Шотландская наследница - Поттер Патриция. Страница 4

Девочка вновь завертелась, и Бен покрепче прижал ее к груди. С каждым днем он все сильнее привязывался к ней, несмотря на то, что роль отца давалась ему с трудом.

Бен любил улыбку Сары Энн — такую редкую в первое время, после смерти ее матери; как хорошо, что теперь она стала частой гостьей на милом личике этой чудесной девчушки.

В целом же Сара Энн была обычным, нормальным ребенком — умела понемногу складывать буквы в слова, считать до пятидесяти и, конечно же, не уставала открывать для себя огромный таинственный мир. А попросту говоря, была типичной четырехлетней почемучкой. И вот что удивительно: пытаясь ответить на ее бесконечные «где», «когда» и «почему», Бен часто ловил себя на том, что сам начинает смотреть на мир новыми глазами, открывает в нем такие вещи, над которыми никогда раньше и не задумывался.

Вопросы она задавать умела всегда, а сейчас, при виде порта, они посыпались из нее как горох.

— Где мы? А скоро мы сойдем на берег? Когда у меня будет пони?

Что касается пони, то Бен сам обещал Саре Энн, что купит и его, и новое платьице, как только они прибудут в Шотландию. Собственно говоря, это была еще одна попытка Бена отвлечь мысли девочки от горьких событий последних месяцев.

Обилие новых впечатлений, казалось, даже несколько напугало Сару Энн, и она теснее прижалась к плечу Бена.

— Никогда не уходи от меня, — прошептала она ему на ухо, в сотый раз за последние дни. Острая боль кольнула сердце Бена, и он подумал, что девочка до сих пор не чувствует себя в полной безопасности.

— Не бойся. Все будет хорошо, Ягодка, — твердо сказал Бен. — Я обещаю.

Ответ, казалось, успокоил Сару Энн, и она переключилась на длинную вереницу запряженных экипажей, вытянувшуюся вдоль причала.

— А пони… Мы купим его прямо здесь?

— Нет. Когда приедем в Калхолм.

— Так долго ждать? — огорчилась Сара Энн. Бен усмехнулся. Насколько ему было известно, Калхолм был не так уж и далеко — в каких-нибудь двадцати милях от Глазго.

— Совсем не так уж и долго, Ягодка, — сказал он. — Сейчас мы с тобой найдем гостиницу, примем горячую ванну, выспимся, а наутро поедем.

— Может быть, я могу вам помочь? Я хорошо знаю Глазго.

Бен обернулся и узнал в говорившем Эндрю Камерона. Этот молодой человек постоянно крутился возле них, и его любопытство, естественно, не могло понравиться Бену. Правда, Саре Энн Камерон понравиться сумел — особенно после того, как показал ей несколько фокусов.

Эндрю Камерон вел свое происхождение из шотландских лордов, во всяком случае, так он сам говорил, и был при этом завзятым картежником. Обаятельный, учтивый, он сумел заворожить Сару Энн своей ослепительной улыбкой и манерами истинного джентльмена.

А по вечерам этот джентльмен играл в кают-компании в карты. Играл и выигрывал, да так часто и крупно, что пассажиры, чьи карманы он так счастливо опустошал, заподозрили его в шулерстве и в конце концов пожаловались на него капитану. Тот, во-первых, немедленно запретил все карточные игры, а во-вторых, имел долгий разговор с Эндрю Камероном, который закончился тем, что удачливому игроку было отказано впредь в праве подниматься на борт любого судна, принадлежащего этой компании.

Со своим собственным приговором Бен не спешил.

Камерон оставался для него загадкой. Да, у этого человека было два лица: светлое, располагающее, обращенное ко всем, и второе — смутное, темное, скрытое от посторонних глаз. Да только не Бену осуждать за это человека. У него самого в прошлом найдется многое, что он хотел бы спрятать поглубже в тень. Правда, его любопытство… Эти бесконечные расспросы, особенно с тех пор, как Камерон узнал о том, что Бен с дочерью направляются в Калхолм…

Как бы то ни было, но Бен решил принять предложенную помощь.

— Буду признателен, если вы порекомендуете нам хорошую гостиницу, — сказал он.

— А сколько вы собираетесь здесь пробыть?

— Только до утра. А там постараемся сесть в почтовую карету, которая идет до Эдинбурга. Насколько мне известно, она проходит мимо Калхолма.

— Верно, — согласился Камерон. — Вам нужно убудет сойти в Дангиле — есть по дороге такая деревушка, — а оттуда на любой карете мигом доберетесь в Калхолм.

Название поместья Гамильтонов он произносил так привычно и небрежно, что Бен, не удержавшись, спросил:

— А вы бывали в Калхолме?

— Я знаю эту семью, — уклончиво ответил Камерон и поспешил сменить тему. — Что же насчет гостиницы, то попробуйте остановиться в «Четырех Конях». Там тихо, чисто и кормят вполне прилично. К тому же эта гостиница совсем рядом со станцией, откуда отходят экипажи на Эдинбург, — он неожиданно нахмурился и добавил:

— Для себя, во всяком случае, я считаю эту гостиницу вполне подходящей. Надеюсь, что она сможет устроить и вас, и эту очаровательную молодую леди.

Бен снова кивнул.

— Отлично, туда мы и направимся. Благодарю вас.

— Всегда рад помочь вам и вашей красавице, — откликнулся Камерон. Он тряхнул своими густыми каштановыми кудрями и улыбнулся, да так заразительно, что Сара Энн не удержалась и широко улыбнулась в ответ. — Возможно, мы еще встретимся. Ведь я тоже направляюсь в Эдинбург и тоже поеду по суше. Сами знаете, мне отныне запрещено появляться на борту судов, принадлежащих «Бланкеншип компани», — заметил Камерон, и слова его прозвучали небрежно, безо всякого намека на ожидаемое сочувствие. Но, кстати, и раскаяния в голосе тоже не было.

«А пожалуй, быть выставленным за дверь — привычное для него дело», — подумал Бен.

Тем временем Сара Энн, высоко задрав голову, с нескрываемым обожанием смотрела на Эндрю Камерона своими сияющими зелеными глазищами. Он поймал этот взгляд, наклонился и ловко достал из уха Сары Энн что-то круглое и блестящее. Монету.

— Вы — единственная леди на свете, которая хранит свои деньги за ухом, — улыбнулся он.

Сара Энн хихикнула и взяла протянутый ей пенс.

— А папа обещал купить мне пони, — поделилась она с Камероном одним из самых своих главных секретов.

— Потрясающе! — восхитился Камерон. — Ему будет очень хорошо в Калхолме, как, впрочем, и тебе. Там так красиво…

Он неожиданно замолчал и уставился вдаль невидящими глазами. Затем тряхнул головой, словно возвращаясь из каких-то дальних мест, и продолжил как ни в чем не бывало:

— А холмы там зеленые-зеленые, совсем как глазки одной моей знакомой молодой леди.

В мозгу Бена тихо звякнул тревожный колокольчик. Откуда Камерон так хорошо знает Калхолм?.. А впрочем, почему бы и нет? Ведь, как ни посмотри, он тоже из пэров. Интересно, не был ли он знаком с Йеном Гамильтоном, покойным отцом Сары Энн? А что? Оба — картежники…

Тут Бен обнаружил, что Камерон говорит уже не с Сарой Энн, а с ним самим.

— Будьте осторожны, — произнес Эндрю негромко, наклоняясь поближе к Бену. — Доки Глазго — очень опасное место, так что смотрите повнимательнее по сторонам и не отпускайте от себя вашу малышку.

Сейчас, одетый вместо привычного мундира, оставшегося в далеком Бостоне, в обычный костюм, поверх которого был наброшен тяжелый плащ, Бен никак не походил на полицейского. Скорее — на типичного американского бизнесмена. Ну и хорошо. Этого образа он будет придерживаться и дальше. Пока, во всяком случае.

— И долго вы планируете пробыть в Калхолме? — спросил Камерон.

Его назойливость стала уже всерьез раздражать Бена. Он пожал плечами и сердито буркнул:

— Думаю, что недолго.

На самом-то деле Бен так не думал, просто ему хотелось поскорее отделаться от Эндрю Камерона.

— У меня там родственники, — сообщила Сара Энн, и угасший было разговор вспыхнул с новой силой.

— О, это очень приятно, — сказал Камерон. Он взглянул на Бена со странной усмешкой, тронувшей уголки губ.

Бен вздохнул и с огорчением подумал, что Камерон совершенно не способен понимать намеки. Совсем как Сара Энн.

«А не слишком ли я стал подозрительным? — спросил себя мысленно Бен. — Или вся прошлая жизнь сделала тебя таким, парень?»