Последний континент - Купер Эдмунд. Страница 29

- А вдруг это Корд?

- От его шагов вряд ли дрожит земля.

Они спрятались за ряд запасных ног и замерли.

Дверь отворилась.

В помещение вошел робот, ростом на голову выше человека. Это была великолепная машина, совершенно непохожая на своих неуклюжих марсианских собратьев. Он напоминал очертаниями тела человека, и хотя сверкающая металлическая голова не походила на человеческую, в его движениях была даже известная грация.

Робот остановился в дверях и оглядел помещение. Мирлена и Кимри думали, что им удалось хорошо спрятаться. Они ошибались.

Робот подошел прямо к ним и остановился. Затем заговорил. Ни Кимри, ни Мирлена, пораженные происходящим, не поняли ни слова.

Робот замолчал, явно ожидая ответа. Мирлена, поняв, что ее пистолет будет бесполезен, размышляла, как подействует на робота оптическая граната. Кимри явно собирался броситься на робота с голыми руками, надеясь сбить его с ног.

Но робот внезапно развернулся и, не говоря ни слова, двинулся к одной из металлических полок. Он снял с нее сегмент туловища, вышел из склада и пошел по коридору.

У Мирлены подогнулись колени, и она рухнула на пол. Кимри гладил ее по голове, приговаривая бессмысленные, но успокаивающие слова. Прошло какое-то время, прежде чем они пришли в себя и продолжили свой путь.

Каждая новая дверь вела в какое-то складское помещение и приближала их к концу коридора, где дорогу им преграждала двустворчатая дверь.

- Мы пойдем туда или попробуем следующий уровень? - спросила Мирлена.

- Мы видели уже много странных вещей и даже металлического человека. Давай посмотрим, что нас ждет за этой дверью.

Рука об руку они подошли к последней двери.

Кимри толкнул ее, но ни одна из створок не сдвинулась с места. Ручек не было, и хотя дверь казалась сделанной из стекла, она не пропускала света.

Внезапно раздался голос, произнесший на языке, слегка напоминавшем раннемарсианский и в то же время язык Кимри, странные слова.

- Вы люди?

Их так поразили эти слова, что секунду-другую они молчали. Затем Мирлена ответила:

- Да, мы люди.

- Приготовьтесь к сканированию.

Раздался щелчок. По обеим сторонам двери отъехали в стороны небольшие панели, открыв сверкнувшие в свете ламп линзы. Медленно и тщательно объективы оглядели их с головы до пят.

Дверь распахнулась.

За ней открылся короткий проход с двумя дверьми по сторонам и одной в конце его.

- Пройдите к двери в конце коридора. Другие комнаты вы сможете посетить позже.

В молчании Кимри и Мирлена двинулись по проходу. Дверь в конце его автоматически открылась и они оказались в комнате, которая когда-то, вероятно, была одновременно кабинетом и спальней. Кимри она показалась очень странной, а Мирлена подумала, что ее каюта на корабле выглядит точно так же.

Комната была ярко освещена, но источник света запрятан за облицовку стен. Кроме спартанской мебели в комнате стоял большой стол, а за ним кресло. Пол у кресла и оно само было усеяно человеческими костями. Когда-то в кресле сидел скелет, от ветхости рассыпавшийся на части.

Внезапно свет в комнате померк и над столом возник светящийся белым сиянием куб. В нем мелькали оттенки всех цветов, которые через секунду образовали изображение.

Случилось невозможное. Перед ними сидел живой человек. Негр.

Казалось, он видит в темноте Мирлену и Кимри. На его губах появилась легкая улыбка.

- Приветствую вас, - произнес он. - Я последний представитель моей расы на Земле. Если вы, люди будущего, слышите мои слова, то к этому моменту я буду уже мертв много столетий. Я делаю эту запись десятого июля две тысячи сто девяносто третьего года. Я выбрал этот день датой своей смерти.

Почему я говорю с вами, людьми из будущего, в то время, когда у человечества не осталось больше будущего? Не знаю. Возможно, ради собственного развлечения. Или я просто отказываюсь поверить, что спустя миллион лет эволюции, десять тысяч лет цивилизации и пять столетий огромных технических достижений человечество может сгинуть так легко. Мы создали ужасное оружие, что было страшной глупостью. Но оно не принесло бы такого вреда, если бы ему не сопутствовала еще более ужасная ненависть.

Я ученый, сын ученого, родившийся в этой подземной тюрьме, которую мы стали называть Нью Атлантис. В конце двадцатого века здесь построили международную антарктическую научную станцию. Ее обслуживали ученые из многих стран, объединенные жаждой знаний, и у них был только один враг сама Антарктида, огромный ледяной материк, враждебный человеку. Оказавшись на поверхности, человек погибал от холода за несколько минут.

И вот, только потому, что у некоторых земных жителей кожа была черной, как у меня, а у других - белой, как у моих друзей, все еще живущих здесь, в этих подземельях, Луна распалась на части, Землю опустошили, Марс стал последним пристанищем горстки уцелевших негров, а ледяной континент Антарктиды стал освобождаться от казавшихся вечными льдов.

Не знаю, сможем ли мы начать историю человечества заново. Нас здесь восемьдесят четыре человека и несколько десятков роботов. Некоторые из нас ученые, и все мы дети ученых, родившиеся на этом континенте. Мой друг, биолог, утверждает, что у нас имеется достаточно биологического материала, чтобы, соблюдая осторожность, начать все сначала. Под биологическим материалом он подразумевает нас, обитателей станции. Но люди не подчиняются простым законам математики или биологии. Просто потому, что они люди.

Даже если уровень радиации уменьшится и мы сможем выйти на поверхность, сможет ли развиваться новая цивилизация? Многие из нас отвергают науку, обвиняя ее в ужасных преступлениях, погубивших человечество. Каждое последующее поколение будет терять доставшиеся ему по наследству знания, пока наши отдаленные потомки не вернутся к своему доисторическому состоянию, как это происходит сейчас с Антарктидой.

Сегодня я покончу с собой. Я сделаю это по трем причинам. Во-первых, я неизлечимо болен. Когда-то эту болезнь было нетрудно вылечить в любой из сотен тысяч клиник, имевшихся на Земле. Но уже более столетия их нет, как нет и врачей, разбирающихся в этой болезни. У нас здесь есть два доктора, но они бессильны мне помочь.

Вторая причина в том, что я одинок. Я последний чернокожий на Земле. Безумная бойня уничтожила расу с великолепным будущим. Я не участвовал в войне, но вина за нее лежит на мне, как и на моих белокожих товарищах. Они составляют большинство обитателей Нью Атлантиса, и с генетической точки зрения их потомки будут белыми. Среди них нет смешанных браков. Возможно, это к лучшему. Но быть последним представителем своей расы так странно и одиноко. Даже если бы я не заболел, то не смог бы вынести этого.

Третья причина в том, что мои друзья - белокожие и желтокожие - любят меня. Я горжусь тем, что белые женщины предлагали мне стать матерями моих детей, чтобы сохранить нашу расу. Их мужья и возлюбленные не возражали против этого. Я люблю детей, но мысль об этом пугает меня. Что, если две расы снова разойдутся на два враждующих лагеря и снова разразится ужасная катастрофа межрасовой войны? Мысль об этом не дает мне покоя, и я должен распорядиться своей жизнью прежде, чем поддамся сладкому и страшному соблазну.

Мои друзья знают о моем намерении. Они помогли мне записать эти слова, которые могут остаться неуслышанными. Для этого они предоставили мне помещение на складском этаже. Я уже попрощался с ними, и роботам запрещен вход сюда.

Эти роботы основаны на принципе самовоспроизводства. Их изготовили наши предшественники. Наших знаний на это уже не хватает. Иногда я думаю, что роботы переживут человечество. Они не подвержены разрушению, ибо используют взаимозаменяемые части и даже могут изготавливать отдельные компоненты. Возможно, в этом и состоит наказание, которому подвергла природа человека. Может быть, на смену человеку придет его металлический раб, и эти слова услышит робот, который не сможет понять, что такое любовь, надежда и одиночество.