повар тщательно осматривал раны.

Наконец Джед посмотрел на Габриэль:

— Принеси воды и мой ящик.

Этот ящик был особой драгоценностью для Джеда — там повар держал лекарства, домашние снадобья и бутылочку виски. Кинув поводья Коротышкиной лошади другому погонщику, девушка бросилась исполнять приказание.

Когда Габриэль принесла ящик, Дрю снова впился в нее пристальным взглядом. Повар сыпал ругательствами, тряс Керби, пытаясь привести его в чувство. Попытки остались безуспешными, но Джед упрямо старался влить в горло раненому хоть глоток воды либо виски. Наконец Керби судорожно глотнул, и лицо повара просветлело.

— Что с ним случилось? — спросил он Дрю, хотя рядом стоял Терри Кингсли.

— Напали из засады, — тихо ответил шотландец. — Долговязый еще там, ищет, куда ведут следы.

— Индейцы? — спросил кто-то из погонщиков. Дрю покачал головой:

— Нет, охотились за Кингсли. Даже не увели его лошадей.

— Но почему? — не отставал погонщик.

— Да, почему? — эхом отозвался Дэмиен Кингсли.

Габриэль тоже хотелось бы это знать. И прежде всего — имела ли эта засада отношение к смерти ее отца? Что это, совпадение? Или засады — обычное дело?

Она посмотрела на раненого, и ее охватили противоречивые чувства. Габриэль была уверена, что этот человек виноват в смерти отца. Это подтвердил, умирая, и сам отец. Но если так — кто же, кроме нее самой, мог стрелять в Керби Кингсли?

Ей бы надо ненавидеть его, но сейчас, глядя на бледное лицо неподвижного, распростертого на земле человека, девушка испытывала лишь горькую, непонятную печаль. И тайком огляделась, мечтая обратиться в бегство.

— Вскипяти воды, — приказал Джед, когда девушка уже попятилась.

Борясь с непрошеными слезами, Габриэль налила воды в котелок, поставила его на огонь и, вернувшись, смотрела, как повар промывает раны. При каждом прикосновении к ним она хмурилась и вздрагивала.

Кингсли! Отец прошептал это имя перед смертью. Почему не ее имя, не имя матери? Значит, он хотел сказать дочери что-то жизненно важное? И прозвучало это имя как обвинение, разве не так?

Габриэль снова посмотрела на раненого. Этот человек всегда распекал ее: даже в приступе великодушия он казался холодным и грубым. Он бросил искалеченного погонщика в глухом городишке без гроша, не соизволил даже вспомнить о нем. Нет, она презирает этого человека!

Габриэль отвернулась. В это время один из погонщиков спросил, как обстоят дела у Кингсли, и Джед процедил сквозь зубы:

— А это зависит не от нас.

Что он этим хочет сказать — что все зависит от бога? Стало быть, если Кингсли умрет, она никогда не узнает, почему убили ее отца? И… будет ли она сама в безопасности?

Повар между тем все хлопотал над раненым, а Габриэль снова перехватила цепкий взгляд шотландца. Он был с непокрытой головой, лицо стало бронзовым от загара, прядь каштановых волос привольно падала на лоб. Крепко стиснув зубы, он в упор глядел на Габриэль… и во взгляде этом не было ни искорки смеха, добродушной иронии. Сердце девушки гулко застучало. Она ощутила себя мотыльком, которого прикололи к доске булавкой.

Наконец Дрю отвел глаза от Габриэль: надо было перенести Кингсли на одеяла, постеленные прямо у костра.

Растерянная, почти забытая и ненужная, Габриэль глядела, как он склонился над Кингсли. Во взгляде Дрю светилась откровенная тревога. А еще — ярость.

Нет, он никогда не поверит, что Кингсли виновен в смерти ее отца! Так же, как не поверил ей шериф из Сан-Антонио. Дрю не поверит ее словам, если она не сможет неопровержимо доказать свою правоту.

А она ничего не сумеет доказать, если Кингсли умрет.

И Габриэль стала молиться за человека, который, по ее мнению, был повинен в смерти ее отца или же заплатил за его убийство.* * * Керби Кингсли ни за что бы не потерпел никаких задержек, и все погонщики, в том числе и Дрю, знали это очень хорошо. Сроки перегона находились под угрозой срыва. Дороже всех продаются стада, которые достигают Абилдены первыми. Почти двадцать владельцев ранчо доверили свой скот Кингсли, и их выгода — или разорение — зависели от него.

Керби, однако, не приходил в сознание, и Джед настаивал, что его нельзя трогать с места. Нельзя было также оставить его под опекой одного-двух человек, а большей охраны уделить было нельзя — стадо тоже нужно было охранять от индейцев или бандитов. Наконец повар объявил, что они смогут двинуться послезавтра. И Дэмиен согласился с его предложением.

Вечереющий день перешел в сумерки, затем в ночь, наступило утро — а костер все горел, и погонщики сидели без сна вокруг, уходя, лишь когда наступала их очередь идти в дозор.

Дрю собирался поспать часа два перед тем, как настанет его черед, но задержался, потому что вернулся Долговязый. Следопыт мало что мог рассказать. Он нашел только один лошадиный след — тот довел до ручья и там исчез. Стрелявший в Керби был еще где-то рядом.

Или же — здесь. Эта мысль неотступно грызла Дрю. Может ли быть так, что три недели назад кто-то решил следовать за ними с намерением дождаться удобного случая и застрелить Керби, когда он будет один? А может быть, стрелявший — один из тех, кто участвует в перегоне?

Эта мысль мешала Дрю заснуть, когда он растянулся на одеяле, решив хоть немного отдохнуть. Перед его мысленным взором стояло лицо Габриэль, когда она увидела Терри, везущего на крупе лошади раненого Керби. Лицо выражало самые противоречивые чувства, но ни растерянности, ни облегчения Дрю среди них не заметил.

Он вспомнил, что вчера Габриэль ездила одна прогуляться. Он никогда не видел у нее ружья, но это не значит, что она безоружна или не могла прихватить из хозяйственного фургона чужое ружье.

Дрю не нравилось такое направление мыслей, но он ничего не мог с собой поделать. Сердце говорило, что Габриэль не виновна, но рассудок и природная подозрительность твердили ему, что в таком поступке нет ничего невозможного. Почему девчонка лгала? Может ли она быть с кем-нибудь в сговоре? Почему ей было так необходимо отправиться на перегон? Пуще всего мучила Дрю одна мысль: неужели он совершил ошибку, не рассказав Керби правду о Гэйбе Льюисе?

Те же вопросы не давали ему покоя и во время короткого беспокойного сна — и во сне же Дрю Камерон решил, что еще раз как следует поговорит с ней. На этот раз он заставит Габриэль рассказать ему все без утайки.* * * Габриэль провела по лицу Керби холодной влажной тряпкой и снова опустила ее в миску с водой. Она уговорила Джеда немного отдохнуть, обещая немедленно его позвать, если Кингсли подаст какие-нибудь признаки жизни. Если это вообще когда-нибудь случится…