Цвет волшебства - Пратчетт Терри Дэвид Джон. Страница 41

Зрелище оказалось и вполовину не таким страшным, как он себе представлял.

«Гм-м», – сказало его воображение через какое-то время.

Дело не в том, что тролль ужасал. Вместо разлагающегося заживо, обвешанного щупальцами страшилища, которое он ожидал увидеть, Ринсвинд обнаружил перед собой довольно коренастого, не особо уродливого старичка, который на любой городской улице спокойно сошел бы за нормального человека. Если, конечно, там привыкли видеть старичков, состоящих из одной воды. Впечатление было такое, словно океан сам решил создать жизнь, вот только возиться с эволюцией ему не хотелось, поэтому он просто взял и сотворил из себя двуногое существо, пустив его хлюпать по суше. Тролль был приятного прозрачно-голубого цвета. Ринсвинд не поверил своим глазам: в груди старичка мелькнула стайка серебристых рыбок.

– Пялиться – невежливо, – сказал тролль. Его рот открылся небольшим пенистым гребнем и, подобно воде, смыкающейся над камнем, закрылся.

– Да? Почему? – спросил Ринсвинд.

«И как это он умудряется ходить? – не унимался его рассудок. – Почему он не разливается?»

– Если вы соблаговолите проследовать за мной в дом, я подыщу вам смену одежды и накормлю, – с достоинством объявил тролль и зашагал прочь по скалам.

Он не стал оглядываться и проверять, идут ли его гости за ним. В конце концов, куда им было деваться с островка? Быстро темнело, и с Края света налетел холодный сырой ветерок. Недолговечная Краедуга уже померкла, а туман над водопадом начал редеть.

– Пошли, – скомандовал Ринсвинд, хватая Двацветка за локоть.

Но турист не тронулся с места.

– Пошли, – повторил волшебник.

– Как думаешь, когда стемнеет, мы сможем посмотреть вниз и увидеть Великого А'Туина, Всемирную Черепаху? – спросил Двацветок, не отрывая глаз от клубящихся облаков.

– Надеюсь, что нет, – ответил Ринсвинд. – От всей души надеюсь. Да пошли же!

Двацветок неохотно последовал в хижину. Тролль уже успел зажечь пару ламп и теперь сидел, уютно устроившись в кресле-качалке. Когда Ринсвинд с Двацветком вошли, он поднялся на ноги и налил в две кружки какую-то зеленой жидкости из высокого кувшина. В тусклом свете ламп старичок, казалось, флуоресцировал, тихонько переливаясь, словно теплое море в бархатные летние ночи. А чтобы придать тусклому ужасу Ринсвинда барочный глянец, тролль, такое впечатление, подрос на пару-другую дюймов.

Большую часть меблировки комнаты составляли ящики.

– Уф, у тебя тут классная хата, – высказался Ринсвинд. – Самобытная.

Он протянул руку к кружке и посмотрел на мерцающее там озерцо зеленой жидкости. «Будем надеяться, что она пригодна для питья, – подумал он. – Потому что я собираюсь ее выпить». Он сделал глоток.

Это была та же самая жидкость, которую Двацветок влил в него в лодке, но тогда его сознание никак на нее не отреагировало, занятое куда более неотложными делами. Сейчас, на досуге, оно наконец распробовало вкус.

Губы Ринсвинда искривились. Он тихо заскулил. Одна из его ног конвульсивно дернулась и больно заехала в грудь.

Двацветок задумчиво покрутил свою кружку, оценивая букет.

– «Глен Ливид», – произнес он. – Вино из перебродивших орехов вул, которое получают у меня на родине методом сублимации. С легким дымком… Пикантный вкус. С западных плантаций провинции Реигрид. Я угадал? Судя по цвету, урожай будущего года. Могу я спросить, как оно к тебе попало? [11]

– Со временем все попадает в Окружносеть, – лаконично объяснил тролль, мягко покачиваясь в качалке. – Моя работа состоит в том, чтобы доставать из нее улов. Дерево и корабли. Бочки с вином. Тюки материи. Вас.

В голове у Ринсвинда забрезжил свет.

– Так ведь это сетка! Вы поставили сетку на самом краю моря?

– Окружносеть, – кивнул тролль. По груди его пробежала рябь.

Ринсвинд поглядел в фосфоресцирующую темноту, которая окружала остров, и глупо улыбнулся.

– Ну конечно, – сказал он. – Потрясающе! Можно опустить в море сваи, закрепить их на рифах и… О боги! Эта сетка должна быть очень, очень прочной.

– Такая и есть, – подтвердил Тефис.

– Ее можно протянуть на пару миль, пока хватит материала и скал, – продолжал волшебник.

– Точнее говоря, на десять тысяч миль. Я патрулирую только эту лигу.

– Но это же треть окружности Диска!

Тефис снова с легким плеском кивнул. Пока двое приятелей угощались зеленым вином, он поведал им об Окружносети; о великих усилиях, затраченных на ее установку; о древнем и мудром королевстве Крулл, которое создало ее несколько столетий назад; о семи флотах, постоянно патрулирующих Окружносеть, чтобы поддерживать ее в порядке и доставлять в Крулл все, что в нее попадет; о том, как Крулл стал страной праздности, управляемой учеными собирателями знаний; о том, как мудрецы пытаются понять замечательную сложность вселенной; о том, как моряков, выброшенных на Окружносеть, превращают в рабов и вырывают язык. После раздавшихся в этом месте восклицаний он с дружеским видом заговорил о бесполезности применения силы, о невозможности бежать с острова, с которого можно уплыть только на один из остальных трехсот восьмидесяти островов, лежащих между ним и Круллом, или прыгнуть за Край. Также он растолковал Ринсвинду и Двацветку существенные достоинства немоты по сравнению, скажем, со смертью.

Разговор оборвался. Приглушенный ночной рев Краепада только усугублял тишину.

Потом кресло-качалка снова начало поскрипывать. За время монолога Тефис, казалось, вырос самым угрожающим образом.

– Только ничего личного, – добавил он. – Я тоже раб. Если вы попытаетесь накинуться на меня, мне придется вас убить, но это не доставит мне никакого удовольствия.

Ринсвинд посмотрел на мерцающие кулаки, которые покоились на коленях тролля. У него возникло подозрение, что они могут ударить не слабее цунами.

– По-моему, ты не понял, – принялся объяснять Двацветок. – Я – гражданин Агатовой империи. Вряд ли Крулл захочет навлечь на себя неудовольствие императора.

– А как император узнает? – поинтересовался тролль. – Думаешь, ты первый человек из империи, кто закончил свой путь в Окружносети?

– Я не стану рабом! – крикнул Ринсвинд. – Да я скорее за Край прыгну!

Волшебник сам изумился тому, как решительно прозвучал его голос.

– А прыгнешь ли? – спросил тролль.

Кресло-качалка отлетело к стене, и голубая рука обхватила волшебника поперек туловища. Тролль повернулся и вышел из хижины, небрежно зажав Ринсвинда в кулаке.

Подойдя к краесторонней оконечности острова, тролль остановился. Ринсвинд взвизгнул.

– Кончай, или я в самом деле выкину тебя за Край, – рявкнул тролль. – Я ведь держу тебя. Смотри!

Ринсвинд посмотрел.

Вокруг расстилалась мягкая черная ночь, в которой мирно сияли слегка туманные звезды. Но его глаза обратились вниз, притягиваемые какими-то неодолимыми чарами.

На Диске была полночь, следовательно, солнце висело далеко-далеко внизу. Оно медленно закатывалось под гигантский заиндевелый панцирь Великого А'Туина. Ринсвинд сделал последнюю попытку зацепиться взглядом за носки своих сапог, выступающие над краем скалы, но отвесный обрыв вывернул его глаза вниз.

Справа и слева низвергались в бесконечность два сверкающих полотнища воды – это море проносилось мимо острова, огибая его на пути к долгому падению. В сотне ярдов от обрыва из пены вылетел самый большой морской лосось, которого Ринсвинд когда-либо видел, – лосось выскочил в безумном, судорожном и в конечном итоге безнадежном прыжке, после чего упал обратно, снова и снова переворачиваясь в золотистом потустороннем свете.

Из этого света, словно столпы, поддерживающие крышу вселенной, вырастали исполинские фигуры. Сотней миль ниже Ринсвинд различил какие-то очертания, край чего-то…

Как на забавных картинках, где силуэт причудливой вазы внезапно становится контурами двух лиц, открывающаяся внизу картина одним рывком перешла в новую, целостную, пугающую перспективу. Там, внизу, торчала слоновья голова, огромная, как средних размеров континент. На фоне золотистого света выделялся подобный горе могучий бивень, от которого протягивалась к звездам постепенно расширяющаяся тень. Голова была слегка наклонена, и громадный рубиновый глаз мог сойти за красную сверхзвезду, внезапно засиявшую средь бела дня.