Дамы и господа - Пратчетт Терри Дэвид Джон. Страница 49

Матушка сидела у холодного очага и сражалась с отчаянным желанием пошевелить ушами.

Они где-то прорвались. Матушка чувствовала это по деревьям, по мыслям мелких животных. Она что-то замышляет. И это должно было произойти очень скоро. С точки зрения оккультизма летнее солнцестояние не представляет собой ничего интересного, но в мыслях людей этот день — особенный. А эльфы особенно сильны в мыслях людей.

Матушка знала, что рано или поздно ей предстоит встретиться с королевой. Не с Маграт, а с настоящей королевой.

И она проиграет.

Всю свою жизнь матушка посвятила тому, чтобы научиться контролировать собственные мысли. И всегда гордилась тем, что это у нее получается лучше всего.

Но не сейчас. Именно сейчас, когда уверенность в себе была так ей необходима, матушка не могла положиться на собственный рассудок. Она чувствовала, как королева прощупывает ее, помнила это чувство с того самого дня, с той самой встречи десятки лет назад. Да, способности к Заимствованию были, как всегда, на высоте, но она сама. .. Сама матушка совершенно запуталась бы, если бы не оставляла себе короткие памятные записки. Быть настоящей ведьмой — это прежде всего знать, кто ты и где находишься, а вот с этим у матушки были проблемы. Вчера вечером она вдруг принялась накрывать стол для двоих. Попыталась войти в комнату, которой никогда не существовало. А ведь скоро ей придется сразиться с эльфами…

Если в битве с эльфом ты проиграешь… смерть для тебя будет самым лучшим исходом.

Хихикающая Милли Хлода подала Маграт завтрак в постель.

— Гости уже приезжают, м'м. И вся площадь увешана флагами! А Шон наконец отыскал коронационную карету.

— Неужели карету можно потерять?

— Она была закрыта в одной из старых конюшен, м'м, — объяснила Милли. — Мы же не во все помещения заходим. А еще король сказал, что, может, вы прокатитесь в ней вдвоем. Доедете до Дурного Зада. А Шон будет почетным караулом. Люди будут махать вам и кричать «ура». А потом вы вернетесь сюда.

Маграт накинула халат и подошла к окну башни. Отсюда были видны наружные стены, чуть дальше простиралась городская площадь, заполненная людьми. Торговцы все еще торговали со своих лотков, но люди уже расставляли скамейки, и в центре площади стояло майское дерево. Маграт заметила даже нескольких гномов и троллей, державшихся друг от друга на почтительном расстоянии.

— Слушай, я только что видела, как площадь перешла какая-то обезьяна! — изумилась Маграт.

— Весь мир приехал в Ланкр! — возбужденно воскликнула Милли, которая однажды побывала аж в Ломте.

Тут Маграт обратила внимание на портрет, на котором были изображены она сама и ее жених.

— А вот это глупо… — пробормотала она под нос, но Милли таки услышала ее и страшно удивилась.

— Но что в этом такого, м'м?!

Маграт резко развернулась.

— Да все! Все это! Ради меня!

Милли в страхе попятилась.

— Я — просто Маграт Чесногк! Короли должны жениться на принцессах или там герцогинях! На девушках, которые привыкли к этому! Я не хочу, чтобы люди орали «ура» только потому, что я проезжаю мимо в карете! Ведь эти самые люди знают меня всю жизнь! Все это… Это… — широким жестом она обвела ненавистный гардероб, огромную кровать с пологом, комнату для одевания, забитую негнущимися и дорогими нарядами. — Все это… не для меня! Все это ради какой-то идеи! У тебя в детстве, наверное, была кукла — бумажная такая и одетая в бумажные платья? Помнишь, из нее можно было сделать кого угодно? Так вот, это — я! У людей, как, как… как у пчел! Меня превращают в королеву, и не важно, хочу я этого или нет! Вот что со мной происходит!

— Но его величество наверняка не имел в виду ничего дурного. Он купил все эти чудесные платья только потому, что…

— Да не в одежде дело! А в том, что люди все равно будут кричать «ура» карете, кто бы в ней ни ехал!

— Но ты же сама влюбилась в короля, м'м, — смело заявила Милли.

Маграт на мгновение замолкла. Это чувство она еще не анализировала.

— Все немножко не так, — сказала она наконец. — Тогда он еще не был королем. И никто даже не подозревал, что он станет королем. Он был немножко грустным, приятным человеком в шутовском колпаке с колокольчиками, и, как правило, никто его не замечал.

Милли отступила еще на шаг.

— Я думаю, это все нервы, м'м, — пролепетала она. — Перед свадьбой все немножко нервничают. Может… может, принести травяного чая?..

— Ничего я не нервничаю! И я сама могу заварить травяной чай, если захочу.

— Повариха очень ревностно относится к своему травяному садику, м'м.

— Видела я этот садик! Что такого особенного там растет? Хилый шалфей да желтеющая петрушка! Растения, которые нельзя затолкать в задницу цыпленка, она за травы не держит! А кроме того… кто тут королева?

— Но я думала, ты не хочешь ею становиться, м'м, — пробормотала Милли.

Маграт изумленно вытаращилась на свою служанку. На мгновение у нее возникло ощущение, будто она спорит сама с собой.

Милли могла быть не самой информированной девушкой на Плоском мире, но дурой она никогда не была. А потому выскочила в дверь ровно за мгновение до того, как поднос с завтраком ударился о стену.

Маграт сидела на кровати, обхватив голову руками.

Она не хотела становиться королевой. Быть королевой — это тоже самое, что быть актрисой, а актриса из Маграт была никудышная. Иногда ей казалось, что и Маграт-то из нее никудышная, коли уж на то пошло.

Шум предсвадебных приготовлений становился все громче. Наверняка будут народные танцы, этому уж точно не помешать, а потом все хором станут петь народные песни. А еще будут танцующие медведи, клоуны-жонглеры, лазание по намазанному жиром столбу, которое почему-то всегда выигрывала нянюшка Ягг. И швыряние поросенка — кто метче. И доверху наполненная отрубями кадка с подарками, которой будет командовать тоже нянюшка Ягг. Только очень храбрый человек может опустить руку в кадку, которой управляет ведьма с весьма оригинальным чувством юмора. Маграт всегда нравились ярмарки. До нынешнего момента.

Впрочем, кое-что еще можно было сделать.