Пирамиды - Пратчетт Терри Дэвид Джон. Страница 58

Перебежка, прыжок, отвесная стена, шипы, торопливо вколоченные в камень мемориала, – Теппик неумолимо двигался вперед.

Огоньки среди скал обозначили в темноте позиции двух противостоящих армий. Хотя вражда между соседями была глубокой и успела вылиться в законченные, совершенные формы, обе империи придерживались древней традиции, согласно которой военные действия не должны были вестись ночью, во время сбора урожая и в сырую погоду. Важно было экономить силы для особого случая. Как известно, поспешишь – людей насмешишь, а война – это вам не фарс.

В сумерках с обеих сторон доносился деловитый звук молотков, свидетельствующий о том, что плотницкие работы в самом разгаре.

Говорят, генералы всегда мечтают переиграть события последней войны. Последняя война между Цортом и Эфебом произошла много тысяч лет назад, но у генералов долгая память, и сейчас они были готовы начать все с начала.

С обеих сторон замаячили силуэты деревянных коней.

– Ушел! – возвестил Птаклюсп 2-б, соскакивая на груду камней.

– И вовремя, – ответил Птаклюсп-старший. – Помоги-ка мне развернуть братца. Ты уверен, что с ним ничего не случилось?

– Если мы будем осторожны, он не сможет перемещаться во времени. А значит, просто не будет времени на то, чтобы что-нибудь случилось.

Птаклюсп вспомнил старые деньки, когда от строителей пирамид требовалось только класть плиту на плиту, не забывая при этом, что к вершине они должны становиться меньше. Сегодня же приходилось действовать так, чтобы случайно не помять собственного сына.

– Ладно, – вздохнул он с сомнением. – Тогда пошли.

Забравшись по груде обломков, он высунул голову и увидел, как из-за угла ближайшей пирамиды показался авангард колонны мертвецов.

«Жаловаться идут», – была его первая мысль.

А уж он ли не старался! Ох как нелегко было порой свести концы с концами. Быть может, не все перемычки соответствовали чертежам, возможно, встречались отдельные недочеты в отделочных работах, но…

Нет, не могут же все они идти с жалобами. Что-то их многовато.

Рядом, с открытым ртом, высунулась голова Птаклюспа 2-б.

– Откуда они взялись? – спросил он.

– Ты у нас специалист. Вот и объясни.

– Они что – мертвые?

Птаклюсп изучающе взглянул на приближающуюся колонну:

– Если и нет, то некоторым явно нездоровится.

– Бежим!

– Куда? Наверх?

За их спинами высилась громада Великой Пирамиды, вибрация ее сообщалась воздуху. Птаклюсп взглянул на пирамиду.

– Сегодня ночью опять что-то намечается?

– Ты о чем?

– Ну, она опять будет делать это?

– Не знаю.

– Так узнай.

– Не могу, остается только ждать. Понятия не имею, что с ней сейчас происходит.

– Думаешь, приятных сюрпризов не будет?

– Думаю, нет, папа. О боги!

– Что еще?

– Посмотри туда.

Следом за Куми, как хвост за кометой навстречу мертвецам шли жрецы.

Внутри коня было жарко, тесно и темно. Все в поту, они ждали.

– Ну и что теперь, сержант? – заикаясь, поинтересовался юный Автокл.

Сержант осторожно вытянул затекшую ногу. Здесь даже селедке, привыкшей к тесноте бочки, был гарантирован острый приступ клаустрофобии.

– Теперь, сынок, они нас заметят и так поразятся, что притащат в свой город, и тогда в темноте мы выскочим и всех их поразим насмерть. Чтоб не слишком поражались. Приблизительно так. А потом разграбим город, подожжем стены и посыплем землю солью. Помнишь, сынок, я тебе еще в пятницу рассказывал.

– Помню…

Пот стекал по лбам. Несколько человек трудились, составляя прощальные письма домой и подцепляя стилом готовый растаять воск.

– А дальше что, сержант?

– Дальше, сынок, мы вернемся домой героями.

– М-м…

Ветераны сидели, флегматично привалившись к деревянным стенам. Автокл беспокойно заерзал, что-то еще не давало ему покоя.

– Мама сказала, чтобы я возвращался со щитом или на щите.

– Отлично, сынок, отлично. Вот что значит настоящий боевой дух.

Сержант уставился в смрадную тьму.

Спустя еще немного кто-то заиграл на губной гармошке.

Птаклюсп на мгновение отвлекся от происходящего внизу, и вдруг над ухом у него раздался голос:

– Это ты, строитель пирамид?

В бункере появился еще кто-то, с ног до головы в черном, двигающийся так бесшумно, что по сравнению с его шагами кошачья походка звучала бы оглушительно, как человек-оркестр.

Лишившись дара речи, Птаклюсп только кивнул. Слишком много потрясений за один день.

– Выключи ее. Выключи немедленно.

– Ты кто? – осведомился Птаклюсп 2-б.

– Меня зовут Теппик.

– Как царя?

– Да. Как царя. А теперь давай, гаси ее.

– Но это же пирамида! Ее нельзя погасить! – вскричал Птаклюсп 2-б.

– Ладно, тогда зажги.

– Мы уже пробовали. Прошлой ночью. – 2-б указал на расколотое навершие. – Пап, разверни Два-а.

Теппик взглянул на плоского близнеца.

– Это вроде плаката на стену? – спросил он наконец.

Птаклюсп 2-б опустил глаза. Теппик проследил за его взглядом и увидел, что стоит почти по колено в зеленой поросли.

– Извините, – буркнул он. – Забыл отряхнуться.

– Ужасная штука, – заметил 2-б, приходя в состояние крайнего возбуждения. – Знаю, у меня тоже были бородавки, ничем их не выведешь…

Теппик присел на треснувший камень.

– Для чего это? – удивился он. – То есть зачем оно покрыто металлом?

– Чтобы пирамида горела, надо, чтобы навершие было остроконечным, – растолковал 2-б.

– И все? А это золото?

– Это электрон – сплав золота и серебра. Навершия всегда делаются из электрона. Теппик счистил фольгу.

– Похоже, тут не все из металла, – сказал он с мягким упреком.

– Да… м-м… – замялся Птаклюсп. – Мы решили, что фольга будет не хуже.

– А вы не могли бы использовать что-нибудь подешевле? Например, сталь?

Птаклюсп криво усмехнулся. Неудачный выпал день, душевное равновесие превратилось в далекое воспоминание, но в некоторых фактах он был фактически уверен.

– Сталь выдержала бы год-два от силы, – пояснил он. – Учитывая влажность и прочее. Пирамиды осталась бы без навершия. На двести-триста раз хватило бы, не больше.

Теппик приложил ухо к пирамиде. Она была холодной и гудела. Ему показалось, что за основным шумом он слышит слабый, но растущий звук.

Пирамида громоздилась над ним. На это Птаклюсп 2-б мог бы сказать, что причина здесь в том, что стены наклонены под углом точно в 56 градусов и это создает определенный эффект, из-за которого пирамида кажется больше, чем есть на самом деле. вероятно, он употребил бы такие слова, как «перспектива» и «виртуальная высота».

Черный мрамор был гладким, как стекло. Каменотесы потрудились на славу. В зазор между переливающимися, поблескивающими плитами едва можно было просунуть кончик ножа. Но все-таки можно было.

– Ну что, попробовать разок? – риторически вопросил Теппик

Куми рассеянно грыз ногти.

– Огонь, – изрек он. – Вот что их остановит. Они легковоспламеняющиеся. Или вода. Может, они растворятся.

– Они разрушили несколько пирамид, – напомнил верховный жрец Джафа, Коброглавого Бога Папируса.

– Люди всегда воскресают в дурном настроении, – заметил другой жрец.

С растущим изумлением Куми следил за приближающимся воинством.

– Где Диос? – наконец спросил он. Бывшего верховного жреца вытолкали из толпы.

– Что мне им сказать? – вопросил Куми повелительно.

Было бы неточностью заявить, что Диос улыбнулся. К улыбкам ему не часто случалось прибегать. Но углы губ его искривились, глаза наполовину скрылись под бровями.

– Скажи им, что новое время требует новых людей. Или что пора дать дорогу молодежи со свежими идеями. Или что они вышли из моды, устарели. Или все сразу.