Инверсия праймери - Азаро Кэтрин. Страница 36

— До свидания, Соскони, — произнес он.

— До свидания, — выдавила я.

Я вышла из его палаты на ощупь: перед глазами все почему-то расплывалось. ***

Кабинет Императора был огромен и пуст. Никаких ковров, никакого декора, почти никакой мебели. Стены не стеклянные и не металлические. Нечто среднее между стеклом и металлом. На стенах золотыми и оранжевыми пятнами выделяются пустынные пейзажи планеты — родины моего деда. Пятьдесят пять лет назад здесь размещался кабинет деда. Это было до того, как Кердж — случайно или нет — убил его, чтобы самому занять трон.

Иногда я не понимаю, как мать живет с этим — зная, что ее родной сын убил ее отца. Ассамблея пришла к заключению, что-это несчастный случай.

Но, изучив записи слушания, я так и не решила, постановили они это из страха перед влиянием Керджа на военных или потому, что действительно верили в это.

Одно не подлежало сомнению: события, рвавшие мою семью на части — смерть деда, поспешное бегство матери от Керджа, ее тайный брак с моим отцом, — представляли собой реальную угрозу самому существованию Сколийской Империи. Если роны уничтожат друг друга, Сколи-Сеть рухнет, а без нее Сколия падет под натиском превосходящей военной силы купцов, расколется, как яичная скорлупа под кованым сапогом. Я не сомневалась, что Ассамблея пойдет на любые меры, только бы обеспечить выживание буйной семейки, поддерживающей существование Сколи-Сети.

Мать никогда не говорила со мной о смерти деда. Продолжает ли это мучить ее столько лет спустя? Убил ли Кердж деда намеренно, не желая ждать, пока трон Императора достанется ему законным путем, или это и впрямь был несчастный случай? Правду знала только моя мать.

Как бы то ни было, что бы она об этом ни думала, она все еще любила Керджа. Боги знают, за что, но любила.

Кердж сидел в кресле за своим рабочим столом — протянувшейся от стены до стены стеклянной пластиной тридцатисантиметровой толщины, в которую были утоплены пульты и мониторы. Стена за его спиной представляла собой окно из поляризованного — чтобы уменьшить жар дьешанского солнца — бронестекла. Кабинет размещался на верхнем этаже самой высокой башни столицы — здания Генерального Штаба. Пейзаж за окном состоял исключительно из прямых углов: коробок небоскребов из стекла, хромированного металла и бетона тверже скальной породы. Там, где город кончался, до самого горизонта тянулась пустыня, плоская и ржаво-красная.

Из-за ближайшей башни выскочил флайер и, описав плавную дугу, пролетел совсем близко от окна. На глянцево-черной поверхности виднелась серебряная эмблема КИКС: четыре буквы в треугольнике, заключенном во взрывающееся солнце.

Штор не было, но Кердж обходился и без них. Он отрегулировал поляризацию стекол так, чтобы приглушить свет до терпимых пределов, но и только. Я стояла перед столом навытяжку, стараясь не жмуриться. Даже мои усовершенствованные зрительные нервы не могли воспринимать одновременно ослепительный пейзаж за окном и остающееся в тени лицо Керджа. Я видела только темный силуэт. Лицо и разум его оставались для меня закрытыми.

— Форширский Приют, — сказал Кердж. — Я хочу, чтобы ты готовила кадетов ДВИ.

Не могу сказать, чтобы новое назначение мне нравилось. Я не имела ни малейшего желания муштровать кадетов в военной академии.

— Разрешите обратиться?

— Говори.

— Мне хотелось бы командовать боевым отрядом.

Кердж смотрел на меня. Его сознание давило на меня почти осязаемым весом.

Мне было все равно. Все, что я хотела, — это драться, драться, драться, пока все до единого купцы не будут корчиться от боли так, как Источники.

Так, как Рекс. Я хотела изрешетить этих ублюдков.

— Значит, ты хочешь получить новое боевое назначение? — произнес Кердж.

— Да, сир.

— И ты хочешь драться с купцами.

— Да, сир.

— Убивать их.

— Да, сир.

— Уничтожить их.

— Да, сир.

— В свое время я имел очень похожий разговор с Рексом Блекстоуном.

Это вывело меня из равновесия.

— Сир?

Кердж встал и подошел к окну. Он стоял спиной ко мне и смотрел на город. Его город. Его планету. Его Империю.

— Это было, когда вы вдвоем вернулись с колонии Тамс, — сказал он. — После того, как ты побывала Источником Крикса Тарка.

Я застыла. Мы с Керджем никогда не говорили о том, что произошло на Тамсе. Он наверняка знал все подробности из моего рапорта. Но сама я не рассказывала ему ничего. И не собиралась делать это сейчас.

— Вы считаете, я жажду мести? — спросила я.

— А разве не так?

— Ну, почему бы и нет?

— Месть помрачает рассудок.

— Мой рассудок в порядке.

— Блекстоун тоже так говорил.

— Это не одно и то же.

— Нет, не одно. — Кердж повернулся ко мне лицом. — Ты нужна мне в рабочем виде. В добром здравии. В здравом уме.

— Вы ищете проблемы там, где их нет.

Кердж не ответил. Он даже не пошевелился. Он только стоял и смотрел на меня, а лицо его было как маска.

«Осторожно, — просигнализировал мой центр. — Внешний Источник ищет пути проникновения в твое сознание».

«Пусть смотрит», — подумала я. Правда, что Кердж превосходит своей энергией любого другого телепата. Но его энергия сродни его физической силе, грубой и неуклюжей. Ему не хватит тонкости найти то, что я держу закрытым от него.

Он долго стоял, не двигаясь. Потом наконец заговорил:

— Ладно. Я не буду отстранять тебя от боевых операций. Но сейчас ты нужна мне в ДВИ. Им не хватает хорошего наставника.

— Слушаюсь, сир.

Я хорошо знала, когда дальнейшие просьбы бессмысленны. Но за всеми моими стенами и барьерами, в панцире из льда, ограждавшего мои эмоции, я думала: «Я вернусь. Слишком много всего не завершено».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ФОРШИРСКИЙ ПРИЮТ

8. ВРЕМЯ ИСКАТЬ

Я возвращалась на планету Форширский Приют как домой. Почти как домой.

В первый раз я попала сюда всего через несколько лет после выпуска из Академии. Тогда я жила в тесной казарме неподалеку от Джекобсовского Военного Института, километрах в двадцати от города Эос. На этот раз мне отвели квартиру в величественном старом доме, в престижном квартале.

Лично я предпочла бы казарму.

Мне было поручено разработать учебную программу, способную улучшить физическую подготовку кадетов ДВИ. Два дня из каждых восьми я занималась с ними, а в остальные дни это делали их инструкторы по моим указаниям.

Программа была хороша. При правильном выполнении ее требований она приводила любого кадета в идеальную физическую форму. Вот только стоило мне закончить работу над программой, как делать стало нечего.

Поэтому шесть из каждых восьми дней я сидела дома и скучала. Я понимала, чего хотел от меня Кердж. Он хотел, чтобы я оправилась от стрессов, которые — как он боялся — ограничивают мою способность действовать. Я представляла собой важную деталь его военной машины, которой, по его мнению, требовался ремонт. Поэтому он дал мне бессмысленное поручение, сунул меня в красивый город на красивой планете и решил, что об остальном позаботится моя природа.

Он ошибся. Моя природа не делала ничего. Я сидела взаперти, уставившись в стену до тех пор, пока не готова была взорваться. Я была дурой, воображая, что могу уйти с военной службы. Я не могла уйти в отставку. Это оставляет слишком много времени для размышлений.

Правда, в одном Кердж оказался прав. Программа физической подготовки ДВИ действительно требовала пересмотра. Я переработала в ней все, начиная с того, что кадеты ели на завтрак, и кончая тем, сколько километров они должны пробегать по дороге к полосе препятствий. Когда я начала занятия, только четырнадцать процентов кадетов отвечало требованиям программы.

Кончилось все тем, что Чар Йаки, ректор ДВИ, пригласил меня как-то в свой кабинет и подвел к окну. На улице, в вечерних лучах форширского солнца, сновали туда-сюда через плац кадеты, направляясь в учебные аудитории, в библиотеку, в классы симуляции.