Строптивая принцесса - Райан Нэн. Страница 36

Почетные гости кланялись ей и улыбались. Робби Энн испытывала восторг от столь лестного для нее приема. И этот восторг возрастал с каждым пожатием руки, с каждой парой устремленных на нее восхищенных глаз. Она должна была бы стыдиться своей тайной радости оттого, что настоящая принцесса так и не появилась, но на самом деле ее это не беспокоило.

Принцесса Марлена должна была приехать в Сан-Антонио ещё вчера вечером. Назначенный час прошел, но о ней до сих пор не было ни слуху ни духу. Монтильон не находил места от беспокойства и попросил Робби Энн до возвращения принцессы исполнять ее роль.

— Сколько понадобится! — ответила она, стараясь казаться взволнованной. Затем, чтобы успокоить встревоженного Монтильона, она напомнила ему: — Нет нужды беспокоиться, Монти. Ты же сам говорил, что послал за ней ее телохранителя в Клаудкрофт. Уж он-то не даст ее в обиду! С ней все будет хорошо.

Робби Энн совсем не переживала из-за того, что принцесса не появилась вовремя. Благодаря исчезновению Марлены она могла еще несколько часов наслаждаться этой волшебной сказкой. И дорогим изумрудным ожерельем.

Глава 29

Сухой, горячий ветер проносился по бескрайней пустыне. Длиннохвостые ящерицы в панике метались по выжженной земле, стараясь укрыться от палящего солнца. Огромный коршун парил в небесах, ветер и жара были ему нипочем.

Кое-где в иссушенных солнцем кустах роились пчелы, их жужжание можно было слышать издалека. А на вершине высокой скалы неподвижно сидел огромный гриф, лениво поглядывая вокруг, надеясь обнаружить какую-нибудь падаль.

Через эту безжизненную, раскаленную солнцем пустыню мчался взмыленный, измученный черный жеребец, несущий на своей спине двух человек.

Мужчина лениво развалился в седле, низко надвинув на глаза шляпу. Привычный к долгим путешествиям в любую погоду, он не обращал внимания на жаркое июньское солнце.

Женщина, которая никогда не попадала в столь тяжелые условия, страдала от зноя и была настолько измучена, что боялась не выдержать этой ужасной пытки. Пот струился по ее груди и спине, увлажняя грязную голубую рубашку. Пыль и песок прилипли к коже, вызывая нестерпимый зуд.

Мужчина и женщина, пересекавшие безводную пустыню, не разговаривали друг с другом уже несколько часов. Когда безжалостное солнце достигло зенита, она наконец нарушила напряженную тишину.

— Мы когда-нибудь доберемся до Эль-Пасо?

— Наверняка, — ответил Вирджил.

— Это не ответ, рейнджер! — рассердилась принцесса. — Мы уже должны быть недалеко от города.

— Мы уже были бы там, если бы ты не сбежала к индейцам, — проворчал он. — Это маленькое приключение добавило лишних шестьдесят миль к нашему пути.

— Ну… я ничего не могла поделать. Это не моя вина! Это все глупые индейцы. Я говорила их вождю, что не хочу ехать с ними.

— Неужели? — засмеялся Вирджил. — Господи, женщина, этот край называется Диким Западом, потому что никакие законы и правила не соблюдаются в этих местах.

— Знаешь, техасец, ты самый грубый человек, какого я когда-либо имела несчастье встретить. И не смей называть меня женщиной!

Вирджил молча пожал плечами. Они снова надолго замолчали.

Теперь в раскаленном полуденном воздухе повисла тишина, только изредка раздавались громкие крики стервятников.

Это растущее взаимное раздражение происходило из-за того, что их непреодолимо влекло друг к другу. Это влечение было настолько сильным, что им уже не удавалось его скрывать.

Двое суток миновало с той поры, как они занимались любовью в пещере во время грозы. И с тех пор они намеренно старались держаться подальше друг от друга. Но когда прошлой ночью они остановились и сделали привал, их тела случайно соприкоснулись. И этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы разжечь их так долго подавляемую страсть. Они, забыв о своих обидах, начали обниматься и целоваться, стараясь не поддаваться безумному желанию, которое грозило их поглотить. И если одному удавалось взять себя в руки, он тут же поспешно отстранялся от другого.

На ночь они, не сговариваясь, расстелили одеяла по разные стороны костра. Они решили не заниматься любовью, но больше всего на свете хотели этого.

Даже сейчас, усталые, потные, грязные, они с трудом подавляли свою страсть. Вирджил напрягался всякий раз, когда она случайно дотрагивалась до него, и был рад, что она не видела страданиям его глазах и не знала, что он с трудом сдерживает себя. Его тело ныло от постоянного желания обладать ею, голова болела от бесконечной борьбы с самим собой. Если он не проведет час или два вдали от этой прекрасной искусительницы, то в конце концов просто сойдет с ума.

То же самое происходило и с принцессой.

Она с самого начала была очарована высоким, смуглым, красивым рейнджером, завороженная той аурой приключений, которая, казалось, обволакивала его. Даже до их близости, еще до того, как он открыл ей поразительные секреты ее собственного тела, ее неудержимо влекло к своему похитителю. Все в нем восхищало ее — и загорелое лицо, и мощная фигура, и спокойствие, и невозмутимость. Какая женщина сможет устоять, встретив такого мужчину?

А принцесса прежде всего была женщиной. Марлена узнала об этом, когда страсть смуглого незнакомца разбудила в ней дремавшие до той необыкновенной ночи тайные желания и она испытала впервые в жизни сладостное наслаждение и поняла, что соединение мужчины и женщины — это и есть сама жизнь. Было что-то фатальное в том, что именно этот красивый техасец посвятил ее в тайны настоящей любви.

Принцесса инстинктивно чувствовала, что этот человек умело открыл наглухо запертую прежде дверь ее желаний, неизвестных даже ей самой. И он вошел в эту распахнутую дверь и терпеливо повел ее за собой. Экстаз был сильным, волнующим и неповторимым, и она верила, что он продлится до конца ее дней.

Но сейчас, когда она познала такое невероятное наслаждение, она захотела испытать это потрясающе волнующее чувство еще раз. И в то же время принцесса боялась новой близости с ним. Ее тело уже безраздельно принадлежало ему, но сердце пока еще любви не познало. А вдруг она полюбит этого несносного техасца? Этого она допустить не могла.

Надеясь в душе, что этот суровый рейнджер захочет вновь заняться с ней любовью, и в то же время страдая от мысли, что этого может не произойти, Марлена закрыла воспаленные от яркого солнца глаза и молча молилась, чтобы они поскорее выбрались из этого Богом забытого места и добрались наконец до Эль-Пасо.

Вирджил, напряженно всматривавшийся в даль, заметил клубящийся столб песка, идущий со стороны Техаса, и сразу понял, что на них надвигается песчаная буря, которую гнал по пустыне сухой, знойный ветер.

Он натянул поводья, и принцесса открыла глаза.

— Что там? — сонно спросила она.

Блэк встал в стременах и со страхом смотрел на плотное облако золотистого песка, которое быстро приближалось к ним. Наконец он спрыгнул на землю.

Развязывая потертый кожаный мешок, он небрежно произнес:

— Небольшая песчаная буря, только и всего.

— О, нет! Разве ты не можешь… Господи, этого еще не хватало! — сердито воскликнула она.

— Небольшая песчаная буря даже полезна для здоровья, — заявил он. — Достаточно посмотреть на мою фигуру, чтобы понять это.

— Какая глупость! А почему мы остановились? Ты что, собираешься сидеть здесь и ждать, когда буря настигнет нас?

Вирджил достал белую рубашку. Принцесса отметила, что это та самая рубашка, в которой он был, когда похитил ее в Клаудкрофте. Он быстро разорвал ее на три широкие полосы. Две положил на седло, а потом, открыв бурдюк, намочил последний кусок ткани.

Первым делом Вирджил обвязал мокрой тряпкой пыльную морду жеребца. Другие полоски он тоже смочил водой. Одну протянул Марлене, приказав ей потуже завязать рот и нос. Потом затянул лоскут на своем лице.

— Теперь сядь в седло впереди меня и повернись ко мне лицом, — приказал он.