Мрачный Жнец - Пратчетт Терри Дэвид Джон. Страница 9

При нормальном течении событий это бы не произошло еще много-много тысяч лет. Но сейчас оно должно было произойти. И начаться все должно было в давно заброшенном, покрытом пылью шкафу, спрятанном в полуразрушенном подвале. А подвал тот находился в Тенях — в наиболее старом, самом опасном квартале Анк-Морпорка.

Плюх.

Звук был мягким, словно первая капля дождя упала на вековой слой пыли.

— Может, пустить по его гробу черную кошку?

— У него же нет гроба! — взвыл казначей, чьи отношения с рассудком не отличались крепостью уз.

— Хорошо, значит, купим ему хороший, новый гроб, а затем заставим кошку пройти по нему.

— Нет, нет, это глупо, надо заставить его перейти через бегущую воду.

— Что?

— Бегущая вода. Мертвецы ее на дух не переносят.

Собравшиеся в кабинете аркканцлера волшебники с глубоким интересом изучили это предложение.

— Ты уверен? — спросил декан.

— Хорошо известный факт, — небрежно ответил профессор современного руносложения.

— Интересное предположение… — с сомнением в голосе произнес декан.

— С ней ему ни за что не справиться!

— А где мы возьмем бегающую воду?

— Не бегающую. Бегущую. Проточную. Река там, озеро, — быстро объяснил профессор современного руносложения. — Мы должны заставить его пройти по проточной воде. Мертвые этого не умеют.

— Я тоже не умею ходить по воде, — сказал декан.

— И он тоже! И он мертвец! Кругом мертвецы! — завопил казначей, слегка утративший связь с реальностью.

— Не дразни его. Видишь, человеку плохо. — Профессор успокаивающе похлопал трясущегося казначея по спине.

— Но я и в самом деле не умею ходить по воде, — стоял на своем декан. — Я тут же утону.

— Я не имел в виду, что нужно ходить прямо по воде. Мертвецы не могут пересечь речку или ручей даже по мосту.

— А он один такой? — осведомился профессор. — Или у нас начнется эпидемия?

Аркканцлер забарабанил пальцами по столу.

— Это крайне негигиенично, когда мертвые везде болтаются… — заметил он.

Все замолчали. Такая мысль никому не приходила в голову, но Наверн Чудакулли был именно тем человеком, кто мог до этого додуматься.

Наверн Чудакулли был либо лучшим, либо худшим — в зависимости от вашей точки зрения — аркканцлером Незримого Университета за последние сто лет. Прежде всего, его было много. Не то чтобы он был исключительно крупным мужчиной, просто Чудакулли обладал какой-то странной способностью заполнять все свободное пространство. За Ужином он напивался и начинал во всю глотку горланить какие-то никому не известные песни, но это было нормальное, достойное волшебника поведение. Зато потом он закрывался в своей комнате и всю ночь бросал дротики, а в пять часов утра отправлялся стрелять уток. Он кричал на людей. Он постоянно всех поддразнивал. К тому же он практически никогда не носил надлежащие аркканцлеру одеяния. Чудакулли уговорил грозную госпожу Герпес, управляющую хозяйственной частью Университета, сшить ему мешковатый костюм безвкусных сине-красных тонов и дважды в день на глазах у изумленных волшебников упрямо бегал в нем вокруг зданий Университета, крепко подвязав остроконечную шляпу шнурком. Бегал и что-то весело кричал своим коллегам. Наверн Чудакулли относился к тому типу жизнерадостных людей, которые искренне и свято верят: то, чем он занимается, должно нравиться всем без исключения, просто они этого еще не пробовали.

— В один прекрасный день он возьмет да откинется, — переговаривались волшебники, наблюдая, как аркканцлер раскалывает на реке Анк первый ледок, дабы совершить утреннее омовение. — Все эти полезные для здоровья упражнения добром не заканчиваются.

По Университету ходили всякие сплетни. Мол, аркканцлер продержался целых два раунда в кулачной схватке с Детритом — огромным, как скала, троллем, подрабатывающим в «Залатанном Барабане» вышибалой. Потом аркканцлер вступил в поединок по армрестлингу с библиотекарем, и хотя не победил, рука у него осталась целой и невредимой. А еще аркканцлер хотел собрать университетскую футбольную команду и выступить с ней в городском турнире в День Всех Пустых.

А вообще говоря, Чудакулли удерживал свой пост по двум причинам. Во-первых, он никогда, абсолютно никогда не менял свою точку зрения. А во-вторых, каждую высказанную ему мысль он обдумывал по нескольку минут — очень важная для руководителя черта, так как любая идея, на которой человек настаивает больше двух минут, скорее всего, не лишена важности и здравого смысла, тогда как идея, от которой человек отказывается всего лишь через минуту, вряд ли заслуживает того, чтобы тратить на нее драгоценное время.

Подводя итог, можно сказать: Наверна Чудакулли было гораздо больше, чем способно вместить отдельно взятое человеческое тело.

Плюх. Плюх. Одна полка шкафа в темном подвале уже заполнилась доверху.

Ну а Ветром Сдумса было ровно столько, сколько могло поместиться в одном теле. И он осторожно вел это тело по коридорам.

«Никак не ожидал, что со мной может случиться такое, — думал он. — Чем я это заслужил? Наверняка где-то произошла ошибка».

Он ощутил дуновение прохладного ветерка на лице и понял, что очутился на улице. Впереди высились ворота Университета — закрытые и запертые на замок.

Ветром Сдумс вдруг почувствовал острый приступ клаустрофобии. Он столько лет ждал Смерть, но когда заветный миг был так близок, оказался вдруг запертым в этом… в этом мавзолее, полном полоумных стариков, с которыми он будет вынужден провести всю свою жизнь после смерти. Итак, во-первых, следовало поскорее убраться отсюда и найти достойный конец, а потом уже…

— Вечер добрый, господин Сдумс.

Он медленно обернулся и увидел крошечную фигурку гнома Модо, университетского садовника, который сидел и курил свою трубку.

— А, привет, Модо.

— Слышал, вы померли, господин Сдумс.

— Э-э, да, было такое, было.

— Но, вижу, вы прекрасно с этим справились.

Сдумс кивнул и угрюмо посмотрел на окружающие его стены. На закате университетские ворота всегда запирались, и после захода солнца студенты и преподаватели вынуждены были лазать через стены. Он очень сомневался, что ему это удастся.