Смерть дня (День смерти) - Райх Кэти. Страница 11

– На сегодня восемь вскрытий, – объявил Ламанш и раздал список.

Затем рассказал о каждом случае. Девятнадцатилетний молодой человек упал под поезд, туловище разрезало пополам. Это случилось на дорожной эстакаде, куда часто заглядывают подростки.

В Мегантике врезался в лед снегоход. Найдено два тела. Подозревается алкогольное опьянение водителя.

В своей кроватке умер и разложился младенец. Когда пришла полиция, мать, смотревшая внизу игровое шоу, сказала, что десять дней назад Бог приказал ей больше не кормить ребенка.

За Дампстером, на территории Макгилла, найден труп неопознанного белого мужчины. Три тела поступили с пожара в Сен-Жовите.

Пелетье поручили младенца. Похоже, ему понадобится консультация антрополога. Личность ребенка известна, но со временем и причиной смерти придется повозиться.

Сантанджело получил трупы из Мегантика, Морину – дела с поездом и неизвестным из Дампстера. Жертвы из спальни в Сен-Жовите сохранились хорошо, поэтому можно провести обычное вскрытие. Ими займется Ламанш. Мне достались кости из подвала.

После собрания я пошла к себе в кабинет и открыла досье – перенесла информацию из утренних записей в антропологический бланк.

Имя: inconnu. Неизвестно.

Дата рождения: прочерк.

Номер в лаборатории судебной медицины: 31013.

Номер в морге: 375.

Номер происшествия в полиции: 89041.

Патологоанатом: Пьер Ламанш.

Следователь: Жан-Клод Юбер.

Детективы: Эндрю Райан и Жан Бертран, Escouade de Crimes Contre la Personne, Surete du Quebec [16].

Я добавила дату и положила бланк в папку. У каждого из нас папки разного цвета. Розовый – Марк Бержерон, одонтолог. Зеленый – Мартин Левеск, радиолог. Ламанш пользуется красными. Ярко-желтая папка означает антропологию.

Я закрыла дверь и поехала на лифте в подвал. Там попросила помощника по вскрытиям положить ЛСМ 31013 в третий кабинет, потом пошла переодеваться в униформу хирурга. Четыре кабинета для вскрытия примыкают в лаборатории судебной медицины к моргу. Первыми заведует ЛСМ, последним – управление следователя. Второй кабинет очень большой, там стоят три стола. В остальных – по одному. Четвертый оборудован специальной вентиляцией. Там я часто работаю, потому что большинство моих анализируемых не благоухают ароматами. Сегодня я оставила четвертый кабинет Пелетье с младенцем. Обугленные тела пахнут меньше, чем разложившиеся.

Когда я зашла в третий кабинет, черный мешок для трупов и четыре пластиковых пакета уже лежали на поддоне. Я распечатала пакет, вынула вату и проверила череп. Он пережил путешествие без повреждений.

Я заполнила идентификационную карточку, расстегнула мешок, вытащила простыню, в которой лежали кости и осколки. Сделала несколько полароидных снимков, потом отправила все на рентген. Если там есть зубы или металлические частицы, надо обнаружить их до нарушения целостности кости.

Ожидая результатов, я думала о Элизабет Николе. Ее гроб заперт в холодильнике в трех метрах от меня. Мне не терпелось посмотреть, что в нем. Одно из сообщений, пришедших сегодня утром, было от сестры Жюльены. Монахини тоже сгорали от нетерпения.

Через полчаса Лиза прикатила кости с рентгена и отдала мне конверт со снимками. Я положила несколько на смотровой ящик и начала с ножного конца мешка.

– Все нормально? – спросила Лиза. – Я точно не знала, какой реактив применять, там столько угля, и сделала несколько снимков с каждым.

– Все в порядке.

Мы смотрели на аморфную массу, окруженную двумя крошечными белыми рельсами: содержимое мешка и "молния". Все испещрено строительным мусором, то тут, то там появляется осколок кости, бледный и пористый на нейтральном фоне.

– Что это?

Лиза показала на белое пятно.

– Похоже на ноготь.

Я заменила первые снимки тремя новыми. Земля, камушки, волокна дерева, ногти. Кости ноги и бедра с обугленной плотью. Таз не поврежден.

– В правом бедре какие-то металлические частицы. – Я ткнула пальцем в несколько белых пятен в правой бедренной кости. – Надо с ней осторожнее. Позже сделаем еще пару снимков.

На следующих негативах – ребра, все такие же разбитые. Кости рук сохранились лучше, несмотря на переломы и неверное положение. Некоторые позвонки, судя по виду, еще можно спасти. В левой части грудной клетки обнаружился еще один металлический объект.

– Это тоже надо рассмотреть.

Лиза кивнула.

Потом мы занялись снимками пластиковых пакетов. Ничего особенного. Нижняя челюсть хорошо схватилась, тонкие зубные корни крепко сидят в кости. Даже коронки не пострадали. Я заметила яркие белые капли на месте двух коренных зубов. Бержерон будет доволен. Если у стоматолога есть карточка, мы сможем определить личность по записям.

Затем я посмотрела на лобную кость. Ее испещрили крошечные белые точки, как будто кто-то искусственно состарил ее солью.

– Мне нужен еще один снимок, – тихо сказала я, уставившись на рентгеноконтрастные частички рядом с левой глазницей.

Лиза посмотрела на меня как-то странно.

– Ладно. Достаем его, – скомандовала я.

– Или ее.

– Или ее.

Лиза постелила простыню на секционный стол и положила сито на раковину. Я достала из шкафа из нержавеющей стали бумажный фартук, натянула его через голову и завязала на поясе. Потом надела маску, хирургические перчатки и расстегнула мешок.

Сначала убрала самые большие, легкие для опознания объекты и обломки костей. Потом вернулась назад и просеяла содержимое в поисках более мелких осколков и фрагментов костей, которые могла пропустить. Лиза просеивала каждую горсть под слабым напором воды. Она обмывала и складывала артефакты на столик, пока я раскладывала на простыне части скелета в анатомическом порядке.

В полдень Лиза ушла на обед. Я продолжала скрупулезно работать и к половине третьего закончила. Коллекция ногтей, металлических головок и один взорвавшийся патрон лежали на столике вместе с маленьким пластиковым флаконом, куда я поместила нечто похожее на материю. Обугленный разобранный скелет лежал на столе, кости черепа распустились, как лепестки маргаритки.

Анализ занял больше часа, каждую кость приходилось опознавать и заново устанавливать, с какой стороны она располагалась – с левой или с правой. Потом я сосредоточилась на вопросах, которые обязательно задаст Райан. Возраст. Пол. Раса. Кто это?

Я взяла тазовые и бедренные кости. Огонь спек мягкие ткани: они почернели и стали жесткими, как дубленая кожа. Сомнительная удача. Кости защищены, но вытащить их нелегко.

Я повернула тазовую кость. Слева плоть сгорела и бедро раскололось. Образовался идеальный поперечный разрез бедренного сустава. Я измерила диаметр бедренной головки. Крошечный, самый маленький из возможных у женщины.

Я изучила внутреннее строение головки сразу под поверхностью сустава. Спикулы кости типичны для взрослого, сотовая структура, без четкой линии, обозначающей недавно растворившийся колпачок роста. Это согласуется с развитыми коренными зубами, которые я раньше заметила в челюсти. Жертва – не ребенок.

Рассмотрела внешние края чашечки, формировавшей бедренный сустав, и нижнюю границу бедренной головки. На обеих – костные наросты сверху вниз, как воск на свече. Артрит. Немолодой человек.

Похоже, жертва – женщина. Остатки длинных костей узкие в диаметре, с гладкими мышцами. Я переключилась на фрагменты черепа.

Небольшой сосцевидный отросток и лобный гребень. Резко выделяющиеся глазницы. Кость гладкая на затылке и везде, где мужская должна быть шершавой и грубой.

Я изучила лобную кость. Верхние концы двух носовых костей сохранились на месте. Они соединялись под острым углом вдоль средней линии, как церковная башня. Я нашла два фрагмента челюстной кости. Нижняя граница носовой полости заканчивалась острым выступом с костным острием, выступающим посредине вверх. Нос был узким и длинным, профиль прямым. Я положила фрагмент височной кости и посветила в область уха. Крошечная круглая полость, овальное окошко во внутреннее ухо. Все признаки белой расы.