Санта-Хрякус - Пратчетт Терри Дэвид Джон. Страница 43
— М-да, пожалуй, ты прав… — протянул Чудакулли. — Но…
— Кажется, она уехала на все праздники к своей сестре, — сообщил казначей.
— …Но неужели мы, волшебники, испугаемся какой-то домоправительницы?! — тут же воскликнул Чудакулли. — Все в прачечную!
Возбужденные волшебники толпой повалили прочь из зала, оставив в нем Сьюзен, о боже, грибного гномика и гномика выпадающих волос.
— Слушай, — поинтересовался о боже, — а кто все эти люди?
— Одни из величайших умов Плоского мира, — ответила Сьюзен.
— Нет, я чего-то не понимаю… Или лекарство перестает действовать?
— В данном случае характеристика «величайший» относится скорее к размерам, — пожала плечами Сьюзен. — Кроме того, ты наверняка слышал высказывание: «Если хочешь достичь истинной мудрости, перво-наперво стань как младенец».
— Но им известно, что это всего лишь первая ступень?
— Наверное, — вздохнула Сьюзен. — Во всяком случае, они то и дело разбивают о нее носы.
— А-а, — откликнулся о боже. — Как ты думаешь, тут есть что-нибудь… безалкогольное?
Путь к мудрости действительно начинается с первой ступени, ну, или с первого шага, как еще говорят.
Однако очень часто люди забывают о тысячах других ступеней, следующих потом. Человек поднимается на первую ступень с искренним желанием начать жить в единстве с вселенной, но следующий логический шаг так и не делает — мало кому хочется семьдесят лет провести на горе, питаясь одним рисом и периодически балуясь чайком из шерсти яка. Может, дорога в ад и в самом деле вымощена благими намерениями… Самые первые ее ступени — это уж точно.
Именно в подобные моменты декан жил полной жизнью. Он мчался впереди всех, шнырял между огромными древними котлами и тыкал посохом в темные углы, постоянно повторяя: «Чоп! Чоп!»
— А с чего вы все взяли, что эта тварь должна появиться именно здесь? — шепотом спросил профессор современного руносложения.
— Во всех прачечных реальность крайне нестабильна, — пояснил Чудакулли, поднимаясь на цыпочки, чтобы заглянуть в бак для отбеливания. — Тут столько всякого скапливается… Уж тебе ли не знать.
— Но почему именно сейчас? — встрял заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
— Отставить разговорчики! — прошипел декан и, вытянув перед собой посох, прыгнул в следующий проход. — Ха! — торжествующе завопил он и тут же принял разочарованный вид.
— А эта ворующая носки тварь — она большая? — спросил главный философ.
— Не знаю, — пожал плечами Чудакулли, выглядывая из-за штабеля стиральных досок. — Хотя, если прикинуть, за свою жизнь я потерял тонны носков.
— Я тоже, — подтвердил профессор современного руносложения.
— И где мы будем искать? — продолжал главный философ голосом человека, чей поезд мысли мчался по длинному и темному тоннелю. — В маленьких местах или в больших местах?
— Хороший вопрос, — признал Чудакулли. — Кстати, декан, что ты все время твердишь?
— Я говорю «Чоп!», Наверн, это то же самое, что «Йо»…
— А «Йо», видимо, то же самое, что и «Чоп»?
— Точно, — обрадовался декан. — Бывают ситуации, когда так и тянет крикнуть: «Чоп!»
— А эта тварь… Она просто ворует носки или она их пожирает? — не унимался главный философ.
— Очень ценное замечание, — нахмурился Чудакулли, мигом забывая о декане. — Передать всем по цепочке: ни в коем случае не быть похожими на носки!
— На носки? Но как такое… — начал было декан.
И тут все услышали: «…Грнф, грнф, грнф…»
Судя по звуку, существо, его издающее, на аппетит не жаловалось.
— Пожиратель носков, — простонал главный философ, закрывая глаза.
— А сколько у него может быть щупалец? — спросил профессор современного руносложения. — Хотя бы приблизительно?
— Звук определенно немаленький, — заметил казначей.
— Где-то с дюжину, — сказал профессор современного руносложения, делая шаг назад.
«…Грнф, грнф, грнф…»
— Мы и глазом моргнуть не успеем, как эта тварь сорвет с нас носки и… — взвыл главный философ.
— Пять-шесть щупалец, не меньше, — продолжал профессор современного руносложения.
— Кажется, этот звук доносится откуда-то из стиральных машин, — сказал декан.
Стиральные машины высотой с двухэтажный дом использовались только в том случае, когда в Университете собирались все студенты. Устройство стиральной машины было достаточно примитивным: пара побелевших деревянных весел подсоединялась к большому жернову и опускалась в котлы, которые нагревались через расположенные ниже топки. При полной загрузке требовалось не менее полудюжины человек, чтобы ворочать белье, поддерживать огонь в топках и смазывать петли весел. Чудакулли лишь однажды видел стиральные машины в действии. Тогда прачечная напомнила ему своего рода гигиенический ад, в который после своей смерти попадало мыло.
Декан остановился у входа в котельную.
— Там определенно что-то есть, — сказал он. — Слышите?
«…Грнф…»
— Тварь замолкла! Она знает, что мы здесь! — прошипел он. — Готовы? Чоп!
— Нет! — пискнул профессор современного руносложения.
— Я открываю дверь, а вы набрасывайтесь на нее! Раз… два… три
— Йо…
Сани неслись по снежному небу.
— В ЦЕЛОМ, ПО-МОЕМУ, ВСЕ ПРОШЛО НЕ ТАК ПЛОХО. ЧТО СКАЖЕШЬ?
— Да, хозяин, — кивнул Альберт.
— ХОТЯ ТОТ ПАРЕНЕК В КОЛЬЧУГЕ… ОН БЫЛ КАКИМ-ТО СТРАННЫМ, ПРАВДА?
— Я думаю, это был стражник.
— ПРАВДА? НУ, ГЛАВНОЕ, ОН УШЕЛ ДОВОЛЬНЫМ.
— Разумеется, хозяин, — согласился Альберт, но в голосе его чувствовалась тревога.
В силу своего «осмотического» характера Смерть слишком быстро делал выводы. Конечно, ситуация была очень сложной, типа: «Если не они, то кто?», и Альберт это прекрасно понимал, но его хозяину… порой его хозяину не хватало ментального оснащения, чтобы отличать правду от…
— И СМЕХ У МЕНЯ ТЕПЕРЬ ГОРАЗДО ЛУЧШЕ ПОЛУЧАЕТСЯ.
— Да, сэр, очень веселенький смех выходит, — кивнул Альберт и посмотрел на список. — Ну что, едем дальше? Следующий адрес совсем рядом, высоту можно не набирать.
— ОЧЕНЬ ХОРОШО. ХО. ХО. ХО.
— Итак, тут сказано: «Сара, маленькая торговка спичками, у дверей табачной лавки Монштука, Мошеннический переулок».