Буря в песках (Аромат розы) - Райан Нэн. Страница 10

Излив свое горе в слезах, она сидела сейчас в полном одиночестве, все еще слыша в уме удивительные слова отца: «Ты такая хорошенькая молодая девушка, Анжи. Я всегда гордился твоей красотой и интеллигентностью… такая красивая… такая красивая…» Анжи вновь посмотрела на спокойное безжизненное тело, распростертое перед ней. Печаль переполняла ее. Всю жизнь она ждала, чтобы отец сказал, что она красивая, что он любит ее, но он не говорил этого до самого конца.

Анжи громко обратилась к мертвому телу:

— Почему, папа? Зачем ты так долго ждал? Почему никогда не говорил, что любишь меня? Ты был не прав, папа! Ты должен был сказать мне. Ты должен был сказать мне об этом давным-давно.

Ее душил гнев, и Анжи не пыталась бороться с ним. Это был исцеляющий гнев, и она понимала это. Не бесполезный гнев, который лишь разрушает душу, но очищающий ее, который заставил Анжи почувствовать, что она не была плохой девочкой, что она была права, когда расстраивалась из-за несправедливого обращения отца с ней, что он сам не всегда был прав.

Анжи устало поднялась со стула и вновь обратилась к нему:

— Думаю, что должна пойти наверх и немного подышать свежим воздухом. Я скоро вернусь. Когда мы войдем в порт, я позабочусь о твоих похоронах, папа. Галвестон станет местом твоего упокоения, потому что я не могу везти тебя через весь Техас в дом Баррета МакКлэйна. — Анжи остановилась у двери, ее рука задрожала, когда она взялась за дверную ручку. Взглянув на тело усопшего отца еще раз, прошептала кротко:

— Я обещала тебе, что выйду замуж за Баррета МакКлэйна, и я сдержу слово.

Анжи приняла веер, предложенный сидящим напротив полным бородатым мужчиной, от которого пахло ромом. Чувствуя себя так, словно провела все восемнадцать лет жизни в этом громыхающем, переполненном людьми поезде, несущемся через весь Техас, Анжи старалась охладить свое разгоряченное лицо. Она улыбнулась пожилому мужчине, сидевшему по соседству. У него был такой огромный живот, что он мог застегнуть только верхнюю пуговицу своего яркого безвкусного жилета.

— Вы так добры, — сказала она, улыбаясь ему. — Я не имела понятия, что в это время года здесь может быть так жарко. — Она посмотрела в открытое окно поезда. Громко изумляясь бескрайним просторам штата, Анжи сказала:

— Неужели это все действительно Техас, сэр?

Прошло уже несколько дней, как она села на этот поезд в Галвестоне и все дальше удалялась от этого расположенного в низине сырого города, очень похожего на ее родной Новый Орлеан. Она любовалась то и дело меняющимся пейзажем. Сначала они ехали вдоль зеленого морского побережья, потом оно сменилось лесами Хьюстона. За окном мелькали холмы, но с каждым часом растительности становилось все меньше, воздух — гуще, и в поезде стало невыносимо жарко.

— Уверяю вас, мэм, мы все еще в Техасе. Эта длинная дорога ведет к самой западной точке штата Одинокой Звезды! — Сказав это, ее сосед громко икнул.

Анжи подняла глаза на улыбающегося краснолицего мужчину, который сел в поезд на предыдущей станции в маленьком тихом городке Комсток.

— Надеюсь, мне не придется ехать так далеко. Возможно, вы подскажете мне, когда выходить. Я еду в Марфу, штат Техас. Мы скоро будем там?

— Видите ли, мэм, до Марфы еще примерно столько же — не более двухсот миль, вы и оглянуться не успеете, как мы будем там!

Анжи сокрушенно вздохнула:

— Двести миль! У меня такое ощущение, что я проехала, по меньшей мере, тысячу.

Толстый мужчина прочистил горло:

— Ну что вы! Я сомневаюсь, чтобы от Галвестона до Марфы было более шестисот миль. — Его голубые глаза весело блеснули; определенно, он очень гордился размерами своего родного штата. Но, видя отчаяние девушки, он мягко добавил:

— Я понимаю. Вы, должно быть, очень устали. Завтра будет легче. Мы проедем эти места, и станет попрохладнее.

Анжи постаралась улыбнуться.

— Простите меня за жалобы, сэр. — Она вдруг заметила, что по его румяным толстым щекам стекает ручейками пот. — Мне отдать вам веер?

— Нет, оставьте его у себя, мисс. Мне уже недолго осталось ехать.

— Ах, так вам не в Марфу?

— Я выйду на следующей станции, милая леди. Не люблю уезжать слишком далеко от дома. — Его огромный живот заколыхался от смеха, как будто он сказал что-то очень смешное.

— Г-м-м, — устало протянула Анжи, и ее веки начали смыкаться. Полуденный зной сморил ее. Вскоре она задремала, и светловолосая голова девушки откинулась на спинку деревянного сиденья, хотя веер она все еще сжимала тонкими пальцами. Она очнулась, разбуженная резким скрежетом тормозов.

Мужчина, сидевший напротив, ушел. Сейчас он стоял на деревянной платформе, пожимая руки двум ковбоям. Над ними висела вывеска, гласившая, что это железнодорожная станция Лэнгтри, штат Техас. Позевывая, Анжи поправила растрепавшиеся волосы у лица и высунулась в окно.

— Сэр, — окликнула она полного мужчину, чему-то смеющегося под солнцем. — Не желаете ли, чтобы я вернула вам веер?

Повернувшись, толстяк протянул ей руку через окно.

— Нет, мисс, — сказал он, пожав ее маленькую ладошку. — Оставьте его себе. Желаю вам счастливой жизни в Марфе. Если когда-нибудь окажетесь здесь, в Лэнгтри, милости прошу ко мне. Слышите?

— Непременно, — ответила она, улыбнувшись недавнему соседу. — А кого мне спросить? — Колеса поезда начали медленно вращаться, и он стал набирать ход.

Вырвав свою руку из ее руки, он крикнул:

— Бин, мэм. Судья Рой Бин. — Он сердечно улыбнулся и помахал ей на прощание. Этот подвыпивший, покрытый испариной пожилой человек не знал, что его прославленное имя абсолютно ничего не значит для девушки из Нового Орлеана, штата Луизиана.

Когда поезд подошел к небольшому тихому поселению Марфа, Анжи почувствовала, как ухудшается ее настроение. Центр городка состоял из внушительных размеров здания суда, построенного в викторианском стиле, и нескольких разрозненных деревянных домов, в которых располагались салуны, платная конюшня, склад для хранения товаров и кузницы. Недавно выстроенное здание суда было единственным строением, которое радовало глаз. Все остальное вокруг выглядело так, как будто было брошено в спешке за день до этого и разметано ночной бурей.

Для девушки, выросшей на затененной деревьями старой улице славного города на реке Миссисипи, Марфа оказалась горькой пилюлей, которую трудно было проглотить. С упавшим сердцем Анжи вышла на деревянную платформу и прищурилась от слепящих лучей солнца. Раскинувшаяся на равнинном плоском плато, покрытом кактусами, Марфа казалась островком в необитаемой пустыне. Анжи мысленно удивилась, почему город был построен именно здесь. Куда бы она ни посмотрела, повсюду виднелись высокие горы.

— Сеньорита Уэбстер? — высокий улыбающийся юноша приветливо поклонился ей.

— Да, — ответила Анжи. Она взглянула на него, затем оглянулась вокруг, стараясь угадать, кто этот парень и где Баррет МакКлэйн.

— Меня зовут Джоз Родригес, мисс Уэбстер, а это мой отец — Педро. — Он указал на высокого улыбающегося смуглого человека в огромном сомбреро, который стоял рядом. — Мы здесь для того, чтобы проводить вас и сеньора Уэбстера на Тьерра дель Соль, на ранчо сеньора Баррета МакКлэйна.

Поняв, наконец, что Баррет МакКлэйн не приехал в Марфу, чтобы встретить ее, потому что он еще ничего не знал о смерти ее отца, Анжи объяснила:

— Мистер Уэбстер, мой отец, скончался в Галвестоне. Благодарю вас обоих, что приехали встретить меня.

Джоз, который был гораздо сильнее, чем казался с виду, с легкостью погрузил ее саквояжи в ожидающую их коляску и подошел к ней, робко улыбаясь. Лицо его покраснело от смущения. Анжи тоже покраснела, положив руки на его стройные плечи и позволив ему поднять себя на обитое кожей сиденье. Через несколько минут привокзальная площадь Марфы осталась позади, и Анжи начала нетерпеливо высматривать ранчо, которое должно отныне стать ее новым домом.

— Педро, — обратилась она к своему старшему спутнику, — это ранчо… Тьерра дель Соль, далеко отсюда?