Костер на снегу - Райан Нэн. Страница 57

Теодор Бурфорд, судебный пристав, на цыпочках прокрался к судейскому столу, потом — пригнувшись — вдоль него и положил перед Натали сложенный вчетверо листок. Она и виду не подала, что замечает его действия, но позже, улучив момент, развернула листок на коленях.

“Ваша честь, полковник Саттон уже в городе и ждет в “Позолоченной клетке”. Можете передать ему все, что желаете, через Фрэнка Далласа. Бурфорд”.

Сердце Натали радостно подпрыгнуло. Приехал! И как рано! Обычно дилижанс добирался до Клаудкасла к одиннадцати, но на этот раз побил все рекорды.

Время тянулось медленно. Натали не стала писать, а шептаться во время заседания не годилось. Она едва дождалась, когда можно будет закрыть его.

Счастливая и беззаботная как птичка, Натали выпорхнула в коридор, где терпеливо дожидался юный Фрэнк. Вместо того чтобы послать его за дядей, она сунула пареньку доллар и отправила восвояси, а сама поспешила в “Позолоченную клетку”. Поскольку визиты в подобные заведения были не в ее привычках, Натали потопталась у дверей, набираясь смелости, и только потом решительно прошла внутрь.

Дядя Шелби у стойки о чем-то негромко говорил с барменом. Перепутать его с кем-то другим было невозможно — уж слишком прямым был разворот его плеч, слишком безупречно были зачесаны его серебряные седины. Натали приблизилась, лукаво усмехнулась и стукнула кулачком по полированному дереву стойки.

— Эй, бармен! Дамам у вас тоже наливают?

В салуне наступила мертвая тишина. Игроки, старатели, ковбои — все те, кто проводил там время, — разинув рты уставились на судью Натали Валланс, спрашивая себя, что может означать подобная выходка. Только Шелби Саттон не удивился. Не спеша повернувшись, он окинул взглядом дорогое лицо племянницы, расхохотался и привлек ее к себе в отеческом объятии, таком энергичном, что ее ноги оторвались от пола.

— Бармен! Ты что, оглох? Налей даме виски, да только не какого-нибудь пойла! — скомандовал он.

Забыв свое положение, да и вообще все на свете, Натали подняла стакан в молчаливом салюте и сделала приличный глоток. Она не заметила, сколько неодобрительных взглядов было брошено при этом в ее сторону.

Дядю совершенно не меняли годы — по крайней мере так ей показалось в момент счастливой встречи. В свои пятьдесят семь он выглядел мужчиной в расцвете сил. Бронзовая от загара кожа лица была все такой же тугой, без единой морщины. Нос у дяди Шелби был внушительный, он нависал над щеточкой седых усов и ртом, который умел и улыбаться, и сурово сжиматься. Одним словом, таким дядей можно было гордиться.

По дороге на ранчо у Натали возникла мысль рассказать ему о потере части поместья, но она решила отложить плохие новости на завтра, а этот день посвятить исключительно хорошим. Хотелось насколько возможно растянуть радость встречи.

— Дядя, я столько всего задумала на этот вечер! — с воодушевлением сообщила Натали, усаживаясь рядом с ним;

— Хочешь, угадаю? Твой ухажер поведет нас в оперу. Правильно?

— Ну дядя! Я хотела сделать тебе сюрприз! Зачем ты догадался!

— Вот незадача! — Шелби Саттон сокрушенно покачал головой. — Я совсем не хотел портить твой сюрприз. — Он обнял Натали за плечи. — Зато мой тебя наверняка поразит. Представляешь, в дилижансе я познакомился с мисс Ноэль Сальвато, оперной примадонной. Это она сообщила мне, что в Клаудкасле сегодня открывается оперный сезон, и пригласила нас всех вечером на спектакль.

— То есть как это с мисс Сальвато?! — У Натали округлились глаза. — Ты не шутишь? Тогда расскажи, как она выглядит, эта знаменитость!

— Очаровательная молодая женщина… ну, не такая уж молодая, если сравнивать с тобой, но с моей точки зрения просто юная, и к тому же очень привлекательная. Но довольно о ней, расскажи-ка о своем женихе.

— Не стану! Сегодня ты увидишь Эшлина и сам сможешь судить о том, каков он. — Улыбнувшись, Натали поднялась. — Отдыхай, а потом я к тебе постучусь. В семь за нами заедет Эшлин. Для начала легкий обед в ресторане, потом — в оперу, а вечером поужинаем здесь, у меня. Как тебе такая программа?

— Превосходно. Я разоденусь в пух и прах.

— И правильно сделаешь, потому что я намерена похвастаться тобой перед всем нашим городком!

* * *

Плеснув в ванну немного розового масла, Натали повыше заколола волосы и погрузилась в пенистую воду. За круглым окошком под самым потолком кружась порхали снежинки, на западе оставался только намек на свет ушедшего дня. Натали не стала зажигать газовые рожки, так что ее просторная ванная была погружена в уютный сумрак. Горные вершины за окошком казались мерцающими экзотическими светильниками.

Так ей больше всего нравилось принимать ванну: лежать обнаженной в теплой душистой воде и видеть внешний мир, который при этом не мог видеть ее. Она мылась медленно, лениво, томно, на время отбросив все мысли, наслаждаясь минутами наедине с собой.

Однако на этот раз, скользя мочалкой по груди, Натали волей-неволей думала о платье, в котором собиралась появиться в опере. Мадам Дюбуа убедила ее, что в фасоне нет ничего предосудительного, однако декольте было таким причудливым, что, казалось, почти открывало грудь.

Натали припомнила указания модистки: “Какая сорочка, какое нижнее белье? Мадам, вы испортите весь эффект! Главное, потуже затяните корсет. Каждая женщина мечтает блеснуть фигурой — если, конечно, она у нее есть!”

Четверть часа спустя Натали стояла перед зеркалом, держа в руках бархатное платье насыщенно-бирюзового цвета, настоящий шедевр портновского искусства.

Именно в таком и можно было блеснуть. Она аккуратно разложила его на постели и занялась туалетом.

Для начала она надела пару черных шелковых чулок, закрепив их выше колен подвязками, потом сунула ноги в туфельки на высоких каблуках. Отбросив халат, она со вздохом достала самую ненавистную часть гардероба, корсет, и вступила с ним в настоящее сражение: тянула, дергала, извивалась до тех пор, пока и без того тонкая талия не достигла нужного количества дюймов в обхвате. Заглянув в зеркало, Натали еще раз убедилась, что корсет призван сужать одно и выпячивать другое. Грудь казалась раза в два больше, бедра дерзко округлились, треугольник волос особенно выделялся между чулками и корсетом. Внезапно смутившись, она выхватила из ящика первые попавшиеся панталоны и судорожно их натянула.