Сокол и огонь - Райан Патриция. Страница 17

— Понятно, — сказала Мартина. — Но ведь нельзя же вечно ходить немытой. Принеси-ка лохань и горячую воду, Фильда.

— Бесполезно. Она не позволит себя вымыть, миледи. Я уже пыталась.

— А я и не собираюсь спрашивать ее разрешения, — сказала Мартина, хватая в охапку Эйлис, которая попыталась было улизнуть. Девочка завопила, царапаясь и лягаясь, но Мартина крепко держала ее.

— Принеси воду, — спокойно повторила она.

К ее удивлению, ребенок вдруг больно укусил ее за руку. Тогда Мартина слегка зажала голову, лишив ту возможности кусаться, — этому приему она научилась, помогая ухаживать за младшими воспитанницами в монастыре Святой Терезы.

— Поторопись, Фильда!

И прежде чем солнце достигло зенита, маленькая благородная замарашка сияла чистотой, как новенький медный грош.

— А я не хочу, не хочу выходить, — капризничала она теперь, ныряя в воду и с упрямой решимостью цепляясь ручонками за края кадки.

— Ну пожалуйста, миледи, — упрашивала Фильда, склоняясь над ней с сухой простынкой. — Идите же к тетушке Фильде, не упрямьтесь!

Засучив рукава, Мартина опустила руки в воду и без лишних церемоний выудила из лохани брыкающееся дитя.

— Я хочу, чтобы меня вытирала ты, а не Фильда! — потребовала Эйлис.

— Разве хорошие девочки так просят о чем-то?

Но Эйлис, похоже, никак не могла взять в толк, чего от нее требуют.

— Где твое «пожалуйста»?

— Что такое «пожалуйста»?

Мартина покачала головой. Она взяла из рук Фильды простынку, закутала девочку и подняла на руки.

— Покачай меня, как младенца, — попросила Эйлис.

Мартина уложила ее, как новорожденного, и принялась баюкать.

— А теперь ты должна представить, что я твой ребеночек, что ты меня родила и любишь больше всего на свете. Скажи: «Моя любимая деточка… я назову тебя… Роберт!»

— Но это же мальчишеское имя!

— Да, пускай я буду мальчиком. Ну скажи!

— А мне бы хотелось иметь девочку!

— Девочку? Ты что, хочешь, чтобы твой муж бросил тебя? Ну давай назови меня Робертом. — Эйлис лягнула, капризничая. — Ну скажи, скажи!

Так вот, оказывается, в чем дело! Теперь понятно, почему Эйлис и ее мать приехали в Харфорд на «неопределенный срок»! Граф Киркли отверг Жениву из-за ее неспособности родить ему мальчика — расторг брачный договор и отослал жену в родительский дом. Мартина вопросительно взглянула на Фильду, которая печально кивнула в ответ.

Мартина присела на краешек кровати, крепко держа Эйлис в объятиях.

— Знаешь, если бы ты была моей маленькой девочкой, то я не променяла бы тебя на всех мальчиков на свете. И я уверена, что твоя мама думает точно так же.

Эйлис уткнулась лицом в плечо Мартины и грустно пролепетала:

— Нет, мама так не думает. Она меня не любит, потому что я не мальчик.

Подошла Фильда, держа в руках чистое платье для девочки. Мартина расчесала ее мокрые волосы и повязала ей на лоб пурпурную ленточку.

— Именно так меня всегда причесывала моя мама, — сказала она.

— Посмотрите, какая вы теперь красивая, — проговорила Фильда, поднося к лицу девочки зеркальце. Эйлис с любопытством разглядывала себя, явно впервые видя свое отражение.

— А Торну я понравлюсь? — спросила она.

Фильда подмигнула Мартине:

— Леди Эйлис собирается выйти замуж за сэра Торна, когда вырастет.

— К тому времени у него уже будет своя земля, — серьезно пояснила Эйлис.

— Ну, если вы будете этого дожидаться, то рискуете остаться девицей, миледи, — Фильда закатила глаза.

— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовалась Мартина.

— Я хочу сказать, что если бы лорд Годфри был действительно намерен выделить сэру Торну кусок своих владений, то давным-давно сделал бы это. По-моему, Торн уже отчаялся дождаться этого. Он служит у Годфри добрых десять лет и не раз доказал свою преданность. Он считает, что барон не дает ему землю, потому что не хочет потерять такого хорошего сокольничего.

— Откуда известно, что думает сэр Торн?..

— Внимательный слушатель нужен каждому, даже такому человеку, как сэр Торн. Он рассказывает мне многое из того, чем вряд ли поделится с кем-либо еще…

— Так вы с ним… Он твой…

Фильда решительно затрясла головой, возмущенная таким предположением.

— Нет, видит Бог! Что вы! Мы просто давние приятели, только и всего. Мы знакомы уже много лет. А мой миленький — Мат Финч, деревенский кузнец. Он приходит ко мне, когда ему удается улизнуть от жены…

— Он женат?

— Поглядели бы вы на эту бабу, миледи! Руки — как окорок, а ляжки — как у лосихи! Он боится ее до смерти.

— Раз я не могу стать женой сэра Торна, — рассуждала Эйлис, не слыша их беседы, — то тогда я выйду замуж за тебя, тетушка Фильда.

— Спасибо, что не забываете обо мне, миледи, — поклонилась Фильда.

— Я теперь стала красивая, значит, на мне можно жениться, — сказала Эйлис. — А вот если бы я была некрасивой, то никто не захотел бы на мне жениться и пришлось бы идти в монастырь.

— Тогда, пожалуйста, помоги, и мне навести красоту. Ведь сегодня приезжает твой дядя Эдмонд, — сказала Мартина.

Она представила, как Эдмонд въезжает в Харфордский замок па белом коне, точно таком же, на каком приезжал к ней ее отец; на таком же, как у сэра Торна!

— Подбери мне платье получше. Такое, чтобы я не выглядела монашенкой. Я совсем не хочу в монастырь.

Эйлис окинула критическим взглядом развешанные на крюках платья. Все они были темных цветов, довольно унылые и невыразительные, кроме одного, к которому она и подбежала.

Это была туника из атласного египетского шелка, в мелкую складку, очень красивого и необычного небесно-голубого цвета с фиолетовым оттенком.

— Надень вот это! Оно мне так нравится! Синий — мой любимый цвет, а твой?

— И мой тоже, — рассеянно ответила Мартина.

— Синий цвет идет к вашим глазам, миледи, — заметила Фильда.

Интересно, что то же самое сказал Райнульф, когда преподнес ей это платье, — это был его свадебный подарок. Он сказал тогда, что выбрал его именно из-за необычно насыщенного синего цвета, напоминающего цвет ее глаз. Платье было окрашено каким-то новым красителем — индиго, привезенным с Востока.

— Но я хотела приберечь его до обручальной церемонии, — сказала Мартина.

— У леди Эструды есть полный комплект обручальных и свадебных костюмов, который она как раз собирается преподнести вам в подарок, — заметила Фильда.

Мартина потрогала синюю материю, вспомнив вчерашние попытки Эструды задеть ее.

— Хорошо, я надену это платье.

Они подобрали в тон платью шелковые чулки, подвязки и туфельки из мягкой кожи. Эйлис помогала Мартине одеваться, одобрительно отзываясь о каждой вещице.

Когда наконец Мартина была одета и встала во весь рост, Эйлис восхищенно захлопала в ладоши, а Фильда так и замерла, пораженная красотой наряда. Хотя туника не имела модной шнуровки, обтягивающей талию, однако мелкие складки создавали впечатление, что платье очень плотно облегает и подчеркивает изящную фигурку Мартины. Рукава были узкие и резко расширялись от локтя.

Фильда повязала Мартине вокруг бедер» золотой плетеный пояс с кисточками, затем открыла шкатулку с драгоценностями.

— Не скажу, что у вас богатый выбор украшений, миледи. Хотя вот эти ничего… очень миленькие!

Фильда протянула Мартине маленькие золотые сережки, украшенные жемчугом, Мартина надела их, затем достала из шкатулки пригоршню золотых колец и нанизала их на все пальцы обеих рук, включая большие.

Служанка расчесала ее золотые блестящие волосы. Вооружившись шпильками и заколками, она свернула длинные пряди в один тугой тяжелый узел, укрепила его на затылке и в завершение всего украсила лоб девушки узким позолоченным венцом из кованой бронзы; сделав шаг назад, Фильда улыбнулась и одобрительно закивала, довольная делом своих рук.

— Да он просто онемеет от счастья или хлопнется в обморок, когда увидит вас! — восторженно воскликнула она.

— Кто? — не сразу поняла Мартина, слишком поздно осознав глупость такого вопроса.