Принц на белом костыле - Раевская Фаина. Страница 25

— Буде здравы, бояре! — провозгласила Клавка и осушила стакан.

— Угу, — поддержала я тост.

Однако выпить не успела — в дверь позвонили. Мы с Клюквиной испуганно уставились друг на друга. Так и моргали, не решаясь открыть. Звонок повторился.

— Вот, блин, настойчивый какой! — шепотом посетовала Клавдия. — И чего, спрашивается, неймется? Раз не открывают, значит, нет никого!

Теперь в дверь не только звонили, но и стучали.

— Придется открыть, — вздохнула я.

Чтобы придать себе смелости, я залпом махнула коньяк и пошла в коридор. За спиной раздался звон кастрюль и вопль Клюквы:

— Афоня, я с тобой!

Дверь я открыла, только убедившись в надежности тыла: за спиной стояла Клавдия, сжимая в одной руке сковородку, а в другой — почему-то половник. Вид у нее был не слишком грозный, но вкупе с моей зеленью на щеке мог произвести впечатление.

На пороге стоял Степан и широко улыбался.

Клавка громко ахнула:

— Супостат явился Душегуб!

— Привет, девчонки, — по-прежнему улыбаясь, поздоровался Степка. — Ты чего это такая зеленая, Афанасия? Обратно в лягушку превращаешься, что ли? А почему у вас такой бардак?

— Сам натворил, и сам спрашивает! — зашлась от возмущения Клавка. — Нахальство какое.

Степка перестал улыбаться, похлопал глазами и поинтересовался, глядя на меня:

— Твоя сестра всегда такая или это обострение?

Я молчала, обидевшись на лягушку, зато Клавдия продолжала бушевать:

— Я вот сейчас как дам тебе сковородкой по лбу, а потом половником добавлю, тогда посмотрим, у кого из нас обострение. А ну, руки вверх!

Степану стало совсем уж не до смеха, зато появилась еще одна причина для удивления:

— Чего?

Сестрица, по всему видать, была настроена по-боевому. Она сделала шаг вперед и замахнулась:

— Клешни свои подними, неужто не ясно?

Вероятно, Степан сделал вывод, что Клавка — буйная, оттого не стал спорить и покорно поднял руки. Клюква распорядилась:

— Афанасия, проверь-ка у него карманы.

Вдруг он с пистолетом явился?

— Вы же у меня его сперли, — неожиданно заявил Степка, позволяя мне себя обыскать. Его слова ввергли меня в состояние легкого шока.

Значит, он знал? Чего ж тогда молчал? А вдруг он за ним пришел? Как объяснить исчезновение оружия?

Клавдия от Степкиных слов сперва немного растерялась, но быстро взяла себя в руки:

— Кто вас, уголовников, знает, может, у тебя еще есть?

Глаза у Степана сузились, а на скулах задвигались желваки. Однако он молчал, позволяя мне закончить досмотр. В карманах никаких предметов, хоть отдаленно напоминавших оружие, не нашлось, о чем я и сообщила Клавке.

— Ну, что, теперь можно войти? — Степка опустил руки.

— Зачем? — подозрительно заглянула я в глаза гостю.

— Да, чего приперся, душегуб? — поддакнула сестра.

— Соскучился…

— Нет, ну каков нахал! — опять стала закипать Клюква, но я ее перебила:

— Уймись, Клавдия. Пусть проходит. Я давно хотела поговорить с этим типом гражданской наружности. На ловца, как говорится, и зверь бежит.

Мы с Клавкой отконвоировали Степана в комнату. Увидев царивший там разгром, Степка присвистнул:

— Ничего себе! Ремонт затеяли?

Вопрос повис в воздухе, потому что я размышляла, с чего начать разговор, а Клюквина зорко следила за пришельцем, готовая в случае необходимости его нейтрализовать при помощи все той же сковородки и половника. Степка, не дожидаясь приглашения, перевернул валявшееся кресло и уселся в него, я расчистила для себя место на диване, Клавка осталась стоять в дверях, не доверяя широкой улыбке, вновь появившейся на лице Степана.

— Ну, ловец, — в его голосе явно слышалась издевка. Мне это не понравилось, и я нахмурилась. Степка не впечатлился и продолжал:

— Обыскать обыскали, теперь пора к допросу переходить. Протокольчик будем составлять, гражданин начальник?

— У-у, порождение ехидны, — погрозила половником Клавдия, — он еще юродствует!

В самом деле, Степка вел себя так, словно ничего не произошло и он просто заглянул к нам на огонек, как старый друг и товарищ. Никаким другом он, разумеется, не был, подозревался сразу в нескольких преступлениях, потому я насупилась еще больше и строго спросила:

— Ты сразу заметил исчезновение пистолета?

— Конечно. Пропажу такой штуковины довольно сложно не заметить. Скажу больше: я даже понял, чьих рук это дело.

— Ты очень проницателен. А чего не потребовал пистолет обратно?

— Подумал, он вам нужнее, — пожал плечами Степан.

Клавка фыркнула:

— Конечно, куда ж мы без пистолета? Ни в магазин выйти, ни в гости сходить. Лучше скажи правду, так, мол, и так, кокнул я пару человек из него. Пистолет теперь у ментов на примете, и я только рад был от него избавиться.

Резон в Клавкиных словах был, к тому же меня тоже посещала эта мысль, поэтому я уставилась на Степана, ожидая ответа. Но он вовсе не собирался ни подтверждать, ни опровергать наше предположение.

Начало беседы мне не слишком понравилось:

Степка, кажется, откровенно насмехался над нами. Я тяжело вздохнула, быстро сообразив, как нелегко будет выяснить правду. Степан заговорит только в том случае, если посчитает это целесообразным и если его откровения не обернутся ему же во вред. Немного погрустив по этому поводу, я задала следующий вопрос:

— Зачем сберкассу грабил?

— Деньги нужны были.

Господи, ну и как разговаривать с этим человеком?! Он вроде бы и отвечает на вопросы, но эти ответы не несут никакой хотя бы мало-мальски ценной информации. Клавдию, видимо, тоже раздражала Степкина манера разговора. Особенным терпением господь сестру не наградил, крепкой нервной системой тоже, опять же удар по голове… В общем, все это я посчитала смягчающими обстоятельствами, когда Клавдия в сердцах запустила в Степку половником.

Степан лишь слегка наклонил голову набок, половник просвистел мимо, врезался в стену и с печальным стуком упал на пол. Отчего-то мне казалось, этот демарш Клюквиной не сильно впечатлил Степана. Он скроил пакостную мину и попросил:

— Клава, побереги посуду.

— Не волнуйся, у нас ее полно, — успокоила его сестренка и тут же перешла от дел к словам:

— Ты, Степка, гад и покаяться не желаешь.

Чай, мы тоже люди, мы многое можем понять.

Объясни нам, ради бога, для чего ты придумал всю эту историю с братом, машинами, деньгами? Такого вдохновенного вранья я лично никогда не слышала! Просто супер! А мы-то уши развесили, Афанасия тельняшку на груди рвала — так помочь хотела. Лохов решил развести, да? Думал, две дурочки безмозглые попались?

Вот уж фиг тебе! Мы все знаем: и про то, что ты сидел за убийство, что Витька тебе никакой не брат и что ты его шантажировал. Но Витька не захотел с тобой связываться, тогда ты его ножичком ткнул, и меня по башке зачем-то шарахнул. Вот этого я тебе никогда не прощу, имей в виду…

Клавку несло. Она выплескивала накопившуюся обиду и не замечала, как каменеет лицо Степки. Я это видела, но остановить несущийся на полной скорости локомотив проще, чем Клюкву, вошедшую в раж. Поэтому я вжалась в спинку дивана, горячо моля бога, чтобы он послал Клавке либо чирей на язык, либо просветление в мозги. Ведь не пропускает ни одного сериала, знает, что бывает с теми, кто много знает! Неужто не понимает, тетеря бестолковая:

Степка — вовсе не тот несчастный бедолага, каким сперва показался, а самый настоящий бандит, как ни крути. Намерения его в отношении нас совершенно неясны, потому Клавкино красноречие было сейчас совершенно некстати.

К счастью, господь нынче оказался ко мне более внимательным, чем обычно: Клавдия заткнулась. Может, дух переводила, может, действительно кое-какое просветление в мозгах случилось, но я поспешила воспользоваться паузой и проронила:

— Степа…

Вышло не очень уверенно и как-то чересчур жалобно. Степан внимательно на меня посмотрел. Под этим взглядом я скукожилась, пожелав себе и Клавке легкой смерти.