Конец игры - Раевский Андрей. Страница 114

Регент ухмыльнулся, но тут же сердце его сжалось от неожиданного и беспричинного приступа тоски. Эта тоска была неизмеримо глубже и больнее, чем та, что исходила от множества мелких сердечных заноз, к которым не привыкать было чёрствому интригану. Здесь было что-то другое. По-настоящему страшное.

— Повар на месте? — тихо спросил Элгартис.

— Куда денется! — пискнул в ответ шут.

— После ужина — ко мне.

— Прошу всех внимать решению императорского суда! — провозгласил судья, когда шум в зале стих. — Айерен из Тандекара, прозванный Фервурдом, признаётся виновным в поношении богов, осквернении святынь, неуважении к Закону и возмущении спокойствия народа! Тем не менее суд признаёт, что упомянутый Айерен из Тандекара является человеком, отмеченным необычайными способностями, и воздействие его речей на умы нельзя счесть исключительно вредоносным.

— Какая чушь! — почти вслух пропищал Маленький Оратор.

— Кроме того, принимая во внимание особые обстоятельства, суд постановляет принять исключительное решение: поступить с упомянутым Айереном из Тандекара согласно древнему завещанию, открытым сегодня нам в этом зале почтеннейшим Митлиранком. Через три дня, после необходимых приготовлений на Площади Церемоний перед священной горой Аргренд будет заложен Храм Спасения, в алтаре которого будет заживо замурован Айерен из Тандекара, прозванный Фервурдом. И таким образом, «золотой человек» будет принесён в жертву во имя обновления мира и спасения его от порока и скверны. О решении суда будет объявлено сегодня же.

— Желаешь ли ты, Айерен из Тандекара, что-нибудь сказать суду?

— Нет, — безучастно покачал головой пророк.

— Суд окончен! — судья поднялся со своего места, почему-то украдкой косясь на регента.

Тунгри поднимался ввысь огромным бело-седым грибом. Валпракс нёсся рядом пернатой оранжевой стрелой. Здесь, высоко над фронтом облаков, где кончалось видимое человеческим глазом небо, их объяла ледяная слепящая синева. Золотая полоска солнечного горизонта осталась далеко внизу, а сверху наползала чернота, бездонная и бесконечная, едва присыпанная искорками звёзд.

Прозрачный нездешний свет излился будто бы сразу отовсюду, собравшись в лучисто-серебряное ядро. Здесь не было звуков: мысль изливалась безмолвно, не оскверняясь ложными личинами слов. Здесь среди космической тишины демоны вели безмолвный разговор с высшей субстанцией. Текучие белёсые нити и снопы красно-оранжевых искр сплетались и расплетались в потоке холодного света, рисуя в пространстве немыслимые узоры.

Наконец, демоны стали медленно возвращаться вниз, уплотняя и очерчивая на лету свою форму. Вот уже показалось и белоснежное поле облаков, пробив которое, демоны вновь оказались в земном мире.

— Нет, я этого не понимаю! — возмущённо выпалил Валпракс, — где же, в конце концов, справедливость! Если мне целых три дня нельзя будет воспользоваться последним спасительным ходом, то потом он мне, скорее всего, и не понадобится! Дни-то какие!…

— Это уж точно! В том-то и весь фокус, — прогудел в ответ Тунгри. — Уж больно твой герой высоко поднялся. Теперь за ним сверху присматривают.

— Присматривают! У тебя-то, между прочим, ход не отняли. Выходит, конец моему другу! Там и без тебя-то весело будет, а уж с твоими придумками…

— Такова, стало быть, его судьба. Мы ведь не видели его судьбу заранее. А почему, помнишь? Потому что НЕ МОГЛИ УВИДЕТЬ. А это значит, что рано или поздно в игру вступят силы, которые выше нас.

— Да уж! А я-то ещё радовался, что однажды это станет не только нашей игрой.

— Не тревожься! Что тебе эти люди! Разве они стоят наших волнений?

— Если не стоят, то какой тогда интерес в игре? — продолжал возмущаться не на шутку расстроенный Валпракс.

— Может, ты и прав, — помолчав, ответил Тунгри.

— А там, наверху, между прочим, тоже свой интерес имеется! Хотят убрать моего героя твоими руками. Так что они играют с нами, как мы с ними!

Тунгри не ответил.

Сизая дымка внизу быстро рассеивалась, и глаз уже мог охватить очертания огромного города, широко раскинувшегося по обоим берегам серебряной ленты реки Утаур. В этот вечерний час Канор едва начал отвечать редкими ещё огнями на спускающиеся сумерки. Мощная, испускаемая городом волна возбуждения, тревоги, ожидания, надежды и ещё других, не поддающихся описанию состояний поднималась в небо.

— Не простые сегодня настроения в этом городишке. — Проговорил немного успокоившийся Валпракс, окунаясь в волну человеческих флюидов.

— Не простые… То ли ещё будет!

— Ты, конечно, знаешь о решении суда?

— Знаю, светлейший.

— Ну, и что ты на это скажешь?

— Светлейший! Когда я поговорил с ним в тюрьме, я понял, что это — истинный пророк. От него, без преувеличения, зависят судьбы мира. Ни в коем случае нельзя допустить его гибели!

— Должен тебе сказать, что говорить с пафосом ты не умеешь. Но не в этом суть. Как известно, решение суда не могу отменить даже я. А действовать в обход суда тоже не хотелось бы. Есть люди, которые только этого и ждут. Да ещё и жрецы… А с другой стороны, не знаю, как там насчёт судеб мира, но его казнь обязательно вызовет смуту. Весь город гудит…

— Светлейший! Осмелюсь предположить, что то, что не пристало делать тебе, может сделать кто-нибудь ещё. К примеру, тот, кого никто не знает…

— Ты хочешь сказать, что один готов справиться со всеми?

— Не знаю уж, как там выйдет. Кое-чему я в монашестве научился. А главное, нельзя упускать ни малейшего шанса. Я хочу, чтобы исполнилась твоя воля. Чтобы этот самый Айерен получил возможность войти в Пещеру вместе со своими последователями. А там, как бы ни повернулось — всё обернётся в пользу твоей мудрости и твоего величия. А смута… Если и будет, то не против тебя.

— Что ж… Всё это красиво… Но тебе-то зачем рисковать жизнью в почти безнадёжном деле?

— Светлейший! Если Айерен погибнет, то и мне сейчас жить незачем. А если и стоит прийти в мир, то жизней через пять-семь.

— Гм… Ну ладно, ладно. Действуй. На кухню можешь не возвращаться.