Клуб серийных убийц - Пови Джефф. Страница 14

— Все дело в том, что я хотел помогать людям как-то иначе, Дуги. Пломбировать не только их зубы, но и их жизнь. — Это вполне могло бы прозвучать грубо, но в устах агента Вэйда казалось трогательным. — К тому же я тащился от пистолетов. Просто кайф. Понимаете? — Я киваю, делаю большой глоток молочного коктейля, чувствуя, как от ледяной жидкости начинает резко болеть грудь — так всегда, когда я пью молочные коктейли. — Некоторые дети вырастают из игры в ковбоев и индейцев. Но не я.

Я мрачно улыбаюсь, вспоминая собственное детство.

— Я всегда был индейцем. Другие мальчики выслеживали меня и «скальпировали». В то время мне приходилось здорово быстро бегать, скажу я вам. Казалось, все хотят отрезать кусочек от Джеронимо [2]. Так я себя тогда называл.

— Джеронимо был из ФБР.

Я останавливаюсь, смотрю на агента Вэйда. Он кивает.

— Серьезно.

— Джеронимо?

— Хотя в те дни это еще не называлось ФБР…

— Я никогда об этом не слышал. Неужели сам Джеронимо?

— Я забыл, как они это называли, но был членом организации, это точно.

— Пинкертон… разве не так они назывались? — Говоря это, я думаю, что назвал правильный ответ, но агент Вэйд ничего на это не отвечает. Он просто бросает взгляд в зеркальце заднего вида, запускает руку в волосы, обращается ко мне, но смотрит при этом только на себя.

— Итак… кем вы теперь займетесь?

Таллула Бэнкхед

Обидчивая Ужасная Татуировщица

Я решаю исправить мою ошибку и продолжать в алфавитном порядке.

Дождя не было уже целый час, и, собираясь на очередное заседание клуба, я воображаю, что все будут в хорошем настроении. Проходя мимо группы ботаников, замечаю, что у них не хватает еще одного члена и они выглядят как-то уныло. Но у меня нет времени думать об этом, потому что, уже подойдя к столу, я понимаю: что-то не в порядке.

Я чувствую, что бледнею, когда поднимаю взгляд на телевизор, находящийся высоко над нашим обычным столом, вижу, что прямо на меня смотрит фотография Уильяма Холдена. Эта самая фотография была помещена на обложке его первого романа. Его сияющее лицо медленно блекнет, и, когда камера переключается на скорбного диктора, желудок у меня сжимается.

— Потребовалась серьезная работа группы высококлассных судмедэкспертов, но теперь тело уже официально опознано. Ждите новых сообщений.

Все члены клуба смотрят на экран. Они молчат, в воздухе явственно пахнет тревогой и шоком. Мне безумно хочется повернуться на каблуках и броситься бежать.

Тони первым ловит мой взгляд. Он выглядит очень мрачным.

— Ты об этом слыхал?

К моему ужасу, оказывается, что я не могу говорить. Я тупо смотрю на Тони, в глотке у меня пересохло. Другие члены клуба смотрят на меня, ждут ответа, а я, Боже, помоги мне, не могу выдавить из себя ничего, кроме жалкого бульканья.

— Будем считать, что это значит «да». — Тони отворачивается и смотрит на других членов.

Мое сердце почему-то оказывается у меня в горле, я молча занимаю свое место, ноги дрожат так сильно, что я начинаю бояться, как бы с меня не свалились штаны.

— Охо-хо… —Тони проводит по лицу своей большой рукой. — Случается же на свете такое дерьмо.

— Кто-нибудь… э-э… кто-нибудь хочет сказать несколько слов? — Джеймс Мейсон отпивает из большой кружки очень черного на вид чая.

Берт ведет себя так, словно для него завтрашний день не существует. Не бывает сюрпризов для любителя находиться в центре внимания.

— Я бы хотел предложить тост. — Все члены клуба поднимают бокалы. У меня бокала нет, так что я поднимаю пустой кулак. Я замечаю, что рука у меня сильно дрожит.

Берт говорит с нежностью, очень тепло.

— За Уильяма Холдена, человека, убийцу и настоящего друга.

Все бормочут себе под нос «за Уильяма Холдена» или «за друга», а я, пока никто не слышит, шепчу «за плешивого». Потом я оглядываюсь в поисках глухой официантки и думаю, как спросить на языке глухонемых «нельзя ли открыть окно»? Внезапно в баре становится очень душно. Я распускаю узел на галстуке, расстегиваю воротничок.

— Нравился мне этот парень. — Ричарду, славному южанину, нравятся все, с кем он сталкивается. Черт его знает, как он ухитрился стать серийным убийцей. —Хоть у него и не было волос, рассказывал он здорово, и вообще писатель был знаменитый.

— Что-что, мамочка? Что ты говоришь? — Джеймс Мейсон оглядывается вокруг, и остальные члены клуба вздыхают или устало фыркают.

— Эй, Джимми, приди в себя! Мы тут поговорить пытаемся, — рявкает Тони. Джеймс оглядывается и смущенно пожимает плечами.

— Мамочка просто сказала, что хочет рис и бобовый суп.

— Джимми, я тебя предупредил. Хватит уже, ясно?

— Скажи этой суке, пусть поест в каком-нибудь другом месте. —Таллула фальшиво улыбается Джеймсу, а тот смущается и снова начинает болтать пакетик с чаем в своей кружке.

— Лично я хотела бы узнать, кто убил мистера Холдена. — Шер зажигает сигарету, выбрасывает спичку и, как настоящая артистка, качает головой. Рядом с ней чувствуешь себя как в кино.

— Бывают больные люди, скажу я вам. — Чак подмигивает, чтобы мы поняли, что он иронизирует, а я так испуган и взволнован, что моя смеховая машина начинает работать помимо моей воли. Все поворачиваются и смотрят на меня. Я немедленно останавливаюсь.

— Простите меня. Я… мне кажется, я все еще в шоке.

Лица отворачиваются. И теперь мне отчаянно нужна выпивка, но глухая официантка куда-то пропала.

— Думаю, я мог бы поискать его, но это не в моей юрисдикции. —Тони — детектив второго разряда из пятьдесят первого полицейского участка Нью-Йорка. Прекрасный коп во всех отношениях. И это несмотря на то, сколько времени он проводит в Чикаго, председательствуя на наших собраниях. — И то, если кто-то сочтет, что в этом есть хоть какой-то смысл. Лично я склонен считать, что тут проклятое невезение и больше ничего. Старина Уилл оказался в неправильном месте в неправильное время.

— А что со способом, которым он был убит? Поразительное совпадение. — Если уж Шер что-то задумала, ее с этого не сбить.

— Уилл никогда не взрывал целые бензозаправки, Шер. Он взрывал отдельных граждан, которые попадались ему в темных переулках. Это не его стиль. — Таллула смотрит на Шер с выражением «сроду не видывала такой дуры», и Шер в ответ бросает на нее сердитый взгляд.

— Мисс Бэнкхед — одного факта, что в деле был замешан огонь и что убит был Уилл, мне достаточно, чтобы понять — тут что-то не в порядке. Ясно, милочка? Или никак не сообразите своей татуированной черепушкой?

— А ты вообще умеешь обдумывать только подтяжку лица.

Шер срывается с места, как мангуст, — она уже готова вцепиться в Таллулу, но Тони удается схватить ее за руку и заставить сесть на место.

— Леди… не так мы должны поминать Уилла… Шер и Таллула смотрят друг на друга, и мне совсем не нравится воцарившаяся в клубе атмосфера.

А программа новостей тем временем идет своим чередом, и вот уже рядом с ведущим оказывается телевизионный психиатр — они всегда зовут одного и того же парня, когда в новостях упоминается кто-то из скиллеров. Я давно его не видел и теперь замечаю, что он сделал небольшую пластическую операцию и поставил коронки на зубы. Он выглядит как минимум на десять лет моложе. Клуб хорошо знаком с этим психиатром — все считают его поразительно смешным, его дурацкие теории и смехотворные психологические портреты ужасно всех развлекают.

ВЕДУЩИЙ: У меня здесь экземпляр книги — «Ра-Ра-Ра Солнечный Бог», написанной жертвой, и я думаю, вы хотите что-то сказать по этому поводу?

(Телевизионный психиатр берет из рук ведущего книгу и открывает ее на заранее отмеченной странице.)

ПСИХИАТР: В первую очередь я хотел бы привлечь ваше внимание к частично разжигающему…

ВЕДУЩИЙ: (Смеется.) Разжигающему? Очень хорошо.