Принц на белом костыле - Раевская Фаина. Страница 10

— Бракованный пистолетик-то, — буркнула я. — Даже предохранителя нет.

Может, он и был, даже скорее всего был, только я его не нашла. Открыв дверцу машины, я дрогнувшим голосом произнесла:

— Пошли, что ли?

Чтоб придать себе бодрости, Клавдия еще раз выругалась и покинула салон.

Не сговариваясь, мы пошли в ту сторону, где вдалеке одиноко светил фонарь. Идти было тяжело. Ноги вязли в снежной каше, намешанной колесами автомобилей. К тому же дул пронизывающий ветер, заставляя ежиться в наших коротеньких курточках.

Я продвигалась вперед маленькими шажками. Пистолет лежал в правом кармане и своей тяжестью мешал ходьбе. Позади, вцепившись мне в руку, как голодная медицинская пиявка, тащилась Клавдия. Она тихонько поскуливала, временами переходя на народную речь с ее крепкими выражениями.

Внезапно мне послышался негромкий стон.

Я встала как вкопанная, силясь понять, так ли это на самом деле.

— Афанасия, ну, ты что? — тут же заныла Клавка. — Пойдем обратно, а?

— Тихо ты, вражье семя! — повысила я голос. — Слышишь?

Сестра, обидевшись на «вражье семя», заткнулась. Кругом было тихо, вдалеке прогрохотала электричка, и снова пала тишина. «Показалось?» — мелькнула мысль. Словно опровергая ее, стон повторился.

— Вот, вот! Клава, ты слышала?!

— Ага! — Клюква готовилась немедленно рухнуть в обморок. Она даже присела от страха.

Однако сила воли у сестрицы чудовищная, имен-, но поэтому Клавка не рухнула, а только пролепетала:

— Это, наверное, собака какая-нибудь.

С кошками подралась, теперь раны зализывает.

Афонь, ты не Айболит, помочь ей все равно не сможешь… Поехали домой, а?

— Сейчас, Клав, я только одним глазком гляну, что там за собака стонет человеческим голосом.

Слабо ориентируясь на звук, я отправилась на поиски. Для этого пришлось протиснуться в щель между двумя гаражами. Не такое это простое дело, как оказалось. Между гаражами машины не ездят, дорогу не утрамбовывают, а еще владельцы гаражей иногда чистят снег с крыш своих машинохранилищ… Легко догадаться, куда этот снег попадает!

Протиснувшись между гаражами и набрав полные сапожки (и не только!) снега, я наткнулась на тело. С первого взгляда оно, это тело, казалось совершенно безжизненным. Мужчина лежал на спине, раскинув руки и ноги в стороны, словно загорал под крымским летним солнцем.

Клюква, оставшаяся стоять на «шухере» по ту сторону щели, нетерпеливо попискивала.

"Так, — думала я. — Если он стонал, значит, не труп. Покойники, они ведь молчаливые, стонать не могут. И правильно, чего им стонать?

У них ухе другие заботы. А этот точно стонал, я слышала своими ушами, Клюква слышала, следовательно, все в порядке. Просто человеку стало плохо. Вот и все дела".

Рассудив таким образом, я склонилась над мужчиной. Он действительно был жив, только очень плох. Под его головой, лежащей на снегу, темнело какое-то пятно.

— Эй, вы живы? — задала я глупый вопрос.

Понимаю, что глупый, но ведь следовало как-то начать разговор. Впрочем, как и следовало ожидать, мужчина мне не ответил. Однако он застонал. Я обрадовалась и бросилась к проходной щели:

— Клавка, он жив! Это мужчина, ему срочно нужна помощь. Ты лезь сюда, посторожи его.

Так, на всякий случай, чтоб он вдруг не умер или еще чего… А я подгоню машину поближе, и мы отвезем беднягу в больницу.

Так и сделали. Клавка присела рядом с бесчувственным телом мужчины, взяла его за руку и прошептала:

— Потерпи, сердешный! Сейчас в больничку поедем, там тебя вылечат…

Я торопливо шагала к машине, спотыкаясь и изредка падая. В очередной раз растянувшись в снежном месиве, я громко выругалась:

— Степка, сволочь! Я тебе это припомню!

Наконец я добралась до машины. С трудом, дрожащими руками вставила ключ в замок зажигания. «Девятка» поскрипела немного, но заводиться не пожелала. Представив, что в нескольких сотнях метров отсюда на снегу лежит мужчина без сознания, а рядом умирает от страха Клавка, я от жалости к ним обоим, ну и к себе, разумеется, тоже, заревела.

— Степка, ты сволочь! — шмыгнув носом, повторила я еще раз и предприняла очередную попытку завести машину.

На этот раз двигатель заработал. В свете фар гаражи не казались уже такими страшными.

Я внимательно всматривалась в их очертания, стараясь обнаружить знакомую щель и очень боясь, что не смогу ее найти.

— Ага! Вот она, — обрадовалась я.

Из машины я выскочила, словно меня подбросила мощная пружина. Предстояло самое сложное: перенести мужчину в машину, вернее, протиснуть его тело через узкий проем между гаражами.

— Клава! Клавочка!! Я уже здесь, я уже иду!

Странное молчание было мне ответом. Это не просто настораживало, это здорово пугало.

Клавка вообще болтливая от природы, а в критических ситуациях ее просто не унять. Молчание сестры могло означать только одно: Клавки там нет. Но такого просто не могло быть! При всей вредности характера Клавдия обладала огромным чувством ответственности, она не могла покинуть свой пост просто так. Неужели что-то случилось?! Эта мысль больно стучала в виски, и с криком «Клюква, я тебя спасу!» я бросилась на штурм щели, как на амбразуру вражеского дзота. Слезы обильно орошали лицо, казались горячими на холодных от мороза щеках.

Сердце тревожно ухало в предчувствии беды.

…Клавка лежала на мужчине, словно хотела его согреть.

— Клава-а-а! — страшно закричала я, бросаясь к сестре и принимаясь ее тормошить.

Мне казалось, от такого крика очнется даже мумия. К счастью, Клюква не мумия, но тоже очнулась — Не.., не тряси меня, — слабо простонала она. — И так хреново…

— Что произошло, Клавочка? Зачем ты на него улеглась? — помогая сестре подняться, спросила я.

— Думаешь, это я добровольно? — возмутилась Клюква, но тут же застонала снова. Ее стон подхватил и лежащий на снегу мужчина.

Я сообразила, что расспросы нужно отложить. Сейчас следовало немедленно отвезти обоих в больницу. Клавка-то моя еще ничего, до пенсии дотянет, а вот у дяди дела, видать, совсем плохи.

— Ты идти-то можешь? — я озабоченно пыталась отыскать хоть какие-нибудь повреждения на Клюквиной.

— Наверное, — пожала она плечами. — Только голова кружится. Вот почему мне так не везет, Афонь? Я сидела вот тут, с этим… — сестра мотнула головой в сторону мужчины. — Кто-то сзади подошел, да ка-ак шарахнет по башке! Хорошо, я в капюшоне была, а то бы лежала сейчас рядом с этим типом да истекала кровью, как он. Знаешь, Афонь, ему тоже по крыше двинули, только менее удачно…

Значит, темное пятно под его головой не что иное, как кровь, догадалась я и закричала:

— Так чего ж мы стоим! Быстро в больницу!

Мужик оказался тяжелым, и мы с Клавкой, тоже, кстати, не шибко сильной в данный момент, изрядно попотели, пока протиснули его в щель между гаражами и устроили на заднем сиденье автомобиля. Клавдию я определила туда же, велев подложить под голову мужчины свою куртку, свернутую на манер подушки.

Где в Люблине находится больница, я не имела понятия, поэтому, чтобы не плутать по незнакомым местам, поехала в родную пятнадцатую. Тем более там заведующим хирургическим отделением работал отец одного моего «балбеса». С заднего сиденья то и дело раздавались стоны. Просто удивительно, как быстро Клавка нашла общий язык с незнакомцем. Изредка она просила:

— Не тряси, Афанасия! Меня сейчас вырвет..,.

— Ничего страшного, это будет маленькой местью Степке!

Кстати, о Степке. Не его ли это работа? Ладно, допустим, подрался он с бандитом, двинул по голове, а Клюкву-то зачем ударил? Может, в темноте он принял Клавку за кого-то другого?

Я сама прекрасно понимала, что объяснение слабенькое, явно притянутое за уши, но другого пока не было. "А может, это вовсе не Степка был?

Может, Клава права, я заблудилась и попала не в то место, не в то время? Проще говоря, не к тем гаражам приехала?" — размышляла я, мчась вперед и не обращая внимания ни на дорожные знаки, ни на светофоры. Знаки… А что знаки?