Обжигающая любовь - Райан Нэн. Страница 48

Тэмпл провела всю ночь с раненым шейхом. Она гладила его, целовала, шептала слова любви.

На рассвете шейх открыл глаза, вернувшись из небытия. Он увидел склонившееся над ним полное любви и сострадания лицо Тэмпл.

— Любовь моя, слава Богу, ты проснулся.

— Как ты назвала меня? — слабым голосом спросил Шариф.

— Любовь моя. Шариф, ты моя любовь, хочешь ты этого или нет. Я люблю тебя сейчас и буду любить всегда.

— Нет, Тэмпл, ты не можешь любить меня. Я не позволю тебе любить себя.

— Я не спрашиваю твоего разрешения.

— Разве ты забыла? Я ведь похитил тебя!

— Я ничего не забыла. Это просто не имеет значения.

— Я был жесток и безжалостен.

— Ты рисковал жизнью, чтобы спасти меня.

— Наши культуры…

— Что же наши культуры? — лукаво переспросила Тэмпл.

— Ты американка, я араб.

— Нет, дорогой, ты англичанин. Более того — английский лорд.

— Да… но я ведь живу, как араб, — нахмурился Шариф.

— Я схожу за доктором, — улыбнулась Тэмпл. — Отдыхай, дорогой, а когда ты немного поправишься, я уговорю тебя снова любить меня.

Глава 42

Шейх, стоял в тени огромного полотнища недалеко от шатра. Лицо его перерезали глубокие морщины, взгляд его был прикован к темной точке на горизонте.

Час пришел. Сегодня она его покинет. Сегодня утром…

Шариф ухватился за спасительный шест: у него все еще болела раненая, спина. Но боль под лопаткой не шла ни в какое сравнение с сердечной.

Шариф, вздохнул и вынул сигару из кармана белой льняной рубашки. Втянув дым, он — в который уже раз — принялся убеждать себя в том, что поступает правильно. Он должен думать о благе Тэмпл. Ее счастье должно быть для него важнее собственного благополучия.

Всю минувшую ночь он потратил на то, чтобы убедить в этом Тэмпл. Он говорил ей, что она и ее семья принадлежат другой стране, там живут ее друзья; что у них не может быть общего будущего, ведь она американка, а он араб вне зависимости от того, чья кровь течет в его жилах.

Он отсылал ее прочь. Дни и ночи, проведенные с этой женщиной, были самыми счастливыми в его жизни. И самыми мучительными. Всегда решительный, он превратился в мятущегося, нервного, выжидающего человека. Едва он принимал твердое решение отправить ее на родину, как тут же откладывал его исполнение, потому что не мог расстаться с улыбающейся, преданной Тэмпл. Тэмпл ухаживала за ним, как самая заботливая сиделка, меняя окровавленные повязки, успокаивая его, ласковым словом. Когда он засыпал, то неизменно слышал ее слова:

— Когда проснешься, я буду с тобой. Я никогда тебя не оставлю.

Она развлекала его, как могла. Она сулила ему свою любовь, когда он поправится.

Наконец Шариф смог встать с постели. Вечером этого же дня он твердо сказал: — Я отсылаю тебя домой, Тэмпл. Завтра. Женщина посмотрела на него так, словно он только что больно ударил ее, но ничего не сказала. Он откашлялся и продолжал:

— Дюжина моих воинов доставит тебя на побережье, оттуда ты немедленно отправишься во Францию. Из Франции ты вернешься в Англию, из Англии — в Америку. — Шариф попытался улыбнуться, но понял бессмысленность попытки. После долгого молчания он мягко сказал: — Тэмпл, у нас нет будущего. Эта пустыня стала для меня домом.

— Она может стать домом и мне. — В глазах Тэмпл блестели слезы.

— Старая арабская пословица гласит: «Пересаженные деревья не дают буйной поросли».

Теперь же, стоя в лучах восходящего солнца и вглядываясь в даль, шейх понимал, что смелость и решительность покидают его.

Он чувствовал, что к нему бесшумно приблизилась. Тэмпл и остановилась за спиной. Он чувствовал се присутствие так явственно, словно она подошла и положила руку ему на плечо. Он отбросил окурок подальше, и обернулся.

Тэмпл, одетая в дорожный костюм, смотрела вовсе не на него. Из шатра вышла Рикия, и Тэмпл повернулась, чтобы попрощаться с ней.

К удивлению Шарифа, Рикия расплакалась и принялась обнимать Тэмпл.

— До свидания, Рикия. Спасибо за заботу. — Тэмпл обняла женщину за плечи. — Я знаю, ты не понимаешь моих слов, надеюсь, понимаешь чувства.

Смущенная Рикия поспешила скрыться в шатре.

Пришла очередь Тариза прощаться с госпожой. Юркий араб улыбался все утро. Но сейчас в глазах его не было ни смешинки. Тэмпл радостно улыбнулась Таризу, а он крепко, едва не задушив, обнял ее.

— Я буду очень скучать по тебе, Тариз.

— Мое сердце подобно пустыне, выжженной солнцем.

Тэмпл заметила, что на щеке его сверкнула слеза. Тэмпл потрепала друга по плечу, и он поспешил прочь, утирая слезы концом тюрбана.

Тэмпл увидела, что к шатру направляется группа всадников, мальчик-конюх ведет ей оседланного Тоза. Молодая женщина расправила плечи, глубоко вздохнула и подошла к Шарифу. Слезы текли по ее лицу. Она сказала:

— Дюплесси прекратят поставку оружия туркам. Я обещаю. — Она опустила глаза. — Я обещаю также, что ты будешь скучать по мне до конца своих дней на земле.

— Подожди, — окликнул ее шейх, заметив, что она уходит.

— Нет. И не прикасайся ко мне. Не смотри на меня. Не смотри, как я ухожу.

Слова Тэмпл разбили сердце шейха. Шариф вцепился пальцами в ремень и не мигая смотрел, как красивая женщина с золотистыми волосами уходит от него навсегда. Он стиснул зубы и не окликнул ее.

Старый шейх хорошо воспитал его: Шариф никогда не показывал ни нежности, ни печали, ни сожаления в присутствии верноподданных.

С гордо поднятой головой Тэмпл направлялась к группе ожидавших ее всадников.

Она знала, что любимый смотрит ей вслед. Она спиной чувствовала его взгляд.

Наконец Тэмпл поравнялась с Тозом. Рыжий жеребец пританцовывал на месте, предвкушая скорую прогулку. Он дружелюбно заржал, приветствуя хозяйку. Отказавшись от помощи конюха, Тэмпл приняла у него поводья и взлетела в седло. Тоз тотчас рванулся с места. За Тэмпл последовали сопровождающие.

Шейх, не двигаясь, стоял в тени навеса, глядя, как возлюбленная исчезает навсегда. Он провожал взглядом Тэмпл и ее эскорт, пока всадники не превратились в маленькую черную точку на горизонте.

Большего он вынести не мог. Его сердце готово было разорваться от любви и боли. Громкий крик сорвался с губ шейха. Он приказал подвести себе коня. Через минуту возле него вырос улыбающийся Тариз, держа под уздцы Принца.

— Поторапливайтесь! — широко улыбаясь, сказал Тариз. — Нельзя терять ни секунды.

Старик долго стоял под палящим, солнцем, глядя, как его хозяин мчится по горячим пескам.

Шарифу понадобилось всего несколько минут, чтобы настигнуть караван. Тэмпл, услышав глухие удары копыт о землю, обернулась и, увидев шейха, восторженно улыбнулась. Она стащила с головы пробковый шлем, швырнула его в песок и распустила длинные волосы. Потом она вонзила в бока Тоза носки своих сапог и пустилась наутек, зная наперед, что Шариф выиграет эту скачку.

Летя с бешеной скоростью, шейх очень быстро поравнялся со своими воинами. Он выбросил вперед правую руку, на одном из пальцев которой сверкал кровавый рубин, и подал им знак возвращаться назад. Бедуины дружно закивали головами и с удовольствием выполнили приказ. С улыбкой на губах шейх поскакал вперед.

Тэмпл изо всех сил, понуждала Тоза бежать быстрее, еще быстрее. Ее золотистые волосы развевались на ветру. Она счастливо улыбалась. Погоня длилась не более пяти минут. Некоторое время Тэмпл и Шариф скакали рядом. Потом Шариф накрутил поводья на луку седла и протянул руки Тэмпл. Она с готовностью привстала на стременах, бросилась Шарифу на шею и пересела на Принца.

Смеясь и плача одновременно, Тэмпл принялась целовать загорелое лицо Шарифа. Не сдержавшись, она уколола его:

— Что привело вас сюда, сэр?

— Не называй меня так, Тэмпл, — сказал, шейх, прижимая женщину к себе. — В душе я все равно остаюсь шейхом Шарифом Азизом Хамидом, арабом.

— Поцелуйте меня тогда, повелитель пустынь, и скажите, что сделаете меня своей первой и единственной женой.