Вне закона - Поттер Патриция. Страница 3

Салливэн привязал свою лошадь к задку тележки, потом помог Уиллоу забраться на сиденье, а близнецам в задок, прежде чем запрыгнуть самому. Он был стройным, даже почти тощим, и время от времени испытывал приступы малярии. Они случались совершенно неожиданно, и Уиллоу не раз ухаживала за ним.

Они ехали в уютном молчании, слушая болтовню близнецов. Через некоторое время Уиллоу спросила вполголоса:

— Что именно вы о нем слышали?

Салливэн пожал плечами, желая придать ей уверенности, но одновременно передать ощущение опасности.

— Вы знаете, я не придаю большого значения тому, что говорят. Но он действительно очень ловко владеет оружием.

— Но вы не думаете, что он может обидеть детей? Ведь Алекс этого не допустит, верно?

Салливэн знал, что на Алекса Ньютона никакие увещания не действуют. Он заезжал к Алексу и пробовал говорить с ним, но без толку. «Уиллоу Тэйлор, — кричал Алекс, побагровев, — не имеет никаких прав на ранчо Джейка. Уиллоу просто околдовала старика».

— Не знаю, — ответил он.

— Но ведь никто не будет обижать ребенка, — настаивала она.

А женщину? — хотелось спросить ему. Но он знал, что оттого, что он скажет, будет не больше толку, чем было с Алексом. Она глядела на мир другими глазами. Она твердо верила, что, в конце концов, все оборачивается именно так, как должно быть. И до сих пор она была права. Городок, хотя и неохотно, признал ее право на собственный взгляд на вещи.

Но с Лобо дело обстояло совсем по-другому.

Салливэн за четыре года войны насмотрелся человеческой жестокости. И он видел ее достаточно потом, будучи армейским врачом, когда индейцы уничтожали поселенцев, а солдаты — индейцев. В отличие от Уиллоу, он растерял большую часть своего идеализма. Он слишком хорошо представлял, на что способны некоторые люди. И судя по тому, что он слышал о Лобо, тот был способен на многое.

С вершины холма Лобо разглядывал одинокий дом на ранчо. Краска с него облезла, но ощущение неухоженности как-то скрашивали окружавшие его цветы. В одном загоне стояла упитанная лошадь, в другом — бык. В огороде за домом серовато-зеленая растительность пыталась тянуться вверх. Изгороди нуждались в срочном ремонте, и сарай выглядел ненамного лучше. Курятник, казалось, вот-вот завалится.

Ранчо, наверное, и не стоило бы усилий, которые предпринимал Алекс Ньютон, если бы не кусочек реки, протекавшей у его границы.

Лобо повернулся к солнцу. Приближался вечер, и яркий золотой шар находился там, где ему больше всего нравилось — за его спиной. Перекинув ногу через луку седла, он опять повернулся лицом к ранчо.

После разговора с Ньютоном он внимательно осмотрел весь участок, хотя в этой работе как будто не требовалось особой осторожности. Но по прошлому опыту он знал, что всегда полезно заранее изучить пути быстрого отступления. Это стало просто привычкой. Он всегда предвидел возможные осложнения.

Он увидел вышедшие из дома три человеческие фигуры. Взрослая в платье, видимо, была этой женщиной, Тэйлор. Другие две как будто были детьми, меньшая только чуть побольше младенца.

Алекс Ньютон ни словом не упомянул детей! Гнев подкатил к горлу Лобо, но пока он раздумывал, не стоит ли ему просто уехать с денежками Ньютона в кармане, он услышал отдаленный крик, напомнивший ему крик схваченного лисой кролика, и он ощутил внезапную волну жалости. У него изнутри поднялся ответный плач, плач из прошлого, пронизывающий как стрела — его собственный плач. Последний плач в ответ на отчаянные вопли его брата, звеневшие в ушах.

Он пришпорил своего каракового, когда с горячим порывом ветра до него донесся еще один крик. Когда он подъехал ближе к дому, то увидел распростертого на земле мальчика. Услышав звук копыт, мальчик испуганно посмотрел вверх. Женщина была рядом, бледная и тонкая, заломившая руки в ужасе и отчаянии.

— Моя… моя сестра, — запинаясь, выговорил мальчик. — Она упала в дыру.

Глубоко внизу Лобо услышал детский плач, перешедший в тихое поскуливание.

Только на мгновение подумав, что его задачей было выжить обитателей этого дома, он соскользнул с лошади, держа лассо, которое всегда возил с собой. Лобо быстро привязал один конец к луке седла, потом быстро подошел к отверстию, оказавшемуся стволом заброшенного колодца. Плач становился слабее, подобно тем преследовавшим его давним крикам брата.

Не обращай внимания, предупредил он сам себя. Что тебе безразлично, то не может тебе повредить. Но звук плача впивался в него, как муравьи в обнаженное место. Он пытался заглянуть в колодец, но там было слишком темно. Руками в перчатках он отбросил прогнившие доски, частично прикрывавшие отверстие. Даже теперь он почти ничего не видел внизу — только слабый отблеск света на белой коже.

Он прикинул на глаз размер отверстия. С трудом он мог бы протиснуться внутрь. Стены, похоже, в любой момент могли осыпаться, и внизу слышался шелест. Он замер, подумав, что там могут быть змеи.

— Как тебя зовут? — резко спросил он мальчика.

— Ччч… Чэд, — выговорил мальчик.

— Принеси еще веревку, — сказал Лобо. — Привяжи ее к этому дереву и брось вниз, когда я скажу.

Не задавая вопросов, Чэд сразу же побежал к сараю. Но когда услышал выкликаемые незнакомцем непонятные слова, оглянулся. Мужчина обвязал свою веревку вокруг пояса и стал опускаться в колодец. По его команде — Чэд сразу догадался, что непонятные слова были именно этим, — лошадь продвигалась вперед, по шагу за раз. Чэд, пораженный, наблюдал еще мгновение, прежде чем забежал в сарай.

С веревкой в руке он вернулся к колодцу и быстро сделал, как было сказано. Лошадь остановилась, и веревка, привязанная к луке, натянулась. Ему послышалось, что незнакомец выругался. За свою жизнь он слышал достаточно ругательств и, хотя не понял слов, уловил интонацию.

Салли Сью замолчала. Чэд наклонился к краю и крикнул:

— Как она там?

— Пока не знаю, — проворчал Лобо, потом снова выругался, на этот раз по-английски. Успокоившись, он сказал:

— Бросай вторую веревку.

Чэд побыстрее выполнил приказание — и заработал очередное ругательство: