Санта-Хрякус - Пратчетт Терри Дэвид Джон. Страница 69

— ВСЕ АБСОЛЮТНО ПРАВИЛЬНО, — подтвердил он с антропологической точностью.

— За исключением бананов, конечно. Ни за что в жизни не положу в свой письменный стол такую опасную рыбу.

Смерть еще раз посмотрел на список, потом перевел взгляд на Чудакулли.

— НУ, МЫ ДОГОВОРИЛИСЬ? — спросил он, надеясь, что произнес правильное слово.

Каждый волшебник знает точный момент, когда ему предстоит умереть [24] . У Чудакулли не было предчувствия скорой кончины, и поэтому он, к вящему ужасу Думминга, вдруг взял и врезал кулаком прямо в подушку Смерти.

— Почему ты? — спросил он. — И где старикан?

— ПОЛАГАЮ, Я ДОЛЖЕН ВСЕ РАССКАЗАТЬ.

В комнате жизнеизмерителей послышался шепот песка. Где-то на погруженном в темноту полу звякнуло стеклышко…

А потом из хладной тени пахнуло снегом и донесся топот копыт.

Дерни едва не проглотил язык, когда рядом появился Чайчай.

— Ну, как успехи?

— Э…

— Прошу прощения? — Дерни пришел в себя.

— Э… есть некоторые, — сказал он. — Кажется, нам удалось справиться с… э-э… одним замком.

Чайчай сверкнул глазом.

— Насколько я знаю, их семь, — припомнил наемный убийца.

— Да, но… они наполовину волшебные, наполовину настоящие, а еще наполовину их вообще тут нет… то есть… некоторые их части то появляются, то пропадают…

Господин Браун, занимавшийся одним из замков, отложил отмычку.

— Ничего не получается, господин Чайчай, — признался он. — И фомкой тут не поработаешь. Может, мне стоит вернуться в город и взять пару дракончиков? С их помощью можно расплавить любую сталь, если накормить до отвала углем и правильно изогнуть шеи.

— Мне говорили, что ты лучший взломщик в городе, — ответил Чайчай.

Банджо за его спиной переступил с ноги на ногу.

Господин Браун явно забеспокоился.

— Да, конечно, — кивнул он. — Но, как правило, замки не имеют свойства постоянно меняться и переходить из состояния в состояние.

— А я думал, ты способен открыть любой замок, кто бы его ни сделал, — пожал плечами Чайчай.

— Если этот кто-то — человек, — резко произнес господин Браун. — Или гном. Я не знаю, кто сделал эти замки. И я ни слова не слышал о том, что, возможно, мне придется столкнуться с волшебством.

— Что ж, очень жаль, — сказал Чайчай. — В таком случае можешь возвращаться домой. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах…

— И, признаться, я об этом не жалею, — откликнулся господин Браун, складывая инструменты в саквояж. — А как насчет моей оплаты?

— А я тебе должен?

— Я честно пришел сюда и не вижу своей вины в том, что не смог справиться с волшебством. Я должен получить хоть что-то.

— Да, конечно, прекрасно тебя понимаю, — согласился Чайчай. — Конечно, ты должен получить то, что заслужил. Банджо?

Банджо двинулся вперед, но вдруг остановился. Рука господина Брауна достала из саквояжа ломик.

— Думаешь, я вчера родился, гнусный ублюдок? Я навидался подобных тебе людишек. Считаешь все это игрой? Подшучиваешь над всеми, думаешь, все тебя боятся, считаешь себя крутым. Итак, господин Чайчай, я ухожу. Немедленно. И уношу то, что захочу. И ты не сможешь меня остановить. Ни ты, ни Банджо. Я знал Ма Белолилий в добрые старые времена. И ты мнишь себя злым? Или крутым? Да Ма Белолилий оборвала бы тебе уши и плюнула в твой единственный глаз, напыщенный недоносок. А я работал с ней. Так что меня ты не запугаешь. И Банджо я тоже нисколечко не боюсь.

Господин Браун злобно смотрел на них, помахивая ломиком. Дерни съежился от страха у двери.

Он увидел, как Чайчай элегантно кивнул, словно благодаря за эту небольшую речь.

— Что ж, я крайне признателен тебе за то, что ты высказал свою точку зрения, — сказал Чайчай. — Однако напоследок еще раз напомню: мое имя произносится Тчай-Тчай. Банджо, вперед.

Банджо навис над господином Брауном, опустил руку и дернул его за ломик так резко, что ноги взломщика выскочили из башмаков.

— Ты же меня знаешь, Банджо! — прохрипел взломщик, отчаянно пытаясь вырваться. — Я помню тебя еще малышом, ты часто играл у меня на коленях, я ведь работал с твоей ма…

— Тебе нравятся яблоки? — прорычал Банджо. Браун сражался изо всех сил.

— Ты должен сказать «да».

— Да!

— Тебе нравятся груши? Ты должен сказать «да».

— Ну хорошо, хорошо! Да!

— Тебе нравится падать с лестницы?

Средний Дэйв вскинул руку, призывая к тишине, и оглядел свою банду.

— Вас тут все достало, верно? Но мы бывали и в худших местах.

— Только не в таких, — возразил Сетка. — Лично я никогда не бывал там, где больно смотреть на небо. И мне страшно.

— Сетка трусит, а Сетка трусит! — поддразнил его Кошачий Глаз.

Все посмотрели на него. Кошачий Глаз смущенно закашлялся.

— Извините, не знаю, с чего это я…

— Все будет в порядке, если мы будем держаться вместе.

— Эни-бени-раба… — пробормотал Кошачий Глаз.

— Что? О чем ты?

— Прости… как-то вырвалось…

— Я только хочу сказать, — продолжал Средний Дэйв, — если мы…

— Средний Дэйв, а Персик корчит мне рожи!

— И ничего не корчу!

— На вруне… штаны горят!

И в этот самый миг произошли сразу два события: Средний Дэйв потерял терпение, а Персик вскрикнул.

От его штанов поднималась тонкая струйка дыма.

Персик запрыгал, отчаянно хлопая себя по заднице.

— Кто это сделал? — спросил Средний Дэйв. — Я спрашиваю: кто это сделал?

— Я никого не видел, — пожал плечами Сетка. — Ну, то есть рядом с ним никого не было. Кошачий Глаз сказал что-то про горящие штаны, и в следующий момент…

— А он сосет свой палец! — закричал Кошачий Глаз. — Трус, трус! Хочет к мамочке! Знаешь, что бывает с детьми, которые сосут пальцы? Приходит страшное чудовище с большими ножницами…

— Хватит болтать чепуху! — закричал Средний Дэйв. — Проклятье! Я как будто имею дело с толпой…

Откуда-то сверху донесся пронзительный крик. Он длился долго и становился все громче, пока не сменился частыми ударами, как будто кто-то бросал о каменный пол кокосовый орех.

Средний Дэйв подоспел к двери как раз в тот момент, когда мимо кубарем пролетело тело господина Брауна. Оно катилось быстро и не совсем изящно. Через несколько секунд за телом последовал саквояж. Ударившись об очередную ступеньку, он открылся, и отмычки и другие инструменты взлома, каждый по отдельности и все вместе, поспешили за своим покойным владельцем.