По вине Аполлона - Рафтери Мириам. Страница 41

— Пруденс, что тебе известно обо всем этом?

Пруденс вспыхнула как спелая клубника.

— Я ничего не знала про убийство. Квентин мне об этом и словом не обмолвился.

— Квентин, вот как? — Лицо Натаниэля приняло угрюмое выражение. — Значит, ты признаешь, что… встречалась с ним?

Она прикрыла рот рукой.

— Ох, Нетти, я никогда не хотела обидеть тебя. Ты должен этому верить, — тихо проговорила она. — Но я не могла не любить его, с самого начала я любила его. Но папа не одобрял этого. Он сказал, что Квентин мне не пара.

— И был прав, — проворчал Мортимер Пратвелл, сидевший в первом ряду. — Этот человек развратник и игрок, хотя он казался достаточно толковым служащим. Очевидно, и в этом отношении я неправильно судил о нем.

— Непохоже, чтобы вы так думали, когда говорили Руфу, что необходимо заняться моим кузеном, — возразила я, не обращая внимания на сдавленные рыдания Пруденс. — Вы ведь наняли Феннивика, чтобы устроить пожар на складе Натаниэля.

— Это была идея Руфа. Я понятия не имел, что он или Феннивик хотят кому-то причинить вред. Я до сих пор не могу понять, что толкнуло этого человека на подобную подлость.

Рот Натаниэля превратился в жесткую линию.

— Подозреваю, что если вы проверите свои бухгалтерские книги, вы обнаружите, что ваш доверенный служащий манипулировал фондами, чтобы расплатиться с долгами. Ходят слухи, что он по уши в долгах.

Пруденс скатала в комок свой мокрый платок.

— Ах, Нетти, ты всегда так хорошо ко мне относился, был настоящим джентльменом. Я… я не достойна тебя…

Рыдая, она подхватила свой кружевной шлейф и выбежала из церкви. Грейс Пратвелл вскочила и бросилась за дочерью, а за ними последовал и отец Пруденс.

Натаниэль не удостоил их больше и взглядом, а вместо этого шагнул ко мне. На глазах у всех присутствующих в церкви, застывших в изумленном молчании, он взял мои руки в свои.

— Тейлор, я вел себя как дурак. Мне не следовало оставлять тебя одну, — тихо, так что только я могла его услышать, сказал он. — Ты пыталась предупредить меня, мне нужно было тебя слушать. Подумать только, я чуть было не потерял тебя…

Я взглянула на него и в его глазах увидела отражение собственных чувств. Необычное тепло разлилось по всему моему телу с головы до ног и до меня вдруг дошло — я же люблю Натаниэля.

— Все в порядке, — потрясение прошептала я.

Я хотела было подойти ближе к нему, но нога у меня подвернулась, я споткнулась и чуть не упала.

— Ты ушиблась, — заметил он, поддержав меня. Вокруг глаз появились морщинки от беспокойства за меня, которое быстро перешло в гнев.

— Это всего лишь растяжение, — в смущении пробормотала я.

— Где этот негодяй Феннивик? Я дух из него вышибу.

— Виктория и я связали его, заткнули рот кляпом и заперли на чердаке. Сейчас, наверное, полиция уже увезла его в тюрьму.

Он высоко поднял брови.

— Ты и моя маленькая сестренка сделали это? Две женщины — одни?

Уголок рта у меня приподнялся в улыбке, означающей «я же тебе говорила».

— Как я говорила, женщины могут делать все то же самое, что и мужчины.

— Да, — протянул он и его темные глаза посмотрели на меня с уважением. — Это ты доказала. Хотя готов спорить, есть вещи, которые лучше делать вдвоем с мужчиной.

Кто-то из присутствующих в церкви кашлянул. Натаниэль повернулся лицом к присутствующим.

— Ну, что вы все уставились?

По толпе прошел удивленный шепоток. Возвысив голос, так чтобы его было слышно за общим шушуканьем, Натаниэль прокричал:

— Чего вы ждете? Идите все домой. Свадьбы не будет.

Полностью осознав смысл его слов, я испытала такое потрясение, словно на меня налетело цунами. Натаниэль отменил свадьбу, а значит Пруденс не сможет причинить ему боль, и Феннивик не будет представлять опасности, и Стюарт-хауз можно будет спасти.

Я изменила историю.

— Тебе вовсе не следует этого делать, мне уже гораздо лучше, — сказала я, когда во вторник утром Натаниэль подложил еще одну подушку под мою слегка опухшую щиколотку.

Все эти три дня, прошедшие после его несостоявшейся свадьбы, он ухаживал за мной, не отходя от меня ни на минуту и покидая мою комнату только на ночь. Мы говорили часами, поверяя друг другу свои мысли и чувства, хотя и не касаясь кое-каких вещей. Я уговорила Натаниэля позволить мне взять его камеру и сделать кое-какие снимки окрестных мест, по крайней мере тех из них, которые можно было сфотографировать с крыльца или с крыши, поскольку из-за распухшей щиколотки я не отходила от дома дальше чем на несколько ярдов. Мы очень сблизились, и я обнаружила, что меня угнетает перспектива залезть в среду на рассвете на чердак и… расстаться с Натаниэлем, конечно, при условии, что моя теория о возвращении в свое время в момент землетрясения окажется верной. Я почти мечтала, чтобы этого не произошло.

За это время он ни разу не заговорил со мной о моем отъезде, а я в свою очередь не пыталась убедить его в том, что скоро начнется настоящее светопреставление. В конце концов мне удалось изменить его судьбу, и сегодня же вечером я предприму что-нибудь в отношении Виктории.

Натаниэль поставил мне на колени поднос. На нем были тарелка с дымящимся куриным бульоном, булочка и пирожок.

— Поешь, это поможет тебе восстановить силы. — Он взял пирожок. — А это для Аполлона.

Пес выхватил пирожок из рук Натаниэля и с жадностью умял его.

— На здоровье, — насмешливо сказал Натаниэль и, пододвинув стул ближе к кровати, сел.

— Спасибо, — поблагодарила я Натаниэля за нас обоих, вдыхая запах куриного бульона, потом показала на газету, которую он держал под мышкой. — Итак, что нового в мире?

— Давай посмотрим, — начал он. — Рузвельт поднял шумиху вокруг макрейкеров. В Гранд Опера сегодня начинаются концерты Карузо, а в Италии…

— Произошло извержение Везувия, погибли сотни людей.

Брови у него поднялись.

— Откуда, черт возьми, ты об этом узнала? Новости только что дошли до Западного побережья.

— У меня свои способы, — ответила я с загадочным видом, предпочитая пока не заострять внимание на этом вопросе.

— Ты можешь себе представить, что целый город оказался стертым с лица земли в результате этого бедствия? Мне об этом даже думать страшно, — он покачал головой.

— Да, конечно, — нервно подтвердила я, зная, что скоро мне придется сказать ему о землетрясении. — Говоря о стихийных бедствиях…

— А вот это тебя наверное заинтересует, — перебил он. — На будущей неделе начнется суд над Феннивиком.

Если здание суда не сгорит к этому времени, подумала я, а вслух сказала:

— Что, по-твоему, с ним станет?

— Проведет остаток дней в тюрьме, если его не повесят. Я кивнула.

— Он самая подходящая для этого кандидатура.

Наклонившись, он погладил меня по щеке тыльной стороной ладони, затем накрутил на пальцы прядь моих волос.

— Ты употребляешь очень любопытные обороты речи. Сначала мне это казалось странным, но теперь я нахожу эту твою привычку весьма привлекательной. Собственно говоря, все в тебе меня очаровывает.

От его слов и прикосновения огонь пробежал у меня по жилам.

— Правда?

— Да, правда, — ответил он, глядя мне прямо в глаза.

Я вспомнила другой случай, когда он произнес эти, или почти эти слова, и вздрогнула, осознав скрытый в них смысл.

— Тейлор, — продолжал он тем временем, беря меня за руки, — я вот спрашивал себя, достаточно ли хорошо ты себя чувствуешь для того, чтобы выйти в город.

— Выйти в город… с тобой?

— С кем же еще? — Улыбка тронула его губы, кончики усов поднялись вверх. — Сегодня дают «Кармен». Я надеюсь, ты окажешь мне честь, позволив сопровождать себя.

— Ты просишь меня о свидании?

Он сжал мне руки и стал медленно водить пальцем по ладоннс, отчего все у меня внутри словно вспыхнуло огнем.

— Можно и так сказать.

Мне стало радостно и горько одновременно. Именно об этом я мечтала. Сама мысль о том, чтобы провести вечер в городе с самым красивым из всех известных мне мужчин, была похожа на сказку. Но в то же время я понимала, что очень скоро должна буду расстаться с Натаниэлем навсегда — по крайней мере в том случае, если вообще возможно совершить во время землетрясения скачок в будущее. Самым правильным было бы не переходить той черты в наших отношениях, которой мы уже достигли.